Владимир Михановский - Гостиница «Сигма» [Сборник]

— До чего умница! — воскликнул шеф. — Он и теорию игр приплел сюда!

— Мы с ним целый год ею занимались, — сказал Макгроун.

«…Решив играть ва-банк, я передал в эфир на короткой волне мое имя. К моему величайшему удивлению, существо, видимо, разобрало мое имя, так как несколько раз повторило его вслух: „Кис, Кис“. Это доказывает, что местные животные способны непосредственно принимать и расшифровывать радиосигналы, в отличие от животных Земли».

— Едем ко мне, Чарли, — решил шеф, поднимаясь. — В гольф сыграем. Да и Линда вас заждалась.

Стояло восхитительное солнечное утро, такое редкое для атлантического побережья в эту пору года. Несмотря на ранний час, по проспекту сновали газетчики.

— Сенсация! Сенсация! Плутону грозит смертельная опасность. Экстренное сообщение!

Притормозив, Макгроун высунулся в окно роскошного «кадиллака» (последний подарок шефа), кинул мальчишке никелевую монетку, которую тот поймал на лету, и развернул пеструю газету, остро пахнущую типографской краской. Через всю первую полосу тянулся кричащий заголовок: «Робот доктора Чарльза Макгроуна сообщает — Плутон в опасности! В атмосфере этой планеты накапливается радиация. Земля должна протянуть руку помощи Плутону!»

— Мой будущий тесть раздувает успех, — усмехнулся Макгроун, трогая машину с места.

Выйдя из «кадиллака», он легко взбежал по гранитным ступеням административного корпуса «Уэстерна» и шагнул в приемную босса. В глаза ему бросилось необычное выражение лица мисс Шеллы. «Все еще дуется, глупышка», — подумал Макгроун.

— Шеф у себя? — спросил он, берясь за ручку массивной двери, ведущей в святая святых.

— Нет… то есть да… Пожалуйста, входите, мистер Макгроун, вас уже ждут.

Пожав плечами, Макгроун вошел к шефу, притворив за собой дверь.

— Доброе утро, босс.

— А-а, скотина, кретин тупоголовый, мерзавец… — Ругательства так и распирали шефа.

Никогда еще Макгроун не видел его таким багровым и разъяренным. Шеф шел ему навстречу, шипя, как гусак. Побледневший Макгроун отступил к двери.

— Читай, недоносок! — Шеф размахнулся, но Макгроун успел уклониться от удара. Телеграмма упала на пол. Нагнувшись, Макгроун поднял ее. Буквы прыгали перед глазами, и текст доходил с трудом. Отдельные фразы раскаленными иглами вонзались в мозг.

«…Вчера закончено расследование. Полицией Питерстауна обнаружено, что причиной (дальше следовал цензурный пропуск: слово „беспорядки“ запрещалось в официальной переписке) является кибермеханизм с маркой Уэстернского института…» Макгроун припомнил огромную толпу, которую ему пришлось объезжать вчера утром по дороге в «Уэстерн», и торопливое разъяснение какого-то прохожего, что в здании фондовой биржи обнаружена необыкновенная кошка с прожектором во лбу, которую не может поймать целый отряд полицейских.

«Указанный кибермеханизм при сем препровождается. Одновременно ставим в известность, что завтра в 10.00 вам надлежит явиться в комиссию по расследованию виновных в питерстаунских (снова цензурный пропуск)».

— Ты у меня еще ответишь! — погрозил шеф кулаком. — Вот он, твой ублюдок!

Нагнувшись, шеф выхватил из саквояжа изрядно потрепанного Киса и швырнул его в лицо Макгроуну, но не попал. Ударившись о стену. Кис коротко пискнул.

— Убирайся прочь! — прохрипел шеф в высшем приступе ярости. — Убирайтесь оба!

…В ту памятную ночь ракета, полет которой корректировал Кис, отклонилась от курса и, обогнув Луну, подобно бумерангу возвратилась обратно. При приближении к Земле сработало катапультирующее устройство, и Кис был выброшен на грешную Землю.

Лишь одно остается загадочным во всей этой истории: почему Кис во время первой радиопередачи утаил подробности своего сражения с аборигенами, погоню вокруг стола, раскачивание на абажуре и позорный побег в окно?

Будем надеяться, что питерстаунская комиссия по расследованию сумеет осветить и этот вопрос.

Пока что инженер Макгроун подвергнут тюремному заключению. Не исключено, что он окажется подрывным элементом.

Мисс Шелла носит ему передачи, хотя и рискует вызвать недовольство шефа.

Цивилизация, которая возникла на предпоследней планете яркого гиганта Сириуса, по праву считалась старейшей в Галактике.

Крон Фур был подлинным сыном Третьего яруса. Ему и общаться не приходилось с жителями первых двух ярусов, счастливчиками, которые знали, что такое вольный воздух, напоенный дыханием настоящей зелени.

Он в жизни не видел солнца, зная лишь искусственное освещение. И не мудрено. Третий ярус на много миль уходил под землю. За толстыми нейтритовыми плитами бушевала расплавленная магма. Плиты постоянно охлаждались жидким гелием, который день и ночь циркулировал по трубам, утопленным в торцы защитных блоков. Впрочем, понятия «день» и «ночь» носили в Третьем ярусе чисто условный характер. Сутки дозировались здесь машинами — правда, как говорят, в точном соответствии с тем, что происходило там, на поверхности.

Рано утром розовели панели. Пронзительный гонг разбивал вдребезги плотную тишину, какая бывает только глубоко под землей. Транспортные ленты, бегущие все в одном направлении, мгновенно переполнялись. Жители Третьего торопились. Их ждали ненасытные белковые идолы. Отдохнувшие за ночь, они требовали все новой и новой пищи, дать которую мог им только человек. В течение рабочего дня они будут поглощать информацию, накопившуюся за ночь в недрах мозговых клеток этих спешащих людей, все, как один, в синей пластиковой коже, с нездоровым загаром кирпичного оттенка от кварцевых панелей.

Пластиковая кожа, защищавшая от радиации, служила одеждой жителю Третьего со дня рождения и до самой смерти.

Крону вчера исполнилось четырнадцать. Об этом под большим секретом ему сказал Учитель.

Верховники полагали, что знать свой возраст, как и многое другое, жителям Третьего яруса ни к чему. В идеале они вообще ничего не должны знать — ни о себе, ни друг о друге.

В общем, это имело смысл. Чем меньше получит о себе информации подземник, тем лучше. Не для него, а для белкового воспитанника. «Подземник не принадлежит себе» — таков был девиз, вдалбливавшийся с младенческих лет в головы жителей Третьего яруса. Третьеяруснику не приходилось искать цель своей жизни — она была ясна с самого начала: воспитать своего биобрата, белковую копию, которая полетит на новые планеты, готовить их для будущих колонистов. Человек не выдержит огромных перепадов давления и температуры, магнитных бурь в миллионы эрстед, позитронных ливней — да мало ли чем еще может угостить его открытый космос. Манипуляторы тут мало помогут — нельзя же предусмотреть в них все случаи жизни. Да и обходятся они недешево. Иное дело — четырехметровые белковые идолы, выращенные в башнях синтеза. Хотя после полного курса воспитания они и походили во многом на человека, но слеплены были, конечно, совсем из другого теста. Сила и выносливость белковых во много раз превосходили человеческие.