Джек Вэнс - Эмфирио

«Совершенно верно. Гранд-лорд Дугальд, владетель Буамарка — очень строгий счетовод. После вычета всех расходов, издержек, налогов и прочих сборов остается немного, поверьте мне!»

«Не поверю! — выкрикнул взбесившийся Флориэль. — Налоги, сборы! Вы что, за дураков нас принимаете?»

Найон спросил вкрадчиво-шелковым тоном: «И на что же тратятся деньги, поступающие в казну? Чудовищные суммы, позвольте заметить».

«С этим вопросом следует обращаться к гранд-лорду Дугальду. А что касается выкупа, никто вам за нас ломаного гроша не даст. Закон есть закон».

Лорд Ильсет, другой владетель Спэя, сделал сходные заявления. Подобно Фантону и Зейну, он утверждал, что никто не будет вести какие-либо переговоры о выкупе.

«Значит, продадим вас на Уэйле», — мрачно бросил Найон.

Ильсет с отчаянием протянул к нему руки: «Зачем злоупотреблять мстительностью? В конце концов, у вас есть звездолет лорда Фантона и все наши деньги на путевые расходы!»

«Необходимо внести еще двести тысяч талонов».

«Невозможно! Делайте, что хотите!» — с этими словами лорд Ильсет повернулся и вышел из салона. Найон крикнул ему в спину: «Не беспокойтесь — что хотим, то и сделаем!»

«Нам достались какие-то исключительно упрямые заложники», — уныло заметил Маэль.

«Любопытно, что все они, как один, настаивают на своей бедности, — задумчиво произнес Гил. — Хотел бы я знать, куда пропадают их деньги?»

«Врут они все, нагло врут! — фыркнул Флориэль. — По-моему, они не достойны никакой жалости».

«Действительно, странно», — пробормотал Уолдо, покосившись на Гила.

«За каждого дадут по тысяче талонов на Уэйле, — деловито сказал Найон. — А за девчонку — не меньше пяти тысяч».

«Мм-да, — почесал в затылке Флориэль. — Девять тысяч — не двести, но с паршивой овцы хоть шерсти клок».

«Таким образом, летим на Уэйль, — решил Найон Бохарт. — Я дам указания команде».

«Нет, нет и нет! — решительно возразил Гил. — Мы договорились, что при отсутствии выкупа оставим их на Моргане. Таковы условия».

Флориэль издал нечленораздельный рев отвращения. Улыбаясь, Найон повернулся к Гилу — улыбка его не сулила ничего хорошего: «Гил, ты в третий раз препятствуешь воле большинства».

«Да, в третий раз я вынужден напоминать о твоем обещании», — отозвался Гил.

Сложив руки на груди, Найон полностью игнорировал ответ: «Из-за тебя среди нас начались раздоры, что совершенно недопустимо». Опустив одну руку, Бохарт направил на Гила дуло лучемета, оказавшегося в другой: «Неприятная необходимость, но что поделаешь...»

Уолдо закричал: «Ты что, спятил?!» Вскочив на ноги, он схватил Найона за руку. Лучемет разрядился прямо ему в открытый рот. Уолдо упал ничком. Маэль тоже вскочил, лихорадочно вытаскивая оружие из-за пояса. Направив лучемет на Бохарта, он не мог заставить себя нажать на спусковую кнопку. Флориэль, прятавшийся за спиной Найона, выстрелил, и Маэль рухнул на палубу в отчаянном движении, напоминавшем балетный пируэт. Тем временем Гил скрылся в машинном отделении, выхватил свой лучемет и, выглядывая из-за перегородки, прицелился в Бохарта, но медлил, опасаясь промахнуться и прожечь корпус корабля. Флориэль, стоявший перед диваном, казался более безопасной мишенью, но и в этом случае Гил никак не мог выстрелить — ведь это был Флориэль, друг его детства!

Найон и Флориэль отступили в носовую часть салона. Гил слышал, как они бормотали. С ужасом наблюдая за происходящим, у него за спиной стояли техники из Люшейна.

Гил выкрикнул в дверной проем: «У вас двоих ничего не получится! Вы умрете с голода. Я контролирую двигатели, продовольствие и воду. Вам придется подчиниться!»

Найон и Флориэль продолжали переговариваться. Наконец Найон громко спросил: «Каковы твои условия?»

«Встаньте спиной ко мне и поднимите руки вверх!»

«И что потом?»

«Я запру вас в каюте и выпущу на какой-нибудь цивилизованной планете».

Бохарт рассмеялся: «Дурак ты, вот что я тебе скажу».

«Тогда голодайте, — сказал Гил. — И воды у вас не будет».

«Как насчет лордов и леди? Они тоже будут голодать и умирать от жажды?»

Гил немного подумал: «Они могут приходить в кормовой отсек по очереди, чтобы есть и пить, когда это будет необходимо».

И снова раздался издевательский смех Найона Бохарта: «А теперь выслушай мои условия. Сдавайся, и я высажу тебя на цивилизованной планете».

«Сдаваться? Зачем же? У вас нет ни одного козыря!»

«А вот и есть!» Послышались какие-то движения, шорохи, кто-то что-то тихо сказал. В салон на негнущихся ногах вошел лорд Зейн, владетель Спэя.

«Стой! — приказал Найон. — Стой где стоишь». Повернувшись к машинному отделению, он крикнул Гилу: «Больших козырей у нас действительно нет — но того, что есть, вполне достаточно. Тебе не нравятся убийства. Возможно, ты постараешься что-нибудь сделать для пассажиров».

«Что ты имеешь в виду?»

«Если ты не согласишься на наши условия, мы убьем всех лордов, одного за другим».

«Не посмеешь!»

Раздались шипение и треск: на ковер салона свалилось тело лорда Зейна, владетеля Спэя, с обугленной головой.

Гил размышлял: успеет ли он прикончить обоих маньяков, внезапно выскочив в салон? Нет, шансов было слишком мало.

Найон спросил: «Что скажешь? Да или нет?»

«Каковы условия?»

«Сдавайся!»

«Нет».

«Ладно, перестреляем всех лордов и леди, а потом продырявим корпус корабля, и все задохнемся. Ты проиграешь в любом случае».

«Мы приземлимся на цивилизованной планете, — отозвался Гил. — И вы на ней останетесь. Таковы мои условия».

Снова послышались шаги, приглушенный шум, испуганный возглас. В салон, спотыкаясь, вошла леди Сияна.

«Подождите!» — крикнул Гил.

«Ты сдаешься?»

«Я согласен на следующее. Мы приземлимся на цивилизованной планете. Лорды, леди и я — все мы останемся на этой планете. А звездолет будет ваш».

Найон и Флориэль снова побормотали. «Пусть будет так!» — крикнул Бохарт.

Космическая яхта спустилась на Маастрихт, пятую планету звезды Капеллы. Мир этот был выбран в ходе длительных, изнурительно эмоциональных переговоров между лордом Фантоном, Гилом и Найоном Бохартом.

Состав и давление воздуха в корабле привели в соответствие с характеристиками атмосферы Маастрихта. Всем, кому предстояло остаться на планете, сделали инъекции пигментов, мелиорантов и антигенов, способствовавших адаптации организма к биохимическим комплексам Маастрихта.

Люк яхты открылся, в салон ворвался поток света. Фантон, Ильсет, Сияна, Гиацинта и Шанна пересекли салон, спустились по рампе и остановились, жмурясь и моргая, ослепленные незнакомым солнцем.

Гил не посмел выходить в салон: мстительный, рехнувшийся Бохарт был способен на любое злодеяние, а от Флориэля, полностью подчинившегося воле сумасброда, тоже можно было ожидать чего угодно. Гил пробрался из машинного отделения в трюм, открыл грузовой люк и сбросил на землю несколько сумок с продовольствием и водой, а также багаж лордов и леди, заранее позаимствовав из него все их деньги — большую сумму. Завернув в куртку пакет со своими вещами, он спрыгнул на поверхность Маастрихта и тут же притаился за кряжистым стволом ближайшего дерева, готовый ко всему.