Джек Вэнс - Аластор-2262. (Сборник)

На следующее утро Вэйлок направился в Паллиатории. Примерно через час его вызвали к директору Граделле.

Он был холоден и суров. — Я рассмтрел ваше дело. У вас нет никаких оснований занимать эту должность, и, следовательно, вы уволены.

Бэзил Тинкоп позвонил Вэйлоку через день после того, как его уволили из Паллиатория. — Гэвин! Я боялся, что не застану тебя дома.

— Зря боялся. Я больше не работаю в Паллиатории. Розовое лицо Бэзило превратилось в лицо обиженного ребенка. — Плохо, Гэвин! Какое несчастье!

Вэйлок пожал плечами. — Работа была так себе. Может, мне удастся найти что-нибудь получше.

Бэзил с сомнением покачал головой. — Хотел бы я сказать то же самое.

— Значит, у тебя еще нет планов?

Бэзил вздохнул. — В молодости я занимался стеклодувным делом. Я мог бы предложить несколько усовершенствований. А может, я вернусь на корабль. Я все еще не устроен и не уверен ни в чем.

— Только не бросайся на первую попавшуюся вакансию.

— Разумеется. Но я должен подумать о своем слопе, иначе надолго застряну ниже Серда.

Вэйлок налил себе чаю. — Нужно все хорошо обдумать.

Бэзил махнул рукой:

— Обо мне не беспокойся. Я всегда останусь на ногах.

— Давай думать. Ты утверждал, что в Паллиатории необходим приток свежих мыслей.

Бэзил покачал головой. — И какая от этого польза?

— Другое подобное заведение, — сказал Вэйлок, — это Актуриан. Может мы наладим его работу так, что добьемся всеобщего признания.

Бэзил с сомнением потер нос. — Любопытно. У тебя очень гибкий ум.

— Актуриан не какое-нибудь святилище.

— Это просто основа всей нашей жизни!

— Точно. Подумаем над этим. Его основные операции установлены лет 300 назад. Может ввести изменения — ведь основные уравнения те же самые, те же самые пропорции филов в обществе, тот же самый уровень рождаемости.

Бэзил задумался. — И что можно получить от изменения?

— Слушай… чисто гипотетически: предел численности населения основан на максимальной производительности общества в сфере материальных благ. Увеличение производительности может повысить допустимое число Вержей и амаратов. Человек, который докажет это, повысит свой слоп.

Бэзил помолчал, глядя в потолок. — Но ведь такие вещи контролируются кем-то, кто заведует в Актуриане всем.

— А твой дидактор Бенберри помогал тебе лечить больных?

Бэзил покачал головой. — Бедный старик Беберри.

— И еще, — сказал Вэйлк. — Клетка Стыда.

— Отвратительно, — пробормотал Бэзил.

— Ужасное наказание, даже в те времена, когда не было Вейрдов.

Бэзил улыбнулся.— Человек может повысить свой слоп, избавив Кларжес от Вейрдов.

Вэйлок кивнул. — Несомненно. Но тот, кто предпримет действия в отношении устранения такого наказания, заслужит всеобщее одобрение и повысит свой слоп.

Бэзил покачал головой. — Я не уверен. Кто протестует против такого наказания? А когда наказанный выходит из клетки в полночь, многие респектабельные граждане выходят посмтреть.

— Или смешиваюся с Вейрдами.

Бэзил глубоко вздохнул. — Может, ты наведешь меня на что-нибудь ценное, важное. — Он посмотрел на Вэйлока. Благодарю, что ты теряешь время на меня.

— Ничуть не теряю. Дискуссия полезна нам обоим.

— Что ты собираешься делать?

— У меня идея: клиническое изучение Вейрдов, исследование их психологии, мотивов, привычек, распределение филов у них, их общее число.

— Интересно. Однако тема запрещена.

Вэйлок улыбнулся. — Но зато такая, которая заинтерисует многих.

— Но где ты получишь материал? Никто не признает себя Вейрдом. Нужно иметь огромное терпение, изворотливость, смелость…

— Я семь лет назад был резидентом в районе Тысячи Воров. Под моим управлением была сотня Берберов.

Бэзил был подавлен. — Мы должны поговорить еще. Я созвонюсь с тобой.

Экран погас. Вэйлок прошел к столу и стал набрасывать план будущих исследований. На практическую работу потребуется шесть месяцев, на описание — еще три. Результат должен поднять его до Веджа.

Он позвонил в одно из известных издательств и через несколько часов явился туда.

Беседа прошла именно так, как он и ждал. Беррет Хоскине, издатель, заговорил о тех же трудностях, о которых говорил Бэзил, но Вэйлок парировал их теми же доводами, и выиграл. Хоскине сказал, что такие исследования наконец-то прояснят проблему Вейдов, о которых ходят пока только невообразимые сплетни и слухи. Контракт для подписи будет готов на следующий день.

Вэйлок вернулся домой в радостном возбуждении. Это была именно та работа, о которой он мечтал! Какого черта он позволил затащить себя в Паллиатории? Вероятно, семь лет выжидания затмили его разум, погасили воображение. Теперь он снова в седле и никто не оставит его. Он откроет новую область социологических исследований, он поразит население Кларжеса.

Беррет Хоскине позвонил Вэйлоку в полдень. На лице его не было и следа вчерашнего энтузиазма. Он прятал глаза от Вэйлока.

— Я действовал опрометчиво, мистер Вэйлок. Наше издательство не может опубликовать это исследование.

— Что!? Что случилось?

— Выявились некоторые обстоятельства, и главный редактор наложил вето на эту публикацию.

Вэйлок бросил трубку в холодном бешенстве. На следующий день он объехал несколько издательств, но ни в одном из них его даже не хотели слушать.

Вернувшись домой, он стал расхаживать по комнате. Наконец он сел к телефону, набрал номер Джакинт Мартин.

На экране появилась Джакинт, холодная и прекрасная.

Вэйлок не стал тратить слова:

— Ты вмешиваешься в мои дела.

Она несколько секунд молча смотрела на него, затем улыбнулась. — У меня сейчас нет времени говорить с тобой, Гэвин Вэйлок.

— Выслушай меня.

— Поговорим в другой раз.

— Хорошо. Когда?

Она задумалась. Внезапно у нее вспыхнула идея, которая показалась ей забавной:

— Сейчас вечером я буду в Пан-Арт Юнион. Ты можешь мне все сообщить там, если хочешь. — И она загадочно добавила:

— Может, и я что-нибудь скажу тебе.

Экран погас. Вэйлок долго сидел, задумавшись. Убийцы следят за ним. Общество амарантов делает все, чтобы не допустить его успеха. Это очевидно. Все радостные мечты вчерашнего дня оказались иллюзией. Он ощутил меланхолию, такую глубокую, что вся дальнейшая борьба показалась ему бессмысленной. Как хорошо было бы сейчас отдохнуть, погрузившись в сладкое забытье…

Он перевел дыхание. Как мог он хоть на секунду подумать о том, чтобы сдаться, подчиниться?

Он поднялся, одел вечерний костюм — серый с темно-голубым. Он пойдет в Пан-Арт Юнион и встретился со своим противником на его поле. Но зато он задумался. Последние слова Джакинт… не означали ли они что-нибудь зловещее. Он хмыкнул, стал одеваться дальше, но беспокойство росло.