Джек Вэнс - Языки Пао. (Сборник)

— Мистер Эрл, я лишь показывала новой девушке места, которых следует избегать, — умиротворяюще сказала Блейскел.-Я не хотела, чтобы она хлопнулась от разрыва сердца, если по неведению заглянет сюда.

Эрл хмыкнул:

— Если она заглянет, когда я здесь, она хлопнется от чего-нибудь большего, чем простой разрыв сердца.

— Я тоже кое-что соображаю. — Джин повернулась. — Пойдемте, миссис Блейскел, давайте удалимся, чтобы мистер Эрл мог успокоиться. Я не хочу, чтобы он оскорблял ваши чувства.

— Он не оскорбляет… — заикаясь, выдавила Блейскел.

Эрл прошел в кабинет и захлопнул за собой дверь. Глаза Блейскел наполнились слезами:

— О, моя дорогая, я так не люблю грубостей…

Они принялись работать молча и покончили со спальной комнатой. У двери Блейскел доверительно прошептала на ухо Джин:

— Как вы думаете, почему Эрл так груб и раздражителен?

— Понятия не имею, — вздохнула Джин. — Ума не приложу.

— Ладно, — осмотрительно сказала Блейскел, — в нем все кипит по поводу… своего облика. Он не выносит, когда кто-нибудь на него смотрит. Он думает, что над ним посмеиваются. Его так гложет худоба, что он только об этом и думает. Я слышала, как он говорил об этом миссис Кларе. Конечно, над ним не смеются, лишь жалеют. Он ест как лошадь, глотает гормональные препараты, но все равно остается худым, весь сплошные нервы. — Она задумчиво посмотрела на Джин. — Я думаю, мы установим вам такой же режим и посмотрим, получится ли из вас хорошенькая женщина. — Затем она с сомнением покачала головой и прищелкнула языком. — Нет, это не в вашей крови, как говорит миссис Клара. Я не вижу этого в вашей крови.

В туфли Джин были вставлены тоненькие красные шнурки, в волосы вплетены красные ленточки, на щеке красивая черная точка. Она подшила свой комбинезон так, чтобы он подчеркивал талию и бедра. Перед тем как выйти из комнаты, она посмотрела на себя в зеркало.

— Может, именно я шагаю не в ногу! Как я буду выглядеть, потяжелев на парочку сотен фунтов? Нет, определенно нет. Я тип Гавроша. Когда мне будет шестьдесят, я буду выглядеть как росомаха, но ближайшие сорок лет — разбегайтесь мужчины!

Она запустила себя по коридору мимо Плезанса, мимо музыкальных комнат, официальных гостиных, трапезной, к спальным. Остановилась у двери Эрла и распахнула ее, толкая перед собой электростатический пылесос.

Комната была темной, прозрачные стены на ночь становились матовыми под действием поля скрэмблера, создающего оптические помехи.

Джин нашла выключатель и зажгла свет.

Эрл не спал. Он лежал на боку, желтая магнитная пижама вдавливала его в матрас. Лицо прикрывало бледно-голубое стеганое одеяло. Прикрыв глаза руками, он бросил на Джин испепеляющий взгляд. От бешенства он не способен был даже шевельнуться. Джин, уперев руки в бедра, звонко произнесла:

— Вставайте, лежебока! Или станете таким же толстым, как все остальные здешние бездельники.

Молчание было удручающим и зловещим. Джин наклонилась и пощупала руку Эрла.

— Вы живы?

Эрл, не двигаясь, сказал низким хриплым голосом:

— Вы всегда сначала делаете, потом думаете?

— Я пришла исполнить свои повседневные обязанности. Я закончила Плезанс. Следующая комната — ваша.

Глаза Эрла метнулись к часам.

— В семь утра?

— Почему бы и нет? Чем скорее я кончу, тем раньше займусь своими делами.

— К черту ваши дела. Убирайтесь отсюда, пока целы.

— Нет, сэр. Я действую по собственному усмотрению. Как только закончу работу, буду заниматься самовыражением. Нет ничего важнее.

— Уходите.

— Я художница, пишу красками. А может, в этом году я буду поэтессой или танцовщицей. Я замечательная балерина. Смотрите.

Джин сделала пируэт, и толчок вполне изящно унес ее к потолку. Уж об этом она позаботилась.

— Если бы я не надела магнитные туфли, то кружилась бы полтора часа. Гран жете плевое дело…

Эрл приподнялся на локте, энергично моргая и бросая на девушку свирепые взгляды, словно вот-вот собрался на нее броситься.

— Вы или сошли с ума, или без меры нахальны, что то же самое.

— Вовсе нет, — сказала Джин. — Я очень вежлива. Вежливость можно оценивать по-разному, но это не значит, что вы правы всегда.

Эрл снова плюхнулся на кровать.

— Приберегите аргументы для старика Вебарда, — сказал он заплетающимся языком. — Ну, в последний раз — уходите!

— Я уйду, — сказала Джин, — но вы будете жалеть.

— Жалеть?! — Голос его поднялся почти на октаву. — Почему это я буду жалеть?

— Потому что я пожалуюсь на вашу грубость и скажу мистеру Вебарду, что хочу уволиться.

— Я собирался сегодня поговорить с Вебардом, поговорю и на эту тему, и, может быть, вас попросят уволиться раньше…-процедил сквозь зубы Эрл. — Чудеса! — добавил он с горечью. — Чучело горничная врывается на рассвете…

Джин изумленно уставилась на него:

— Чучело! Я? На Земле я считалась красавицей. Я могу уйти отсюда, уйти со станции какая есть, и люди будут останавливаться, завидев меня, потому что я чертовски красива.

— Это станция Эберкромби, — сухо ответил Эрл. — Благодарите Господа.

— Вы сами довольно привлекательны, — задумчиво сказала Джин.

Эрл сел, лицо его налилось кровью.

— Убирайтесь отсюда! — закричал он. — Вы уволены!

— Фу! — ответила Джин. — Вы не посмеете меня уволить.

— Я? Не посмею? — вкрадчиво спросил Эрл. — Это еще почему?

— Потому что я умнее вас.

В горле Эрла что-то захрипело.

— И что заставляет вас так думать? Джин рассмеялась:

— Вы были бы совсем душечка, Эрл, не будь так обидчивы.

— Прекрасно, мы выясним это в первую очередь. Почему я так обидчив?

Джин пожала плечами:

— Я сказала, что вы прекрасно выглядите, а вы чуть не лопнули от злости. — Она изобразила взрыв обеими ладонями. — Я называю это обидчивостью.

Мрачная улыбка Эрла заставила Джин вспомнить о Фосерингее. Если Эрла толкнуть слишком сильно, он заупрямится. Но он не так упрям, как, скажем, Ансел Клеллан. Или Фиоренцо. Или Парти Маклур. Или Фосерингей. Или как она сама.

Он уставился на нее, словно увидел в первый раз. Этого она и хотела.

— Почему вы думаете, что вы умнее меня? — выдавил он.

— О, не знаю… Вы умны?

Его взгляд стрельнул по дверям кабинета, по лицу пробежал мимолетный трепет удовлетворения.

— Да, я умен.

— Играете ли вы в шахматы?

— Конечно, играю,-заявил он воинственно. — Я один из лучших игроков среди ныне здравствующих.

— Я побила бы вас одной левой. — Джин играла в шахматы четыре раза в жизни.

— Я бы хотел, чтобы у вас было кое-что, чего нет у меня, — неторопливо сказал он. — Я забрал бы это у вас.

Джин бросила на него игривый взгляд:

— Давайте сыграем на фанты.