Джек Вэнс - Глаза чужого мира. (Томск, 1991)

Рука, величиной с дом, высунулась из воды, хватая воздух. Марлинка громко завизжала. Воды озера заволновались, огромная волна кинула лодку к берегу, как щепку. Посередине озера Булл сидел Магнац.

В деревне послышался звук предупреждающего колокола, неумолчное его бряцание.

Магнац встал на колени — вода и грязь потоками стекали с его огромного тела. Якорь, проткнувший ему ноздрю, все еше продолжал висеть на том же месте, и из раны лилась какая-то черная жидкость. Он поднял огромную руку и игриво ударил ею по лодке. Целое море пены окутало разбитую лодку, разорванный мешок с сокровшами, Марлинку и Кугеля, оказавшихся в воде.

Кугель колотил руками и ногами, пытаясь вырваться из засасывающей его черной пучины и в результате все-таки выплыл на поверхность. Магнац поднимался на ноги и смотрел на Булл.

Кугель поплыл к южному пляжу и с трудом выбрался на берег. Марлинки нигде не было видно — она утонула. Магнац медленно шел через озеро к деревне.

Кугель не стал ждать. Он повернулся и со всех ног бросился в горы.

Горы остались позади: темные пропасти, трещины, каменные каньоны, в которых долго не умолкало эхо — все это сейчас высилось на севере темной массой. Некоторое время Кугель шел среди невысоких холмов, по цвету и структуре напоминающих старое дерево, на которых росло много черно-голубых деревьев. Затем он вышел на едва заметную тропинку, которая петляла в разные стороны, но вела в южном направлении, и в конце концов он оказался на огромной тусклой равнине. Примерно в полумиле справа от него высились горные хребты, немедленно привлекшие его внимание, вызвавшие в нем какое-то одновременно нереальное и тоскливое чувство. Он удивленно уставился на них. У него было такое ощущение, что когда-то в прошлом он знал эти горы. Как? Когда? Память его отказывалась сообщить это.

Он собрался было отдохнуть на небольшой каменной площадке, покрытой мягким мхом, но нетерпеливому Фриксу это не понравилось, и он тут же стимулирующе вцепился Кугелю в печень. Застонав от усталости и боли, Кугель тут же вскочил на ноги, тряся кулаком в южном направлении, в предполагаемом направлении Элмери.

— Никоню, Никоню! Если я отплачу тебе хоть за одну десятую того, что ты со мной сделал, весь мир ужаснется моей жестокости!

Он пошел вперед по тропинке, тянувшейся вдоль гор, которые возбудили в нем это странное чувство, как будто он был здесь уже раньше. Далеко внизу расстилалась равнина, заполняя три четверти горизонта тем же цветом, что и покрытая мхом скала, на которой Кугель намеревался было отдохнуть, с черными пятнами лесов и прожилками серо-зеленого, фиолетового и темно-коричневого; свинцовый блеск двух больших рек исчезал в туманном горизонте.

Короткий отдых Кугеля принес ему еще большую усталость, у него сильно болели ноги, он хромал, а болтающаяся сумка натерла ему бедро. Еще более неприятным был голод, мучающий его желудок. Еще одна подлость Никоню! Правда, Смеющийся Маг снабдил его амулетом, который превращал несъедобные субстанции порядка травы, дерева, рога, волос и всего прочего в питательную пасту. Но к несчастью — в этом и заключался черный юмор Мага, эта паста напоминала по вкусу и по запаху ту самую субстанцию, из которой совершалось превращение, и во время своего путешествия через горы Кугель не пробовал ничего, кроме мха, дубовых гнилых веток, перегнивших листьев, травы и одежды, когда вокруг вообще ничего не было, каких-то отходов, которые он обнаружил в пещере бородатого фавна. Ел Кугель машинально, его высокая худая фигура стала совсем изможденной, щеки ввалились, и скулы торчали в стороны, черные брови, которые когда-то так гордо изгибались, свалялись и сплюснулись. О, много за что придется держать ответ Никоню! И Кугель продолжал идти вперед, обдумывая, как он отомстит Смеющемуся Магу, если только когда-нибудь попадет обратно в Элмери.

Тропинка свернула вниз, на широкое каменное плато, где ветер и время изваяли сотни гротескных фигур. Осматриваясь вокруг, Кугель уловил нечто похожее на закономерность в расположении каменных фигур и остановился, задумчиво потирая подбородок.

Эта закономерность была очень тонкой, настолько тонкой, что Кугель никак не мог решить, не просто ли это плод его воображения. Подойдя ближе, он столкнулся с еще большей сложностью и причудливостью этих каменных структур: нечеткие линии, шпили, неровные башенки, диски, седла, искореженные сферы, иголки, треугольники — исключительная по своей сложности резьба по камню, возможность которой даже трудно, если не невозможно было себе представить. Кугель недоуменно нахмурился, не понимая, кому могло понадобиться создать столь сложные формы и зачем.

Он продолжал идти вперед и через некоторое время услышал голоса вместе с лязганьем инструментов. Он остановился, осторожно прислушиваясь, потом опять пошел вперед, подходя к группе человек в пятьдесят самого разнообразного роста: от трех дюймов до двенадцати футов. Кугель шел мимо них, весь напрягшись. Но, едва взглянув в его сторону, рабочие тут же переставали обращать на него внимание, продолжая выбивать, вырезать, скрести и полировать камень своими инструментами.

Несколько минут Кугель молча наблюдал за ними, затем подошел к человеку, который стоял в стороне, — по всей видимости, мастеру, стоявшему у каменного столика и изучающему планы, сравнивая их с произведенной работой с помощью хитроумного оптического приспособления.

Казалось, он замечал все сразу, давая инструкции, отдавая приказания, говоря, как исправить какую-то ошибку, показывая, каким инструментом что надо сделать. Чтобы пояснить свои замечания, он пользовался удивительным указательным пальцем, который вытягивался вперед на тридцать футов, чтобы указать на определенную секцию скалы, набросать быструю диаграмму, а затем так же быстро втягивался обратно.

Мастер отошел на несколько шагов назад, по всей видимости, временно удовлетворенный проделанной работой, и Кугель подошел к нему ближе.

— Что это за сложная работа, которую вы проделываете и в чем ее смысл?

— Работа самая обычная, — ответил мастер, в голосе которого чувствовалась огромная преданность своему делу. — Из обычной скалы мы производим специальные формы по велению волшебника Фарезма... Эй! Эй!

Этот крик был обращен к человеку, ростом фута на три выше Кугеля, который бил по камню заостренным на конце инструментом.

— Я обнаруживаю самоуверенность!

Указательный палец вылетел вперед.

— Будь очень осторожен в этом соединении: разве ты не видишь тенденцию камня к сколу? Производи здесь удар шестой интенсивности по вертикали, используя полужесткий захват. В этом месте — удар четвертой интенсивности крестообразно, а затем возьми резец и удали стружку в четверть силы.