Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

— В самую точку, — напыщенно заявил Том. — Чертовски, понимаете ли, неприятно: думаешь, подстрелил шестилапого кролика, а он вовсе и не кролик.

— Вы пьяны, — с отвращением сказала Мэри.

Том расхохотался:

— Полиция нравов разгон-няет нас.

Благополучно справляясь с заплетающимся языком, он вещал с важностью профессора, излагающего новую эволюционную теорию.

— Все очень просто. Это кроликотип, — объявила Барбара.

— Что?

— Шестилапый кролик. Кроликотип. И еще слонотип, крокотип, волкотип и так далее, и так далее…

Эвери улыбнулся:

— Что ж, принимается. А как вы назовете того греческого бога, которого видела Мэри. Жаль, что его нет на карточках, чтобы объяснить нам, что он делает?

— Очень просто, — сказала Барбара. — Он или супертип, или сексотип, — она хихикнула, — в зависимости от вашего пола, от того, как вы отнесетесь к нему и что он с вами сделает.

— Надеюсь, — отпарировал Эвери, — он ничего не сделает, потому что его не существует.

— Он существует, неправда, — сказала Мэри. Она вздрогнула. — Я не хочу, чтобы он напоминал о себе.

— Милашка, — сказал Том, — Ричард и я — мы будем защищать вашу невинность… до последней капли виски… Господи, как я устал! Должно быть, это от свежего воздуха.

— Пожалуй, «тип» хороший суффикс, — решил Эвери. — Теперь для нас главное запомнить картинки и подписи к ним. Может статься, это обозначает разницу между жизнью и смертью… А сейчас, по-моему, Том прав, — было бы неплохо, если бы вы трое пошли спать. День был не из легких.

— Мы трое? — спросила Барбара. — А вы что собираетесь делать?

— Нести первую вахту и цоддерживать огонь. Я разбужу вас через пару часов. Потом вы разбудите Тома, а Мэри подежурит на рассвете.

Том пожал плечами:

— Спатки в кроватке — дело святое, — но хорошо бы эта кроватка четырьмя ногами стояла в Вест-Энде. А вот палатка, спальные мешки и прочее меня не воодушевляют. Но, раз уж мы на Марсе, то и должны вести себя, как маленькие послушные марсианчики. Всем спокойной ночи. Если Барбара будет так добра, я плесну себе еще на сон грядущий.

Он налил себе виски.

— Кстати, я думаю, — сказал Эвери, — что ваш чемодан тоже кой-чем начинен, тем, что вам особенно нравится, — ну, что-то вроде сигарет или виски.

Он обращался к Тому, но Мэри ответила первая:

— У меня там фунтов пятьдесят конфет, — призналась она. — Я думаю, мне столько не съесть, но… — Даже при свете костра было видно, как она покраснела.

Эвери перевел взгляд на Тома.

— Извини, старина. В моем чемоданчике нет ничего такого, что можно было бы есть, пить или сосать… Это касается исключительно меня, и, конечно, я рассчитываю, что цивилизованные нормы уважения частной жизни не будут нарушены в нашем маленьком обществе… Приятных сновидений.

Он исчез в палатке.

Эвери был заинтригован. В голосе Тома ему почудилась какая-то напряженность, намек на тайну. Похоже, Том хочет что-то скрыть. Но ясно, что в их положении невозможно ничего скрыть. Они беззащитны друг перед другом. Они вынуждены показывать друг другу хорошее и плохое, свою силу и слабость, свои маленькие секреты. И это делает их еще более беззащитными.

Потом ушла Мэри, следом за ней Барбара. Его товарищи были от него в каких-нибудь двух-трех ярдах, но он наслаждался одиночеством.

Эвери поежился от холода.

Затем он подбросил дров в костер и устроился поудобнее. Может, нужно выйти за ограду и стучать колотушкой, как сторожа в старину? Но он отказался от этой мысли. За освещенным кругом костра сгустился черный мрак, и Эвери решил остаться под защитой света и ограды.

Погруженный в свои мысли и воспоминания, он просидел у костра уже около часа, как вдруг услышал шорох. Из палатки вышла Барбара, в брюках и небрежно накинутой рубашке.

— Никак не могу уснуть, — прошептала она. — Все перепробовала, ничего не помогает. А вот Мэри заснула. Счастливица!

— Может быть, вы выпили слишком много виски? — спросил он, тоже невольно понизив голос.

Она улыбнулась:

— Скорее, слишком мало… Ричард, я так страшно одинока. Пожалуйста, возьмите меня за руку. Больше ничего, просто подержите за руку.

Эвери с минуту смотрел на нее, потом он обнял ее за плечи и бережно усадил рядом с собой. Она облегченно вздохнула и через некоторое время, казалось, немного успокоилась.

— Как это чудесно, — сказала она, — человеческое прикосновение, именно физическое прикосновение. Я чувствовала себя как натянутая струна, а теперь расслабилась и даже как-то поглупела.

— Надеюсь, вы не слишком поглупели.

Барбара удивленно взглянула на него:

— Нет, не слишком… Ведь это только начало, неизвестно, что нас ждет впереди.

Эвери ничего не ответил, и она теснее прижалась к нему. Теперь они сидели почти обнявшись, и это давало им обоим ощущение покоя и безопасности. Это могло показаться странным и удивительным, но они не чувствовали никакого сексуального влечения.

— Может быть, теперь вам пойти спать? — спросил Эвери немного погодя.

— Не надо, — пробормотала она, — это гораздо лучше, чем спать.

Они долго сидели молча, глядя на огонь и прислушиваясь к ночным шорохам, которые изредка перекрывал шум моря.

Ночь прошла спокойно. Две луны — одна чуть больше другой, словно светящиеся воздушные шары, плыли по усыпанному звездами небу; и, наконец, огромное красное солнце, удивительно похожее на Солнце Земли, поднялось над верхушками деревьев, которые раскачивал утренний ветерок.

Барбара и Эвери провели свою вахту вместе, а Том и Мэри дежурили по одному. Им пришлось бодрствовать совсем немного, потому что Барбара и Эвери разбудили их часа за два до рассвета. И хотя Барбара и Эвери спали очень недолго, сон удивительно освежил их, за завтраком трудно было поверить, что они провели почти всю ночь обнявшись, около костра. Эвери слегка смущало воспоминание об этой ночи. Казалось, в этом есть какая-то интимность, к которой он совершенно не готов.

Позавтракали они очень просто — остатками вчерашних фруктов. После завтрака Эвери попросил Тома изучить пластиковые картины и потом отправиться на охоту — но только без револьвера.

Утром Том, вопреки обыкновению, был молчалив и угрюм — возможно, подумал Эвери, причиной тому порция виски «на сон грядущий». Сначала Том отвел душу, произнеся небольшую речь о том, что бессмысленно и стараться добыть что-нибудь голыми руками, но потом все-таки отправился на охоту. Некоторое время он бродил по берегу в поисках подходящих камней, а затем наконец углубился в лес. Эвери предоставил ему самому выбирать, куда идти и что делать. Он лишь просил Тома постараться не заблудиться и вернуться не позже, чем через три часа. Конечно, иногда приходилось рисковать. Но до сих пор ничего страшного не случилось, и Эвери начал подозревать, что опасностей, может быть, не так много, как казалось вначале. По-настоящему его беспокоил лишь человек, которого видела Мэри. Но все-таки Эвери считал, что занимать исключительно оборонительную позицию и невыгодно и неблагоразумно.