Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

«Бежать в любом случае не имеет смысла», — сказал Рейт.

«Если нас поймают, — отозвался Аначо, — бежать придется. С нерводером на шее».

Парча вечерней саванны тускнела старым золотом. Карина 4269 скрылась. Черную зону окутала красновато-коричневая мгла. В далеких холмах появились микроскопические искорки костров. Друзья вышли из леса в подавленном настроении: начинался трудный, опасный обратный путь. Переходя от одной темной купы деревьев к другой, они в конце концов пересекли Южный ярус, вышли к первой гряде холмов и стали упорно карабкаться вверх.

Рассвет застал их еще под хребтом. И охотники, и старатели уже просыпались. Убежища не было — пришлось спуститься в узкую сухую ложбину и соорудить укрытие из валежника.

День разгорался. Аначо и Рейт задремали. Траз лежал, неподвижно уставившись в небо, его больная нога деревенела от вынужденного бездействия. К полудню ложбину пересекли, блестя на солнце горделивыми касками, четыре дирдира. На какое-то мгновение они приостановились — видимо, почуяв близкую добычу — но их внимание тут же привлекли другие старатели. Охотники потрусили дальше, на север.

Солнце начинало заходить, заливая ярким светом крутой восточный склон ложбины. Аначо вдруг разразился странным, нервно хрюкающим смешком. «Смотрите!» — показал он. Не дальше, чем семи метрах, в расщелине поблескивала сморщенная верхушка большой зрелой друзы. «Малиновая, как минимум. А то и пурпурная».

Рейт с досадой махнул рукой: «Мы едва несем то, что у нас есть. На нас хватит».

«Ты недооцениваешь жадность ненасытных дельцов в Сивише, — проворчал Аначо. — Осуществление твоих надежд может обойтись дороже, чем ты думаешь». Он раскопал и отломил друзу: «Пурпурная. Нельзя оставлять!»

«Хорошо, — согласился Рейт. — Я ее донесу».

«Нет! — сказал Траз. — Это понесу я. Вы и так уже все тащите».

Наконец наступила ночь. Друзья надели рюкзаки и продолжили путь. Траз прихрамывал, припрыгивал, морщился от боли. Чем дальше они спускались по северному склону, чем ближе были Мерцающие ворота, тем более гнетущей казалась Черная зона.

К рассвету они достигли основания холмов — до Ворот оставалось пройти еще километров пятнадцать по равнине. Отдыхая в тесной тенистой трещине, Рейт рассматривал окрестности в сканоскоп. Далеко на северо-западе больше десятка старателей спешили к Мерцающим воротам, надеясь выбраться из Карабаса до наступления дня. Они бежали пригнувшись, характерными торопливо-усталыми шажками — почему-то все люди в Зоне инстинктивно передвигались именно так, будто сама походка помогала им делаться незаметными. Сравнительно недалеко на утесе стояли охотники, неподвижно-бдительные, как хищные птицы. Они с явным огорчением наблюдали за бегством людей. Рейт оставил всякую надежду добраться до Ворот перед наступлением темноты. Друзья провели еще один утомительно скучный день под валуном, натянув над головой маскировочную ткань.

Ближе к полудню над ними пролетел аэромобиль. «Ищут пропавших без вести, — упавшим голосом сказал Аначо. — Похоже, организован по крайней мере один цаугш... Нас ждет мучительная смерть».

Рейт посмотрел вслед летательному аппарату, оценил расстояние до Ворот: «К полуночи мы должны быть в безопасности».

«Нам не дожить до полуночи, если дирдиры перекроют равнину — а они вполне могут это сделать».

«Сейчас выходить нельзя — тогда нас точно схватят».

Аначо уныло кивнул: «Не спорю».

Через пару часов над равниной Второго дыхания завис еще один аэромобиль. Аначо процедил сквозь зубы: «Мы в западне!» Через полчаса, однако, дирдиры улетели на юг, обратно за холмы.

Рейт снова внимательно осмотрел ландшафт: «Не вижу охотников. Пятнадцать километров — как минимум два часа. Попробуем добежать?»

Траз взглянул на свою ногу с тоскливой усмешкой: «Бегите вдвоем. Я приду, когда зайдет солнце».

«Будет слишком поздно, — сказал Аначо. — Уже слишком поздно».

Рейт снова изучил зазубренные гребни холмов, помог Тразу подняться: «Пойдем. Либо мы все вернемся, либо все погибнем».

Они двинулись поперек безжизненной равнины, чувствуя себя обнаженными, беззащитными. Любой охотник, случайно взглянувший с холмов на эту часть низины, не мог их не заметить.

Подобно всем старателям, друзья семенили, пригнувшись, шаркающими шажками. Время от времени Рейт останавливался и оборачивался, проверяя в сканоскоп — нет ли погони? Каждый раз он боялся поднести прибор к глазам — вдруг покажутся ненавистные бледные фигуры с радужными антеннами? Но расстояние до ворот неизменно сокращалось, и растущая надежда на успех прибавляла сил. Лицо Траза посерело от боли и истощения. Тем не менее он заставлял себя бежать, в основном отталкиваясь здоровой ногой и пошатываясь, как автомат, из стороны в сторону. Рейт подозревал, что парень удерживался от падения только ценой истерического, самовнушенного отупения.

Тем не менее, Траз неожиданно задержался, обернулся к холмам и сказал: «За нами следят».

Рейт внимательно рассмотрел хребет, склоны и темные ложбины, но никого не увидел. Траз пустился вперед хромающей трусцой. За ним, сгорбившись, на полусогнутых ногах следовал Аначо. Рейт не стал медлить. Пробежав еще метров сто, он снова обернулся. На этот раз ему показалось, что далеко позади появились металлические отблески. Дирдиры? Рейт определил расстояние на глаз — до Ворот оставалось не меньше семи километров. С трудом отдышавшись, Рейт побежал за спутниками. Он надеялся, что дирдиры не погонятся за людьми, уже добравшимися до середины последнего этапа.

Когда он еще раз остановился и посмотрел назад, всякая неопределенность исчезла — со склонов вприпрыжку сбегали четыре белесые фигуры. В их намерениях можно было не сомневаться.

Рейт догнал Траза и Аначо. Глаза Траза побагровели, он бежал, оскалив зубы. Рейт вынул один из мешков у него из рюкзака и забросил себе за спину. Казалось, после этого Траз только сбавил ходу. Аначо взглянул вперед, обернулся к преследователям: «У нас есть шанс».

Друзья бежали — сердца тяжело стучали, легкие горели. Лицо Траза напоминало череп. Аначо освободил его от оставшегося груза.

Мерцающие Ворота приближались на глазах, за ними — отдых, безопасность, жизнь! Дирдиры тоже приближались — огромными пружинистыми скачками.

Траз выдохся и падал. До Ворот оставалось метров восемьсот.

«Онмале!» — крикнул Рейт.

Слово произвело поразительный эффект. Траз будто расширился, стал выше, остановился, повернулся лицом к дирдирам. Его нельзя было узнать: на серой пыльной равнине твердо, как статуя, стояла мудрая, отважная, величавая фигура — буквальное воплощение кокарды Онмале.

Гордый носитель Онмале не умел отступать.