Ли Брэкетт - Исчезнувшая Луна

Если бы Тревер не чувствовал себя невообразимо усталым, а путь не был бы таким трудным, он, наверное, злился бы на девушку. Впрочем, злиться было не на что, если не считать ощущения, что она в чем-то подозревает его.

Много раз они останавливались и отдыхали. Однажды он спросил:

— Почему эти самые Корины охотятся за тобой?

— Я убежала. А почему они охотятся за тобой?

— Будь я проклят, если знаю. Случайность, наверное. Я оказался тут как раз в то время, когда летали их соколы.

На шее девушки матово поблескивала железная цепь без застежки, слишком маленькая, чтобы быть надетой через голову. На цепи висела круглая бляшка с выдавленным на ней словом. Тревер взял бляшку в руку.

— Гелт, — прочел он. — Это твое имя?

— Меня зовут Джин. Гелт — это Корин, которому я принадлежу. Он охотится за мной.

Она бросила на Тревера свирепый и вызывающий взгляд и сказала, как будто выдавая тайну графского дома:

— Я — рабыня.

— Ты давно в долине, Джин? Мы с тобой одного племени, говорим на одном языке. Земное племя. Как получилось, что никто не слышал о том, что тут есть такая большая земная колония?

— После Приземления прошло почти триста лет, — ответила она. — Я слышала, что мой народ много поколений жил надеждой на то, что прилетит корабль с Земли и освободит их от Коринов. Но этого так и не случилось. А кроме корабля, не существует возможности войти в долину или выйти из нее.

— Я нашел путь сюда и теперь начинаю жалеть об этом. Но если нет пути, куда же мы идем?

— Сама не знаю, — сказала Джин.

Она встала.

— Но мой муж пришел этим путем. Все ходят здесь.

Она зашагала вперед, и Тревер поспешил за ней.

Больше идти было некуда.

Жара стояла непереносимая, и они старались держаться в тени скал. Они страдали от жажды, но воды здесь не было. Перед ними маячил невозможно высокий утес из пурпурного базальта, но он, казалось, никогда не приблизится.

Большую часть дня они шли по застывшей лаве, но наконец все-таки обогнули гигантский утес и вышли в узкий каньон.

С обеих сторон поднимались крутые каменные стены, грубые, растрескавшиеся, с малиновыми, белыми и охряными прожилками. По каменному ложу бежал ручей.

Джин и Тревер упали возле ручья. Пока они ползли по мокрому гравию и по-собачьи лакали воду, из-за скал тихо вышли люди и встали перед ними, сжимая в руках каменные топоры.

Тревер медленно поднялся, увидев шестерых вооруженных мужчин. На них, как и на Джин, были белые набедренные повязки, сильно потрепанные, и тела их дочерна загорели на жестком солнце.

Все они были молоды, крепки и мускулисты от тяжелой работы. Лица их были не по возрасту угрюмы. У всех на теле виднелись рубцы от когтей. И все эти люди смотрели на Тревера странными холодными глазами.

Они знали Джин. Она радостно назвала их по именам и спросила:

— А где Хьюго?

Один кивнул в сторону стены.

— Наверху, в пещере. С ним все в порядке. Кто этот человек, Джин?

— Не знаю. За ним тоже охотились. Он пришел мне на помощь. Без него мне не удалось бы бежать. Но…

Она замялась, осторожно подбирая слова.

— Он сказал, что он из-за гор. Он знает о Земле и говорит на нашем языке. А когда он убил сокола, он разбил ему голову и взял солнечный камень.

Все шестеро вздрогнули. Самый высокий, с лицом холодным и резко очерченным, как высящиеся, повсюду скалы, шагнул к Треверу.

— Зачем ты взял солнечный камень? — грубо спросил он.

Тревер уставился на него.

— А как ты думаешь? Потому что он ценный.

Человек протянул руку.

— Отдай!

— Черта лысого! — злобно вскричал Тревер и чуть отступил назад.

Молодой человек двинулся на него. Лицо его было мрачным и угрожающим.

— Сол, подожди! — закричала Джин.

Но Сол не стал ждать. Тревер подпустил его достаточно близко, а затем размахнулся, вложив в удар всю свою силу.

Кулак угодил Солу в живот. Сол отлетел назад, согнувшись вдвое. Тревер стоял сгорбившись, тяжело дыша, и дикими глазами следил за остальными.

— Кто вы? — прорычал он. — Банда воров? Давайте подходите! Мне нелегко достался этот камень, и я намерен сохранить его!

Он кричал. Он злился. Но этими криками он пытался заглушить свой страх. Люди окружили его.

Не было ни одного шанса прорваться, да и смысла в этом не было тоже.

Камень оттягивал его карман: он был тяжел многолетним потом, голодом и нелегкой работой, изнурительными поисками в скалах Меркурия.

Сол поднялся и подобрал остро заточенное каменное орудие, которое уронил падая.

Потом он шагнул вперед. Вслед за ним шагнули и остальные.

Тревер ждал их, изо всех сил пытаясь унять досаду. Наконец-то он нашел солнечный камень, а теперь надо бросить и его, и свою жизнь в придачу жалкой кучке дикарей.

Это было выше его сил.

— Сол, подожди! — снова закричала Джин.

Она протолкнулась к Треверу.

— Он спас мне жизнь. Ты не можешь…

— Он Корин. Шпион.

— Не может этого быть! У него нет камня во лбу, и даже шрама нет.

Равнодушно и безжалостно Сол процедил:

— Он взял солнечный камень. Только Корин захочет коснуться этой проклятой вещи.

— Но он же сказал, что он с другой стороны долины! Он с Земли, Сол! Там все может быть по-другому!

Настойчивость Джин заставила их задуматься. Вглядевшись в лицо Сола, Тревер вдруг начал кое-что понимать.

— Ты думаешь, что солнечные камни — это зло, — сказал он.

Сол хмуро взглянул на него.

— Они и есть зло. И тот, что у тебя, должен быть немедленно уничтожен.

Тревер проглотил горький ком, душивший его, и задумался. Солнечные камни в этой благословенной меркурианской норе — табу. Оно и неудивительно, если учесть чудовищных соколов-ящериц, летающих повсюду, и столь же чудовищных Коринов. Пожалуй, дикарей можно понять. На их лицах ясно читалась одна мысль: «Отдай солнечный камень или умри». Но глупо умирать от рук кучки одичавших фанатиков. Лучше отдать им камень, а позднее постараться сыграть игру так, чтобы заполучить его обратно или добыть другой. Как видно, их в долине предостаточно.

Отдать, конечно, тяжко. Отдать надежду всей жизни в грубые руки дикаря и не жалеть об этом. Отдать… Эх, к дьяволу все!

— Ладно, — сказал он, — возьми.

Было так больно, словно он вырвал сердце.

Сол взял камень не поблагодарив, положил на плоскую поверхность скалы и стал колотить по сияющему кристаллу каменным топором, который ранее предназначался для головы Тревера. На лице Сола появился такой ужас, словно он убивал живое существо, к которому питал неистребимую ненависть и страх. Тревер вздрогнул. Он знал, что солнечные камни не поддаются ничему, кроме атомной бомбардировки, но ему было больно видеть, как столь драгоценную вещь колотят каменной дубинкой.