Ли Брэкетт - Исчезнувшая Луна

Он приложил солнечный камень ко лбу и мысленно закричал:

— Шеннеч!

Мозг его накрыла темная ледяная тень Последнего. Мысли Тревера были прочитаны в один миг.

— Значит, это конец, Тревер?

— Да, — твердо ответил он, — конец.

Он ожидал взрыва злобы, бешеного сопротивления, попытки захватить его сознание, предотвратить гибель, но этого не произошло. Последний радовался. Радовался как ребенок.

— Как? Значит, ты хочешь, чтобы я это сделал?

— Да, Тревер! Я подумал, что ждать смерти долгие столетия будет слишком долго и скучно, а это освободит меня сразу.

Вне себя от удивления Тревер махнул рукой, и их корабль, взревев двигателями, взмыл к небу. Еще один взмах — и техники потянулись к кнопке радиодетонатора.

В этот момент Тревер услышал голос Шеннеча, звучавший, точно широко разлившаяся музыка — смесь радостного, ликующего хора освобождения с аккордами космической печали о том, что было и никогда не возвратится, о величайшей древней расе, которой ныне пришел конец.

Кнопку нажали, и огненный столб взметнулся там, где некогда стоял город.

Потом песня Шеннеча смолкла, и в звенящей тишине последнее дитя гор навеки ушло в Ночь.

Из-за утла вывернуло такси и медленно покатило по улице.

— Приехали! — пронзительно завизжали дети.

Белая калитка широко распахнулась.

— Папа! Мама! Дядя Фред приехал!

Мэтт Уинслоу вышел на крыльцо. Через минуту появилась и Люсиль, занимавшаяся чисткой кухни к празднику. Такси остановилось перед домом. Джо и Барби, как расшалившиеся тигрята, с воплями бросились к нему, а с обоих концов улицы бесшумно продвигалась соседняя мелюзга, соображавшая, что мешать Уинслоу сейчас нельзя, но быть поближе очень желательно, ведь сегодня тут можно увидеть такие чудеса!..

— Поглядите-ка!

Мэтт хихикнул.

— Можно подумать, что Фред — Тарзан, Санта-Клаус и Супермен в одном лице.

— Ну и что? — гордо сказала Люсиль. — Не так уж много людей побывало там, где был он.

И она побежала по дорожке. Мэтт пустился следом.

В глубине души он ревновал. Не так чтобы очень, но… Он любил брата Люсиль и уважал его, но дело в том, что Джо и Барби никогда не смотрели на отца такими глазами. Это была тайная ревность, и Мэтт не признавался в ней даже себе самому.

Элегантный и подтянутый, в ладно сшитом мундире, с кадуцеями на петлицах, Фред вышел из машины. Он, возможно, хотел немного пустить пыль в глаза, но от этой затеи тут же пришлось отказаться: нельзя же, не роняя достоинства, делать три вещи сразу — обнимать радостно скачущих ребятишек, и целовать сестру, и пожимать руку Мэтту.

— Я возьму твой багаж. — предложил Мэтт.

Соседские дети смотрели на гостя во все глаза и шепотом передавали друг другу слово «Марс».

— Осторожнее, — сказал Фред. — Вот это, с ручкой наверху, я возьму сам.

И он поднял небольшой сундучок, сделанный из деталей упаковочного ящика, на которых еще сохранились армейские серийные номера. По бокам и на крышке сундучка были проделаны маленькие отверстия. Фред отстранил ребятишек.

— Не толкните его. Тут редкая марсианская ваза. Я привез ее для вашей матери и не хочу разбить. Подарок для вас? Еу что ты скажешь! Начисто забыл! К тому же там мало такого, что пришлось бы вам по душе.

— Даже камешка нет? — спросил Джо.

Фред покачал головой.

— Ни одного голыша.

Мэтт поднял чемодан Фреда.

«Нисколько не изменился, — подумал он. — Похудел немного, морщин прибавилось, но с ребятами он такой же и ведет себя как мальчишка».

Потом он с недоумением взглянул на отверстие в сундучке.

Тут что-то необыкновенное…

— Господи, как жарко! — вздохнул Фред.

Он жмурил глаза, словно они болели от солнца.

— После десяти месяцев на Марсе нелегко переносить земное лето. Барби, не виси на дяде, он уже совсем старик, ему и так тяжело!

Он поглядел на Мэтта и Люсиль, грустно улыбнулся и сделал вид, что у него подгибаются ноги.

— Я завяз в этом воздухе, как муха в клею!

— Сядь на крыльцо, — предложила Люсиль. — Здесь ветерок…

— Через минуту. Но сначала — не хочешь ли взглянуть на подарок?

Он поставил сундучок в тени клена.

— Фред, что там? — подозрительно спросила сестра. — В самом деле марсианская ваза?

— Ну, не совсем так. Это больше похоже на… Я сам открою, а ты, Джо, отойди. Это тебя не касается.

— Ой, дядя Фред! — ныла Барби.

Ояа подпрыгивала, как кукла на веревочке.

— Открой его, пожалуйста!

Мэтт поставил чемодан за дверь и тоже подошел в сундучку.

Фред открыл крышку и присел на корточки, наблюдал за детскими лицами. Мэтт подумал:

«Он целый год предвкушал это мгновение… Ему бы жениться и своих ребят завести…»

Джо и Барби одновременно вскрикнули и тут же на секунду замолчали.

— Он и вправду живой?

— Можно его погладить?

— Он кусается?

Вдоль изгороди мальчишки и девчонки насаживали тощие животики на колья, стараясь увидеть, что происходит. Мэтт и Люсиль заглянули в сундучок. Там на подстилке из красного песка и сухого лишайника сидело что-то мохнатое размером с крупного кролика, но не похожее на него по очертаниям, с большими круглыми ушами и крапчатой шкуркой той же расцветки, что и ржаво-красный песок и серовато-зеленый лишайник. Существо смотрело на незнакомые лица кротким безразличным взглядом, слегка щурясь от непривычно яркого солнца, и не шевелилось.

— Где же такие водятся? — спросила Люсиль.

— На Земле — нигде, — ответил Фред, — а на Марсе это основная форма жизни… была, пока не появились мы. Это единственное выжившее млекопитающее и почти единственное позвоночное. У него еще нет официального названия Пройдут годы, прежде чем зоологи решат, как классифицировать его. Наши парни называют их твиннерами.

— Как? — спросила Люсиль.

— Твиннер. Потому что он такой промежуточный. Понимаешь, если тебя спросят, на что он похож, ты скажешь, что он что-то среднее между кроликом и сурком или между обезьяной и белкой. Иди сюда, Барби, вытащи его.

— Минутку, — сказал Мэтт. И отодвинул Барби.

— Подожди, Фред. Ты уверен, что он не опасен? Я не хочу, чтобы ребятишки были искусаны или оцарапаны.

— По сравнению с ним кролик — настоящий хищник, — рассмеялся Фред. — У твиннеров так давно нет естественных врагов, что они разучились защищаться и не испытывают никакого страха перед человеком. Я доставал их из нор голыми руками.

Он бережно вынул зверька из сундука.

— Этот, во всяком случае, был домашним всю свою жизнь. Именно поэтому я и взял его с собой. Он привык к теплу и нормальной земной атмосфере, поскольку жил на Базе, и я подумал, что он легко перенесет переезд.