Михаил Таманов - Конец властелина подземелий или Новые приключений Чебурашки и его друзей

- Вот оно! - сказал Гена. - Я вспомнил.

- Что, что вспомнил?

- Весь день на уме вертелось... Ты помнишь, что сказал Кащей перед уходом?

- Да особо не... Может, Мурзилка помнит?

- Он сказал, что Карабас не любит терять игрушки. Я вспомнил: любимая игра Карабаса - кубики. Он трясется над ними, как ненормальный.

- Ты считаешь, что это его кубик?

- Ну конечно! Ведь не в "Детском мире" Кащей его купил. Наверняка спер у шефа.

- Я понимаю... Это приманка, да?

- Именно. Нужно довести до него информацию, что игрушка нашлась - и он в наших руках. Как? Да очень просто - через газету, например.

- Карабас не читает газет, - подал голос Мурзилка. Он стоял у окна и пристально изучал пасущихся у подножия гостиницы проституток.

- Постойте! - воскликнул Чебурашка. - Помните его скандал с этим поганым кукольным театром? Я же читал протокол обыска - там значилась подшивка "Веселых картинок".

- Вот это может быть, - прокомментировал Мурзилка.

- А у тебя есть там, в редакции, знакомые?

Мурзилка пожал плечами.

- Будут...

- Нужно срочно дать объявление: "Нашелся кубик с женской задницей. Звонить по телефону..."

- Не пойдет, - возразил Мурзилка, высыпая на проституток содержимое пепельницы. Подозрительно. Кто же такие вещи за так отдает?

- А мы дополним. "Нашелся кубик с женской задницей. Отдам за вознаграждение."

- Давайте обсудим это завтра, - предложил Крокодил. - Я смертельно хочу спать.

- А ужинать? - испугался Мурзилка.

- Если хочешь, сходи в ресторан. А я ложусь.

Мурзилка спустился в бар, перекусил, а затем вышел на улицу, нашел телефон-автомат и начал обзванивать подруг. Лишь через полтора часа он вернулся, тихо разделся и лег в кровать. Усталый, но довольный.

- Ну, что мы будем делать? - сказал наконец Степашка.

Они сидели на автобусной остановке вместе с другими авиапассажирами и слушали, как по ржавой крыше стучит дождь. Автобус, которого все ждали, скорее всего не существовал вовсе.

Хрюша ничего не сказал в ответ и лишь сплюнул. Затем, он встал со скамейки и задумчиво сделал несколько шагов. Его место тут же заняла круглая тетка, груженая морковью.

Настроение у Хрюши тут же изменилось на несколько порядков ниже. Он захотел крикнуть в лицо тетке что-то дерзкое, но вместо этого поскользнулся, налетел на чей-то мешок и, не удержавшись, с размаху растянулся на мокрой щебенке. Люди молча смотрели на все его беды.

Хрюша вскочил и с налитыми кровью глазами заорал:

- Какого хрена пялитесь, ублюдки! А пошли все отсюда!

С этим криком он выхватил пистолет и сделал в ржавой крыше два отверстия. Остановка мигом опустела. Можно было вновь садиться на свое место.

- Идиот... - процедил Степашка. - Успокойся, подумай лучше, что нам делать.

Хрюша сел на скамейку и подумал. Дождь то усиливался, то совсем прекращался. Он зевнул и почесал пистолетом свой бритый затылок.

- Я думаю нам стоит прогуляться в поселок. Там мы хоть что-нибудь узнаем, может быть поедим, наймем машину.

Поселок был в шестистах метрах от дороги. Степашка щелчком по уху расшевелил Филю, который дремал на рюкзаке, и они потащились по мокрой глине в сторону темных кривых хат, что мокли под дождем, сбившись в беспорядочную кучу на вершине холма. Пассажиры повыскакивали из укрытий и вновь заняли место под навесом.

Здесь было пусто. Лишь какая-то бесхозная курица суетливо бегала по серой жиже, выбирая из нее всякую съедобную дрянь.

Друзья встали посреди обширной лужи и осмотрелись. Убогость окружающего мира отбивала охоту действовать. Хотелось лечь в грязь и умереть.

Выбрав дом покрепче и поновее, они направились туда. Поднявшись на крыльцо, сбили комья грязи с обуви и только собрались постучать, как вдруг Хрюша замер, глядя вглубь двора.

Там, за перегородкой под жестяным навесом лежала на куче земли большая рыжая свинья.

- Почему-то вспомнился родной дом, - заговорил Хрюша. - Такой же сад, забор, тот же запах земли...

Степашка сплюнул и злобно проговорил на ухо Филе:

- Начинается... Хоть бы здесь мог не выпендриваться.

Филя кивнул.

- Допился наш дорогой Хрюша...

А тот продолжал:

- Но откуда эта тоска, это уныние, не свойственное родным местам? Что-то случилось с нашей землей.

- Не нравится - поезжай обратно в Америку, - посоветовал Степашка.

- И там тоска, - отстраненно подумал вслух Хрюша.

- А ты, когда ехал, надеялся, что там сплошь водочные реки и селедочные берега, так что ли?

- Нет, у меня были другие надежды, - с достоинством ответил Хрюша. Да, я никогда не скрывал, что мне многое не нравилось здесь. Мне не нравилось, когда эта мымра в студии с поганой улыбочкой говорила всей стране: "Дорогие телезрители, по вашим многочисленным просьбам вместо американского боевика сегодня мы повторяем трансляцию очередного пленума ЦК КПСС"...

- Хоть бы мне не брехал, - оборвал его Степашка. - За колбасой ты в Америку ехал. И за красивой жизнью. Наплевать тебе было на дорогих телезрителей.

- Ваш спор так же беспредметен, как поиск мозга в заднице, - рассудил их Филя. - Если бы мы не уехали, то валили бы сейчас кедры в Сибири-матушке. А потому, давайте-ка заниматься делом.

В первый дом их просто не пустили. Во втором им пришлось выслушать несколько неприятных слов в свой адрес, прежде чем их конкретно послали. И лишь в третьем дверь им открыла дородная белобрысая девка и икнул от удивления, прокричала:

- Ой, это ж не Колька!

- Колька просил передать, что у него заело кардан, - не растерялся Хрюша. - Пустите погреться.

В хате было сухо и уютно. Белобрысая девка, которая оказалась дочкой хозяев, ускакала кормить теленка, а ее мать подкладывала гостям картошечки и спрашивала, что нового в мире.

Гости же, не владея информацией о новых ценах на хлеб и сахар в Москве, могли рассказать только об очередном перевороте в Намибии и о падении курса акций "Биг Электрик" на фондовой бирже.

- А муж у вас есть? - закидывал удочку Хрюша.

- Все у нас есть, - приветливо отвечала хозяйка. В деревне часто рады неожиданным гостям. - Спит он.

- А, к примеру, машина у вас имеется?

- Да какая там машина... На бульдозере в райцентр за хлебом ездим.

За стеной послышался скрип кровати, простуженный кашель, и муж хозяйки, шлепая босыми пятками по полу, показался в дверях. Он обвел комнату мутным взглядом и, не задавая лишних вопросов, вышел. Через полминуты он вновь появился, неся большую бутыль с мутной самогонкой, и присоединился к компании.

- Это муж мой, Андрей Павлович, - сказала хозяйка.

Андрей Павлович оказался человеком немногословным, однако, чем меньше в бутыли оставалось зелья, тем общительнее он становился, и, наконец, за столом завязался непринужденный народный разговор, слушая который иной любитель русской словесности пришел бы в неописуемый восторг.