Генри Лайон Олди - Призраки Ойкумены

– Меня зовут Квадво Эбале. Это пригодится вам, когда станете подавать на меня рапорт.

– Тысяча чертей!

Обеими лапами тварь вцепилась в рапиру Диего. Когти отвратительно скрежетали по стали. Диего рванул клинок на себя, повел руку вверх, рассекая лезвием слизистую кожу и упругую, словно резина, плоть. Жаба разразилась истошным кваканьем. В прыжке, достойном циркового акробата, она поймала ускользнувший клинок, вцепилась снова, не обращая внимания на боль и кровь – зеленоватую жижу, струившуюся из порезов. Отвратительная морда качнулась вперед – так птица клюет зерно. Скрежет усилился: клювом жаба старалась перекусить рапиру надвое.

– Гори в аду!

Маэстро испугался, что твари удастся ее замысел. От здешних клювов следовало ждать любых каверз. Диего вообще плохо соображал, что происходит. Это была не первая попытка расправиться не с самим маэстро, а с его рапирой – гиена, лежавшая в грязи с дырой в глотке, тоже перед смертью грызла клинок. И та гиена, которую убил рыжий толстяк своим громадным бердышом. И та жаба, какую располосовал огненным бичом коллантарий в полотняной робе. И две жабы, оставшиеся на счету Диего Пераля. Поведение бесов походило на изменение тактики. Сознательно или нет, но твари не слишком докучали маэстро, всю злобу обратив против его рапиры.

Зверь, подумал Диего. Зверь грызет капкан. Зверь грызет прутья решетки. Это я понимаю. Но зверь ломает клыки о рогатину, забывая про охотника? Бердыш рыжего, цеп гематра, меч и щит помпилианца – ничьим оружием бесы не интересовались так, чтобы забыть о мясце коллантариев. Почему же Диего Пераль и его рапира – исключение?!

– Бейте их! Бейте!

От воплей Карни звенело в ушах. Диего и не предполагал, что Энкарна де Кастельбро способна вопить хуже полковой трубы. Краем глаза он заметил, что Карни размахивает саблей, и порадовался, что никто из бесов не сумел прорвать кольцо обороны, добравшись до девушки. Маэстро подозревал, что сабля, чрезмерно тяжелая для девичьего запястья, станет скорее помехой, чем подспорьем в трудном деле выживания.

– Бейте их!

Бьем, на выдохе прохрипел маэстро. Мы бьем их, а они – нас. Еще чуть-чуть, и они нас добьют. Он видел, что коллант держится на честном слове, чтоб не сказать, на соплях. Никто из коллантариев не умел драться отрядом – смыкая строй, чувствуя плечо друг друга. Строй образовался вынужденно; не строй, а так, воинственная толпа, сбитая в кучу. Даже дон Фернан был волком-одиночкой, бойцом из разряда «сам-по-себе». Вырвись он дальше, чем следует, и останется только ждать, когда великолепного дона Фернана собьют с ног и разорвут в клочья.

Трижды брат Карни увлекался сверх меры. В эти минуты Диего без церемоний хватал его за шиворот и оттаскивал назад. Чудо Господне! – граф сносил такое поношение с кротостью святого. К остальным коллантариям маэстро старался не прикасаться без нужды. От прямого контакта с собратьями по оружию его через раз выбрасывало в галлюцинацию, способную превратить мозг в кисель. Он помнил, как это выглядит, по эксперименту с мар Фришем, во время первого путешествия по адскому космосу. Поля, оболочки, волны – чертовщина сплеталась с чертовщиной, свет пожирал тьму, тьма отрыгивала свет, и было дьявольски трудно вернуться к рапире, клювам, когтям.

– Тысяча чертей!

Ругательство, уместное как никогда, возвращало самообладание.

– Бейте их! Бейте!

Рядом с Карни, чудом не попадая под копыта взбешенной кобылицы, стоял татуированный дикарь. Его звали Якатлем – имя Диего узнал случайно, услышав, как помпилианец орет блаженному: «Якатль, сволочь! Дерись!» Драться Якатль не собирался. Приказ живчика он выслушал, не более того. С кретинской улыбкой дикарь чесал яйцеобразный затылок и причмокивал в особо острых моментах схватки. Он напоминал зрителя, угодившего на матч, результат которого безразличен человеку на трибунах в высшей степени. Одержи коллантарии победу, сожри твари коллант без хлеба и соли – в любом случае дикарь останется в выигрыше. Босоногий Якатль жил в вечном кайфе; аналогичный, если не больший кайф, судя по всему, ждал Якатля после завершения земного пути.

«Он что, – изумился маэстро, – совсем не боится смерти?!»

Во время нападения комариного роя Якатль жег насекомых огнем нимба. Сейчас этот случай представлялся сном, ложной памятью. Впрочем, и тогда Якатль пришел на помощь Карни в последний момент… Нутром маэстро чуял: рассчитывать на нимб дикаря-идиота – пустое дело. Единственный, за исключением Карни, у кого не было ни царапины, Якатль мог пробоваться на роль воплощенного предательства.

– Дерись, гаденыш!

Якатль кивнул, не двигаясь с места.

Пользуясь краткой передышкой, Диего вытер лоб. Ладонь окрасилась кармином – лоб обильно кровоточил, разодран у виска. Плечи налились свинцом, в колено воткнули раскаленный штырь. Все, отметил маэстро. Это уже не драка, это судороги. Господи, услышь мою молитву…

Услышал сатана.

Задыхаясь, Диего Пераль смотрел на дальний водопад. Брызги, ранее похожие на снопы искр, потемнели, сменили блеск с радужного на смоляной. Черная пена взвилась над мокрым камнем, противореча всем законам природы, распухла овсяной кашей, выбросила тугие звенящие щупальцы – и вихрем понеслась к дерущимся, торопясь урвать и свой кусок.

Рой, понял маэстро. Ну, здравствуй, старый приятель.

Помяни черта – вот он, рогатый.

– «Абрафо»-двойка, взлет подтверждаю.

– Есть взлет!

– «Чимола», предстартовая десять. Даю отсчет.

Стартовый стол базы вудунских ВКС на Камарии, естественном спутнике Китты, представлял собой гигантскую плиту из термосила на нанобетонной подушке – три с половиной километра шириной и пять километров длиной. Миг, и плита полыхнула от края до края. Стена ослепительно-белого пламени прокатилась по стартовому столу и ушла в открытый космос, распадаясь на дюжину сияющих звезд.

Капитан Лунгу проводил взглядом вторую эскадрилью волновых истребителей, удаляющуюся в сторону пояса астероидов. Скоростные машины быстро превратились в рой точек.

– Гнездо – Скале: двойка стартовала, идут по графику.

– Скала – Гнезду: принято.

– …один, ноль.

Паутинный рейдер «Чимола» стартовал с меньшим эффектом. Черный шар, окутанный призрачной вуалью, поднялся на антигравах и слился с космической тьмой. В контрольной сфере «Чимола» был по-прежнему виден благодаря мультидиапазонным сканерам базы. Отойдя от Камарии на безопасное расстояние, рейдер плавно развернул кружевную паутину, ловя Космическое Дыхание Джа, и набрал ускорение.

– Гнездо – Скале: паук стартовал, идет по графику.

– Скала – Гнезду: принято.