Дмитрий Тарабанов - Свободный поиск (отрывки)

Только отнять у трупа универс оказывается отнюдь занятием не из приятных.

Зубенко продвинулся уже достаточно далеко, и я боюсь упустить его. Поодхожу к ближайшему комку одеревеневшей плоти и ткани, лежащему спиной кверху. Протягиваю руку к кобуре. И в этот момент невесомость возвращается на позиции. Тело черноволосого прессера с воскового цвета кожей приподнимается, а его рука с растопыренными пальцами ищет мою шею...

Жуть. Неужели, бывший Муравьед трупов испугался?

Поднимаю ногу и жестко придавливаю мертвого прессера к полу.

Он, как коряга, дрейфующая по лесной топи, повинуется. В то же время второй закон Ньютона подбрасывает меня вверх.

Приходится ухватится защищенными перчаткой пальцами за ломающиеся волосы мертвеца.

Пытался поставить на место, а в результате сам на место стал.

Кое-как мне удается выудить из кобуры универс. На рукояти радостно оживают огоньки: вакуум такому оружию ни по чем.

Перевожу в режим "щадящего" станнера.

Прессерская техника с расчетом на вековое пользование создавалась. Не в ровнь сектантской: их яды и "объединяющие носители" за считанные недели скисают. Хотя действуют эффектно. Романтично даже.

Поднимаю глаза, одновременно отталкиваясь от пола. Выуживаю взглядом фигуру Зуба на фоне черных силуэтов прессеров-мертвецов. Ушел далеко. Метров семьдесят. Станнером не достать - тем более пространство с препятствиями. Если что-то и долетит, то только брызги.

Гравитация возвращается на место. Спрыгиваю на пол и что духу припускаю на север. До следующего отключения я смогу сократить расстояние на лишние два десятка метров.

Стараюсь не останавливаться, когда под "хватающими" подошвами скафандра беззвучно-хрустят пальцы или хребты. Они уже все-равно давно умерли. Их обладатели, в смысле.

Корпус вибрирует, как при столкновении с чем-нибудь солидным по массе и идущим на небольшой встречной скорости. В общем, к "Гибралтару" пристал бурлацкий тягач. Времени совсем в обрез.

Когда сила тяжести улетучивается вновь, меня от Зубенко отделяет сорок метров. И трупов как-то не много осталось.

Один или два всего.

Чувствуя, как ноги поднимаются на один уровень с грудью, пристраиваясь позади, вскидываю оружие. Зубенко озирается, замечает в моих руках пушенцию, опасливо загораживается руками, словно щитами силовыми. Пытается упасть на пол, но в невесомости это сделать так же сложно, как и лечь на дно водоема. Со стороны он смотрится жутко беспомощным.

- Ты обещал, - слышен в шлемофоне егшо урезанный крик. - Ты же обещал, Юр!

Зубенко пытается подобраться к порхающему невдалеке трупу, чтобы сойтись в справедливом бою.

- Я обещал, что мы вместе возьмем "Лабрадор". И не более того.

- Ты лох!

- Вполне возможно.

Он опасно близок к универсу прессера, поэтому не трачу времени на разглагольствования. Жму на спуск.

В шлемофоне - звук, похожий на свист спускающей камеры. Нет, не утечка. Стон.

- И я ведь не лазером по тебе стрелял, - замечаю.

Ни Муравьед, ни Термит никогда не отличались особой гуманностью. Потому и преуспели оба, что ходили по трупам.

Пока сами конечно трупами не стали.

А вообще мои перевоплощения похожи... на матрешку.

Муравьед ломается - вылазит Термит.

Термит ломается - извлекается...

Лох? Нет, слишком грубо. Моцарт? Слишком нагло. Юр? Слишком просто. А чего я, впрочем, от имени хочу? Славы или приметы?

Не легче ль быть безымянным?

- Никто не застрахован от измены, - усмехаюсь, переступая через обмякшее тело бурлака. - Понимаешь, Свобода - одна. Она только для одной группки людей предназначена. Или только для одного человека. Не более...

Надо будет запихнуть его в шлюпку и отправить к бурлакам, когда все кончится. С него все-равно взятки гладки. Заложник.

Заложник Свободы.

**** **** ****

Когда бурлацкий барак со стаей тягачей остается позади в компании десятков двух нейтрализационных мин, останавливающих на два часа любые энергетические превращения, чувствую жуткую усталость. Еще бы: столько сил потратил на то, чтобы дотащить храпящего Зубенко к шлюпкам и указать координаты возврата. И с управлением эдакой исполинской машины пришлось помучаться.

Шутка ли провести ее через Границу незаметной!

Наверняка, прессеры бьют тревогу по всей Метафедерации.

Только Бурлацкой Гильдии такая промашка обошлась наверное в миллионы пойнтов. А Пресс открыл свой очередной секрет. Да и метафедералов всколыхнули. Попадись я им в руки...

Но ведь не зря все это. Как говорится, Звездные уехали, а Цыгане остались. Так и я. Раз начинали проект "Свободный поиск", делая на меня ставки, так позвольте мне его закончить без ставок - на чистом интузиазме.

Все-равно устал.

Кислород во все отсеки сразу решаю не запускать: начнется гниение, разложение - вонища. Не по-людски это, но... Не мое дело за трупами ухаживать. Мне главное до Санта-Советы дотянуть, встретиться с одним человеком - и обратно. А там, гляди, и бурлакам мимолетом линкор сброшу. И на пенсию уйду.

Тридцать четыре, тридцать четыре... Ну и что, что Шимбалов в этом возрасте черепа сектантам крошил? Я-то не Шимбалов. Не могу сидеть в конторе и заправлять паутинистыми делами, хороводами дел, в общем - не сердце я человечества. У меня есть свои эго-мотивации, оправдывающие собственные эго-цели.

И все.

Насыщаю кислородом и устанавливаю гравитацию только в одном отсеке. В криогенном. С местного мультихода я могу попасть в любую точку Метафедерации. Но в Социмперию приходится переправляться пешком. То есть перемежая субсветовую скорость с масштабными инопространственными переходами. Там свои мультикатакомбы.

Времени у меня достаточно - неделя. Заняться есть чем: учить социмперский. Точнее повторять.

Где вы видели прессера, который не разговаривает во сне на социмперском? Ну, наверное, в первую очередь это я. Во сне я разговариваю на чистом украславянском. Это моя коренная слабость.

Посмотрим, как это: спать на Летуче Голландце с полным составом экипажа.

Никто не храпит...

Пункт 11: Санта-Совета.

Из анабиозной камеры вываливаюсь, когда корабль подходит на расстояние двух астроединиц к Санта-Совете. В голове вертятся глупые слова на искаж-французском... точнее, на социмперском.

А в принципе разницы нет. Только социмперский более лояльный к гостям: здесь прилагательное может спокойно стоять перед существительным, что полностью отрицал земной аналог.

Да Бог с ним, с имперским! Раз я уже на границе настоящей коммунистической звездно-островной страны, образовавшейся в результате акта реформированного сепаратизма, думать я должен в первую очередь о полит-опасностях, поджидающих на каждом шагу.

В прессерском автономном архиве удается отыскать неполные данные о Санта-Совете. Есть здесь и гео-модель планеты, и состояние инфосферы. И карты городов. И много всякой ерунды.