Дмитрий Тарабанов - Свободный поиск (отрывки)

Он, видимо, замечает мое неудобство.

- Вас не сильно стесняет прессерская форма?

- Я в ней словно родился, - радушно улыбаюсь.

- Выходит, вы родились в рубашке.

Он даже не замечает, насколько для Термита это весомый комплемент.

По импровизированной аллее адских деревьев - так я прозываю их про себя - мы проходим к ближайшему из корпусов.

Портальные створки размыкаются и пропускают нас внутрь.

- Сколько минут займет ваша речь? - спрашивает он.

Внутренности базы напоминают декорации кинофильмов довылетного декаданса: нагромождение кабелей, неокрашенных труб, проводов, промежуточных приборов, оксигенопроводящих шланогов, вакуумных перемычек.

Я не могу сдержать удивления.

- Какая речь?

Жгеник Пешотан замедляет ход, хмурясь.

- Вы разве не готовили выступления?

- Да нет, я же предупреждал, что Палата послала меня исключительно с целью уточнить сводку условий, в которые вы поставлены. Собственными глазами взглянуть на происходящее...

Ну, если удастся, если подвернется удобный случай, взять итервью у сектанта.

Прессер в черно-звездной форме становится мягче. Я заставил почувствовать его хозяином ситуации.

- Вы, наверное, действительно не в курсе, - сдвигая уголок рта в подобии уважительной, улыбки говорит он. - У сектантов нельзя взять интервью. Секта уничтожает всех тех, кто может хоть слово лишнее выдать о ее планах и намерениях. У вас там, в Метаконгрессе, наверное, только пиво земного производства пьют да вино Элизобаррское...

Как мне надоело строить из себя дурака.

- Да, а я слышал вы настоящим китайским чайком балуетесь, - делаю паузу. Добовляю шепотом: - И марихуаной.

Он вздрагивает.

- Все это слухи, - категорически отрицает.

- Слухи не появляются безоснованно...

Мы останавливаемся перед боковой дверью.

- Можете снять силовой шлем, - советует полковник. - Здесь он вам уже не понадобится.

Делаю, как приказано. И вправду виртуальный приступ клаустрофобии отпускает. Становится посвободнее.

- Вы готовы? - интересуется Жгеник.

Киваю.

- Тогда: добро пожаловать.

И толкает осевую дверь внутрь.

Прежде чем я успеваю сделать шаг внутрь, на меня наваливается лавина аплодисментов, становящаяся сильней с каждой секундой.

Одновременно с ней в нос ударяет острый запах аммиака и хлора, смешанный с бензольными продуктами. И только через несколько мгновений я вылавливаю из этого изобилующего ароматами разнообразия намек на присутствие в конференц-зале свежезаваренного чая. Голову на отсечение даю, что это настоящий земной чай! Переправленный на Яблокитай посредством мультиэнтранса и неуспевшего потерять свою свежесть.

Только на Земле чай вырастает таким, каким ему природой предписано. А эволюция в условиях других миров его, скажем так, испортила.

Распространители шума, эти самые рукоплескатели в прессерской звездно-служебной форме - черное в белую дырочку - сидят по окружности широкого стола, расположившегося по центру комнаты, под куполообразным потолком с яркими сегментами постоянного дневного освещения. Сейчас лампам положено находиться в приглушенном режиме "утро", но ради встречи такого нечастого гостя, как я, прессеры плюнули на все режимы. И сделали "солнечный полдень".

Может, для них это и праздник света, но мне бы больше сошло то, что "утро". Последнее время мне не везет и я все время "попадаю" в светлое время суток.

Жгеник Пешотан подводит меня к двум свободным стульям. Ждет, пока я сяду, и сам садится по правую руку от меня. Он два раза хлопает, и шум стихает.

- Господин Патрикот Азиенец, - напоминает прессер всем присутствующим. - Наш персональный гость из Палаты Представителей Метаконгресса.

Во второй раз апплодируют более сдержанно.

Жгеник наклоняет ко мне голову, уточняя:

- Вы точно не будете ничего говорить? Хотя бы пару слов?

- Поверьте, что-то нет никакого настроения, - кривлюсь я.

- Ну раз нет настроения, заставлять вас не буду. Не имею права. Но на вашем месте я бы выступил.

На моем бы месте, сволочь высокопоставленная, ты бы засунул свой клюв себе в задницу и молчал. Если бы тебе удалось дожить до этого момента, а не отравиться на Элизобарре, не утонуть на Танга-Даффе, не угодить под выстрел станнера на Лазурной и не распасться на атомы в порту Нова Капитал - ты бы так и сделал.

- Господа, - он поднимает руку. - Наш гость не в самом лучшем расположении духа, поэтому сегодня наша встреча будет действовать по другому плану. Думаю, сперва следует ознакомить члена Палаты с условиями, в которые нас поставила Метафедерация и Центр.

По кругу прокатываются презрительные насмешки. Не меньше половины направлены в мой адрес.

- Хорошо, полговник Жгеник, я ознакомлю гостя с этими... хм, условиями.

Патрульный прессер со значком особого информационного специалиста на груди - тот что подает голос, - сидит через три человека слева от меня. Он подымается и, опираясь руками на стол, огладывает всех сидящих.

- Тех кому не интересно, то есть всех, я освобождаю от выслушивания того, что я скажу. У вас в столах у всех тесты и стратегии - можете поиграться тихонечко, - он говорит это с такой насмешливой интонацией, что я чувствую здесь себя совершенно лишним субьектом. Насколько я знаю, подобные обращения не практикуются на прессерских обьектах. - Мои слова предназначаются исключительно для того парня, нарядившегося в нашу поганую форму, чтобы скрыть за ней свой тощий, отсиженный в кабинетах зад.

Надо же, никогда не замечал за своей "пятой точкой" такой неполноценности. Рия и Сайла сходились в иных мнениях.

Елки-палки, как стериотип-то срабатывает!

- Информатор Егануров, прошу попридержать колкости и прочие оскорбления, - напоминает нехотя, для конспектации порядка, Жгеник. - Вы имеете дело с весьмя ответственным и влиятельным лицом.

- Ничего, ему полезно будет послушать мнение просвещенного народа. Проекцию на стол, живо!

Свет в конференц-зале приглушается. Потом и вовсе потухает.

Освещение поддерживают мерцающие панели напротив каждого сидящего и возникающая над центром круглого стола голограмма большой желтой звезды класса G1. По всей окружности стола, параллельной плоскости эклиптики звездной системы, пролегают концентрические круги орбит восьми планет.

Егануров лениво тыкает лучом голоуказки во второй крошечный шарик, видимый с моего места, как серп. Скорее, ноготь.

- Система Бондар-Сери-Багавана-II насчитывает восемь планет, семь из которых хреновые и жить на них нельзя. На орбите внешнего соседа у нас есть, конечно, станция по добыче газового топлива и некоторых видов руд, а так все системные силы сосредоточены в кольце Яблокитай - Яблокитай-Малый.