Владимир Голубев - 1894

Виктория?

— Она. Кстати, я узнал, кто такой твой Лопес, — сменил тему разговора Сергей.

— Кто он такой я догадываюсь. Главарь банды, нанятый железной дорогой для силовых акций? Сжечь фермы тех крестьян, кто не хочет продавать землю за бесценок; избить и покалечить слишком прытких ковбоев; выгнать со своих земель индейцев.

— Это, понятно, так. Я выяснил, зачем он приехал в столицу. На следующей неделе будут слушания в конгрессе по поводу его художеств. Так что он пока занят, убивать тебя сейчас не решится. Но! Может, мне разместить все-таки заказ на Лопеса?

— Не надо, Серый. Полиция заподозрит в убийстве Лопеса невинных людей, начнет выбивать показания из тех самых фермеров и ковбоев. Они и так уже пострадали.

— Я, на всякий случай, оплатил детективам слежку. Лопес и его дружки будут у нас как на ладони.

— Что с нашими делами? Когда я смогу встретиться с госсекретарем?

— Твой друг Стивенс дважды разговаривал со своим шефом по этому поводу.

Если тебе нужна пятиминутная формальная встреча, то хоть завтра, если обсуждение проекта договора, то через две недели.

— Ты когда к Стивенсу заходил, то случайно Марту не видел? — смущенно спросил Николай.

— Видел, Коля, видел. Она спрашивала, где тебя найти.

— Правда? — радостно прошептал Ершов.

В комнату заглянула Виктория. Она недовольно посмотрела на Клячкина.

— Серж, тебе давно пора уходить, мистер Ершов устал.

— Я — мистер, а ты — Серж!?

— Мы месяц работали с Викой рука об руку, — смутился Клячкин.

— Мы ничего себе не позволяли. Я надеюсь, мистер Ершов, что Володя не получит от вас никаких грязных намеков в мой адрес?

— Володя? Виктория, вы меня совсем запутали! У вас романтические отношения? Ну, Гусев! До чего скрытный мерзавец!!! — расплылся в улыбке Ершов.

— Коля, Вика пару раз поучила его кататься на доске. Володя её при этом «страстно» обнимал. Поначалу, принцессе он не очень нравился. Потом в США она «вдруг» поняла: он такой необыкновенный и т. д. и т. п. Девочка придумала себе героя и влюбилась в собственную выдумку, — сказал по-русски Клячкин.

— Серж, это неприлично!!! — принцесса покраснела от гнева.

— Всё! Ухожу-ухожу! — ретировался Клячкин.

В этот раз принцесса очень медленно и сверх аккуратно меняла Ершову повязку, пытаясь окольными путями выпытать у Николая перевод слов Клячкина. Виктория была мила, любезна, даже нежна, она попросила называть себя Викой, сама стала называть Николая по имени. Короче, принцесса применила весь арсенал молодой красивой женщины. В самый разгар её атаки дверь открыл казак, без стука, хотя догадался спросить:

— К вам дамочка, господин инженер.

За его спиной стояла Марта. Какие-такие догадки возникли в её голове, Николай не узнал, но выражение лица толстушки изменилось резко.

Принцесса, считающая служанок недостойных внимания, усилила подозрения Марты своим поведением. Виктория продолжала кокетничать с Николаем.

— Виктория, пожалуйста, оставь нас ненадолго, — попросил Ершов.

Принцесса вышла из комнаты, окатив Марту презрительным взглядом.

— Я так рад, что ты пришла, — виновато сказал Николай.

— Я принесла записку от мистера Стивенса. Здесь, совсем рядом, расположена французская лавка, boutique. Я хотела её посетить. Когда я просила разрешения у мистера Стивенса, он дал мне это поручение. Вот, — выдохнула Марта, отдала записку, развернулась и ушла.

Ершов открыл окно, долго смотрел девушке вслед, но не решился окликнуть, а она ни разу не обернулась.

На следующий день к Клячкину из Владивостока приехал бухгалтер с документами по приискам, которые, формально, принадлежат дворянину Гусеву. Он привез маленькие подарки: шкурки зверей, золотые самородки и десяток бутылок с женьшенем. Всего за пару дней лечения рана у Ершова затянулась, а ссадины и синяки рассосались. На третий день Николай даже решился сделать разминку, ему казалось, что за время болезни его мышцы одрябли, стали похожи на старческие. Принцесса возмутилась своеволием Ершова. С тех пор, как она записала себя в друзья и стала называть его Николя, Виктория стала считать себя главной, а Ершова подчиненным, даже подопечным. Поведение Николая возмутило её, и она побежала жаловаться Клячкину.

Бандиты напали спустя час после ухода принцессы. В авангарде появилась разведка: два «коммивояжера». Они хотели по-простому зарезать «привратника» и прорваться внутрь дома через открытую дверь. Дежурный казак почувствовал опасность издалека: то ли двигались «коммивояжеры» не так, то ли рожи их бандитские не понравились. На большом крыльце казаки поставили себе стол и лавку, чтобы удобнее было пить пиво. Этот стол помешал «коммивояжеру» дотянуться до часового ножом. Казак откинулся назад. Он не стал даже поднимать автомат над столом, а дал небольшую очередь по ногам бандитов. Один из них упал, истошно крича. Второй, тот, что с ножом нападал на казака, ловко перевалился через стол, и получил длинную очередь из автомата, буквально распоровшую его от паха до горла.

«Случайные прохожие» уже перемахнули через низенький декоративный заборчик и окружали дом. Часовой четко поменял магазин и открыл огонь раньше бандитов. Выстрелы трещали глухо, не вызывая страха у нападающих.

Справа и слева от крыльца раздался звон разбитых стекол. Ершов даже опередил казака и открыл огонь на пару секунд раньше. Мнения бандитов разделились: шестеро открыли ответный огонь, четверо постарались спрятаться. Шестерка смелых была уничтожена почти сразу, лишь один стрелял на бегу, остальные вели себя, словно в тире. Те бандиты, что решили спрятаться рассчитывали уйти, прячась за плотным забором из декоративного кустарника. Он был подстрижен по шаблону, и напоминал большую зеленую трубу, метрового диаметра. Они неслись бегом на четвереньках, с огромной скоростью уходя из-под обстрела. Бандиты выбежали на улицу, и автоматные очереди стихли, хотя прохожие разбежались, одинокая пролетка продолжала свое неспешное путешествие, кучер как будто заснул. Бандиты запрыгнули в пролетку, а кучер кнутом ударил лошадь и засвистел. Первый казак, спрыгнув с крыльца, бежал наискосок по газону, наперехват. Второй казак, выпрыгнув из окна, получил пару метров форы. Пролетка уже набрала скорость, когда казаки выбежали на дорогу. Они стреляли вслед, метров с двадцати. Автоматные пули изрешетили пассажиров, но попадания в лошадь оказались не смертельны, и пролетка унеслась вдаль.

Допрос единственного оставшегося в живых бандита ничего не дал. Это был обычный боевик, расходный материал, он ничего не знал о заказчике.

Полицейским Ершов озвучил японский след, с политической точки зрения Николаю было выгодно представить Японию в самом невыгодном свете.