Герберт Уэллс - Пища богов (пер. Тан)

Походив по комнате, Редвуд остановился перед фотографическими снимками, в особенности перед портретами своего сына.

Они напоминали ему бесчисленное множество полузабытых личностей и приключений; нерешительного Бенсингтона, его кузину Джен, Коссара за ночной работой на экспериментальной ферме, а затем гигантскую детскую, первые фразы молодых гигантов, первые проявления их привязанности. Все это он видел точно сквозь бинокль, но с ясными и резкими очертаниями, словно наблюдал за этим издали в солнечный летний день.

И затем вдруг с неизбежностью проскочила мысль о том, что вот теперь, за тем черным занавесом, который отделяет его от внешнего мира, за этим проклятым молчанием, сын его, молодые Коссары и другие первенцы великого открытия, знаменующего собой начало эры гигантов, сражаются, может быть, за свою жизнь! В настоящую минуту, пожалуй, сын его лежит уже избитый, раненый, мертвый!..

Редвуд отскочил от фотографии с жестом ужаса и прошелся по комнате.

— Этого быть не может! — воскликнул он. — Этого не может быть! Это не может кончиться таким образом!..

Ужасный крик, уже слишком часто срывавшийся с уст человеческих, который еще бесчисленное множество раз вновь с них сорвется, прежде чем люди наконец поймут, что надо делать.

— Этого не может быть!

— Что такое?

Редвуд остановился как вкопанный.

Теперь уже не только стекла дрожали, но весь дом точно пошатнулся на фундаменте. Редвуду показалось, что какой-то удар разразился над самой крышей. Затем послышался звон разбитых стекол, падающих на улицу, и наконец наступила тишина, нарушаемая только звуком пробегавшего мимо окон человека.

Этот звук привел в себя Редвуда. Он бросился к окну, которое оказалось разбитым вдребезги. Сердце старика забилось. Он чувствовал, что наступает кризис, нечто окончательное, разрешающее. А тут опять явилось сознание своего бессилия — проклятый занавес как будто еще плотней сомкнулся перед его глазами.

Из окна он мог видеть только, что уличный фонарь перед домом не зажжен и что на небе, к юго-востоку, виднеется легкое колеблющееся красноватое зарево. Какого-нибудь особенного движения, звуков, криков тоже не было, так что ничто извне не могло объяснить старику таинственного значения только что произошедшей катастрофы.

Зарево колебалось, то усиливаясь, то почти исчезая. Когда оно исчезало, то Редвуд начинал сомневаться в его существовании, а когда усиливалось, то он старался разгадать его значение. Целую ночь он провел в этом занятии. По временам ему казалось, что он видит даже языки пламени, а иногда он убеждался, что это даже не зарево, а просто обыкновенное отражение уличных огней большого города. Окончательно исчезло оно, только потонув в утренней заре.

Что это значит? Наверное, пожар, близкий или далекий. А между тем трудно было сказать, виден ли был дым, или это просто тянулись по небу облака.

Около часа ночи над местом пожара по небу заходили лучи прожектора, и это продолжалось до самого утра. А это зачем? Что это может значить? Решение таких вопросов занимало Редвуда всю ночь, но к окончательному результату он придти не мог за недостатком данных, так как никаких других звуковых или световых явлений за всю ночь он не заметил. Слышались, правда, неподалеку крики, но их могла издавать и какая-нибудь пьяная компания на соседней улице.

Всю ночь просидел Редвуд у окна, и только на заре, уступая усталости, решился лечь на кровать, поставленную для него между письменным столом и камином, перед углями, слабо мерцающими под черепом гигантской свиньи.

Тридцать шесть бесконечных шагов просидел старик Редвуд под арестом, ничего не зная о великом столкновении маленьких людишек с нарождающимся гигантизмом.

Железный занавес, скрывающий от него происшествия последних двух дней, поднялся столь же внезапно, как и опустился. Вечером, на другой день после наложения ареста, внимание Редвуда было привлечено стуком кэба, остановившегося под окном. Из этого кэба вышел молодой человек лет тридцати, чисто выбритый, хорошо одетый и с хорошими манерами. Через минуту он стоял уже в комнате.

— Мистер Редвуд, сэр, — сказал молодой человек с вежливым поклоном, — не угодно ли вам будет отправиться со мною к мистеру Катергаму? Он желает повидаться с вами как можно скорее.

— Желает со мной повидаться? — едва мог выговорить Редвуд. — Что он сделал с моим сыном? — прибавил старик после краткого молчания.

— С вашим сыном, сэр? Он поправляется. Таковы, по крайней мере, последние сведения.

— Как поправляется?

— Да ведь он был ранен вчера, сэр! Разве вы ничего не слышали?

Такая ссылка на возможность что-либо слышать взбесила старика.

— Но ведь вы же знаете, что я был заперт и ничего не мог слышать! — воскликнул он сердито.

— Мистер Катергам боялся за вас, сэр… На улицах было неспокойно, мало ли что могло случится… Вас арестовали, чтобы избавить от какой-нибудь неприятной случайности, сэр!

— Меня арестовали для того, чтобы я не мог помочь моему сыну или предупредить его! — резко прервал старик. — Но что же далее? Расскажите, что случилось. Удалось вам перебить их всех?

— К сожалению нет, сэр, не удалось, — кратко и ясно отвечал молодой человек.

— И вы решаетесь отвечать таким образом мне?

— Мой откровенный ответ и доказывает, что мы вовсе не собирались их перебить. Драка начата не нами. Мы были совершенно не подготовлены.

— Чем же кончилось дело?

— Тем и кончилось, сэр, что гиганты… до некоторой степени… удержали позицию…

Весь мир мгновенно изменился в глазах Редвуда. Истерическая судорога пробежала по его лицу, но окончилась вздохом облегчения.

— Ага, удержали позиции!..

— Битва была ужасная, разрушение — неслыханное… А все из-за недоразумения. На севере и в средних провинциях все гиганты истреблены.

— Битва, значит, и теперь продолжается?

— Нет, сэр! Белый флаг поднят. Перемирие.

— Кем же поднят флаг? Гигантами?

— Нет, сэр, мистером Катергамом. Все дело в гибельном недоразумении. Потому-то мистер Катергам и желает изложить вам дело. Гиганты настаивают на вашем посредничестве.

— Где мой сын, и что с ним? — нетерпеливо прервал Редвуд.

— Он ранен.

— Ну, и что же? Расскажите подробно.

— Он шел с принцессой… раньше чем коссаровские укрепления были окончательно окружены… Коссаровская шахта в Чизельгерсте… и, выходя из дубовой рощи, около реки наткнулся на отряд пехоты. Солдаты были очень взволнованы в этот день, и появление вашего сына произвело панику.

— Они застрелили его?

— Нет, сэр, напротив, бросились бежать. Только некоторые с испуга стали стрелять, вопреки приказанию.

Редвуд недоверчиво покачал головой.