Евгений Филенко - Гнездо Феникса

Поначалу он не уловил никаких новых подробностей. Потом ему померещилось слабое струение воздуха в щелях между камней. Будто бы там, в тени, расправлено тончайшее, почти паутинное полотно, по которому изредка пробегают легкие волны. На миг отчетливо проступили очертания человеческой фигуры – и снова растворились в этом неясном трепетании…

– Узнаете? – спросил Дилайт.

– Нет, – ответил Кратов.

– Тогда, в дольмене…

– Я понял ваш вопрос. Нет, в дольмене было нечто другое.

– Беда с этим парнем! – хихикнул Джед. – Все только и заняты тем, что убеждают его в правоте его же слов.

– Если бы это был мой дольмен, и я бы узнал в том, что вижу сейчас, давешних «призраков», то сей же час оповестил бы об этом всех присутствующих. А в первую очередь вас, Джед.

– Еще раз обратишься ко мне на «вы»!.. – взревел Торонуолу.

– Ну, пошли, – сказал Дилайт, поднимаясь. – Они зовут. Не следует испытывать хозяев ожиданием… Джед, возьми мой фогратор. Пускай знают, что у нас серьезные намерения.

– А они когда-нибудь видели эту штуку в работе? – с сомнением спросил Джед.

– Видели, я им показывал в прошлый раз. Константин, займите кресло водителя.

– Это несправедливо! – вспылил Аксютин. – Стоило тащить меня сюда, чтобы бросить в самый момент контакта!

– Прости, Павел, – сказал Дилайт. – Неудачно сложилось. Но я надеялся, что мы встретим Видящих Внутрь. Или на худой конец Осязающих Мрак. Мы же напоролись на Змей, а в таких играх ты неважный партнер…

Аксютин, побледнев от обиды, дернулся было следом, но Кратов, обернувшись с водительского кресла, снова припечатал его к месту.

Дилайт неспешно шагал навстречу струящимся теням, скрестив руки над головой. Чуть поотстав, шел Хаим, но его руки были слегка разведены в стороны, и смысл этой мизансцены Кратову был положительно неясен.

– Объясните, – примирительно попросил он, трогая Аксютина за плечо.

Тот сердито дернулся и не ответил.

– Готовность к переговорам, – откликнулся Элул.

– А я что должен делать? – с любопытством осведомился Джед, замыкавший шествие.

– Держи руки на фограторе, – сказал Дилайт. – Как будто ты у нас военный атташе.

– Это еще что за хреновина? – спросил негр.

Перед проходом в завале Дилайт остановился и вдруг произнес длинную фразу, почти сплошь состоящую из одних звонких согласных. Затем пригнулся и скользнул в темноту…

Кратов вздрогнул. В происходящем ему почудилось что-то знакомое. Но что именно, сообразить он не успел.

– Подло, – произнес Аксютин срывающимся голосом. – Подло и несправедливо. Никто столько не работал над моделью этого мира, как я! Никогда им этого не прощу.

– Ну, не сердитесь, – мягко сказал Кратов. – Мне тоже немного обидно. Однако проку от меня в этом деле еще меньше, чем от вас.

– Выманили из дома, насулили золотые горы – и бросили на самом пороге!..

Кратов пристально вглядывался в темный промежуток между глыбами. Колеблющиеся полотна пропали. Стояла глухая тишина.

– Командор, – осторожно позвал Кратов – ему никто не ответил.

Аксютин перехитрил его.

Усыпил бдительность своими причитаниями и, улучив момент, сбросил его руку со своего плеча, перепрыгнул через бортик. Спотыкаясь, почти побежал к развалинам.

– Назад! – зарычал Кратов.

Он не сразу нашарил клавиатуру управления, ткнул невпопад трясущимися пальцами, и «туатара» вместо того, чтобы одним прыжком настигнуть беглеца, шарахнулась назад. Ругаясь черными плоддерскими словами, Кратов остановил ее, вынудил помалу двинуться вперед…

Аксютин почти уже достиг прохода.

Из руин ему навстречу молниеносно вызмеилось тонкое сияющее жало, ослепительное на фоне глубокой бархатной темноты. Ударило в грудь и мгновенно втянулось обратно. Аксютин завертелся на месте, объятый призрачно-белым ореолом, и упал.

Ореол погас.

– Павел, – окликнул Кратов.

Он перебросил ногу через бортик. Может быть, еще обошлось? Все же скафандр, пусть легкий, но вполне прочный, способный защитить от многих неприятностей…

Жало снова выхлестнуло из-за камней. Не найдя новой жертвы, бестолково поплясало в трепетавшем вокруг него раскаленном воздухе и сгинуло. Теперь Кратов успел разглядеть, что же это такое. Узкий, как клинок шпаги, язык серебристого огня.

ОГОНЬ!

Кратов отшатнулся, словно перед ним разверзлась адская бездна. Зажмурился, вжался спиной в жалко заскрипевшее кресло. Пальцы сами потянулись к пульту управления – дать задний ход, бежать, бежать…

«Только посмей! Подонок, слюнтяй, падаль! Никуда ты больше не побежишь, понятно?!»

Кратов выдохнул из груди стылый, пропитанный страхом воздух. С трудом разлепив мокрые от пота ресницы, открыл глаза. Приподнялся с кресла.

Сверкающее жало уже дергалось в нескольких метрах от его лица. То ли не могло дотянуться, то ли просто припугивало. «Следите за мной? Дескать, сиди и не высовывайся, иначе как с Аксютиным?.. Ну нет, о меня вы сами обожжетесь».

Он поднял фогратор. Прицелился в проход между камней.

Жало нервно заметалось и уползло в темноту.

Кратов спрыгнул с платформы. Не опуская ствола, подошел к Аксютину. Держа под прицелом зловещие руины, свободной рукой обхватил ксенолога за пояс, поднял как набивную куклу.

Напади сейчас на него Серебряные Змеи – он стал бы легкой добычей, практически безоружный со своим фогратором без батарей. Но те не знали, что он целится в них из пугача.

Аксютин застонал.

– Сейчас, Павел, сейчас… – пробормотал Кратов, отступая к «туатаре».

Под вечер с галактической базы прибыл посланный за Аксютиным спасательный трамп.

Доктор Нанук, маленький, круглолицый, щелеглазый, при несолидно редких усишках и бороденке, бог весть каких лет, вошел в каюту, где лежал пострадавший. Поднявшемуся при его виде Кратову он кивнул как старому знакомому. Они встречались на базе. Нанук, по каким-то своим каналам – вероятнее всего, от «плоддерской бабушки» Славиной – проведавший о кратовском недуге, предлагал тому краткий, но по его уверениям исключительно эффективный курс психотерапии. Тогда Кратов ответил отказом, потому что обещанная краткость так или иначе подразумевала задержку всей миссии на неделю, что с позиций плоддерской чести было совершенно недопустимым…

Аксютин то ускользал в беспамятство, то открывал распухшие черные веки. Будто всплывал на поверхность из удушливой бездны. Губы его беззвучно шевелились, словно пытались сказать нечто чрезвычайно важное.

– Ого, – пробормотал Нанук, склонившись над Аксютиным. – Что же вы, нагишом по планете разгуливаете?

– Он был в скафандре, – мрачно проговорил Кратов. – Поэтому все ограничилось распределенным термическим шоком. Иначе он бы попросту спекся.