Элизабет Хэнд - Француз

Место возможного преступления он нашел легко. На расстоянии около двадцати миль от города на шоссе, под углом к обочине расположились полицейские машины и кареты скорой помощи. Под ними расстилался широкий пустынный склон, спускавшийся вниз к реке и поросший редкими молодыми березами и дубами. Их оголенные серые ветви под порывами ветра царапали тяжелое стальное небо.

Фрэнк припарковал «чероки» у края дороги и пошел вниз по склону. Мерзлый лишайник хрустел под ногами, опавшие листья и стволы деревьев, тронутые инеем, слегка искрились. Внизу, где склон расширялся к реке, несколько десятков полицейских и сотрудников спасательно-поисковой службы деловито прочесывали местность.

Чириканье портативных раций и радиотелефонов.

Хрипы радиопередатчика, обеспечивающего связь с вертолетом.

Назойливый гул приглушенных голосов.

Командные окрики.

Поскуливание и лай поисковых собак, рвавшихся с поводка…

Фрэнк окинул цепким взглядом происходящее и начал было спускаться вниз по холму, но тут к нему, задыхаясь, подбежал одетый в форму человек.

— Извините, сэр, но территория закрыта для посторонних.

— Все в порядке, офицер, — раздался голос Блетчера. — Это я попросил его приехать сюда.

Пожав плечами, коп ретировался.

Блетчер издали приветствовал Фрэнка. Похоже, его мучили противоречивые желания. Он явно сожалел об утреннем звонке Блэку, но, с другой стороны, Боб интуитивно чувствовал, что Фрэнк может помочь. В конце концов он выбрал середину — дружеское участие и минимум информации.

— Кажется, я немного поторопился звать тебя сюда, — произнес Блетчер, приглашая Фрэнка следовать за ним.

— Что у вас тут происходит?

— А происходит у нас следующее. Объявился неизвестный. Труп. Мужской, — Блетчер сделал ударение на последнем слове, — Тело настолько обуглено, что мы поначалу не могли определить пол. Возраст — предположительно тридцать — тридцать пять лет. Из одежды на нем мало что осталось. Все сгорело. Время смерти — опять сложно сказать без заключения экспертов, но, скорее всего, его убили сегодня ночью.

Фрэнк замедлил шаг и посмотрел туда, где группа людей в форме и в штатском неплотным кольцом окружила покрытое брезентом тело.

— Кто-то поджег его?

— Угу. Решил развлечься после вечерней прогулки. Убивал он его, кстати, долго и жестоко. Как и ту женщину. У него тоже Отрезаны пальцы. Но голова на месте. Правда, тоже отделена от тела. Профессионально… Но ее он почему-то не взял. Видимо, не известный нам пока парень специализируется на женских скальпах.

Блетчер беспокойно забарабанил пальцами по портативной рации, висевшей у него на боку. Годы расследования происшествий подобного рода, безусловно, приучили старшего лейтенанта к необходимой выдержке. Он привык вести себя спокойно при обсуждении повседневных ужасов, которые, как ни крути, являются частью его профессии. Он даже не брезговал выпить стаканчик кофе в непосредственной близи от покойника. Покойнику — что, он ведь своей порции не потребует. Боб даже позволял в компании друзей цинично шутить по поводу очередного жмурика. Единственное, чего он так и не научился скрывать, было отвращение к человеческой жестокости.

— Его действительно подожгли, до или после того, как оно было обезглавлено. Этого мы пока не можем определить.

Фрэнк обратил внимание на вдруг проявившуюся плотную сетку морщин вокруг рта Блетчера, на размытые усталостью круги под глазами. Да уж, последние дни дались Бобу нелегко. Затем перевел взгляд на группу людей у подножия холма. Он узнал Гибелхауза и других детективов из подразделения Блетчера. Им также были привычны и трупы, и жестокость по отношению к человеческой плоти — это являлось частью работы. В отличие от чужаков. Чужаков, которые вмешиваются в ход следствия, считая себя профессионалами из секретного отдела. Специалисты!

Словно не замечая холодно-бесстрастного выражения их лиц, Фрэнк неспешно прошел мимо, мысленно усмехнувшись. Не нравится? Мы обиделись, да? М-да, ребятки, по правде говоря, такого я от вас не ожидал, но если так, то не пойти ли вам поиграть со сверстниками? А? Но секундное раздражение улеглось, как только он подошел к трупу. Теперь взгляд сосредоточен на том, что покоилось под брезентом.

— Его трогали, перетаскивали?

Блетчер отключил потрескивавшую на боку портативную рацию. Босс, что с него возьмешь!

— Нет. Не успели. Тело обнаружили случайно. Впрочем, как это и водится. Случайная парочка осматривала… м-м… местные лишайники. Почувствовала запах гари. Очень специфический. Пока пришли в себя, пока преодолели страх, пока позвонили — столько времени прошло. Мы приехали за двадцать минут до того, как я тебе позвонил. Так что пока сами мало знаем…

Но Фрэнк уже смотрел мимо темных фигур полицейских, голодными стервятниками окруживших покойника. Его внимание сфокусировалось на краю размытого водой оврага. Взгляд перебегал от одной группы хилых деревьев к другой, задержавшись на камнях, сложенных в кучу у подножия огромного упавшего дерева.

В дальних уголках пространства, пойманного сознанием Блэка, появилась и забилась тонкая нить пульса. Она то затихала, то становилась более настойчивой. С каждым ударом он видел новые картинки — призрачные фигуры, силуэты машин и порывы ночного ветра.

— Кажется, тот, кто убил его, сделал это где-то в другом месте, а затем притащил его сюда, — продолжал Блетчер. — Он, вероятно, остановился наверху, на шоссе, и столкнул тело вниз по склону. Предположительно, все случилось ранним утром, когда поток машин минимален. Значит, убийца неплохо ориентируется в этом районе. Это облегчает поиски. Будем искать в заданном радиусе.

Фрэнк автоматически поддакнул.

Стоявший в нескольких шагах от него Гибелхауз поднял голову и с явным неудовольствием спросил:

— Вы, вероятно, хотите взглянуть на тело?

Фрэнк сощурился. Впечатление, что он прикидывает расстояние между двумя ободранными деревцами. И другого, более важного, занятия на сей момент у него нет, и просто не может быть. Обманчивое впечатление…

— Нет. Не хочу, милейший.

Он направился размашистым шагом к заинтересовавшим (да?) его деревьям.

— Фрэнк, — неуверенно окликнул Блетчер.

Блэк не ответил. Он двигался точно в трансе, не чувствуя, как ветви деревьев хлещут по рукам и лицу, как ледяная влага просачивается в ботинки, хлюпая и причмокивая.

Будет ли когда-нибудь конец этому кошмару?

…Пульсирующие образы перед глазами.

Во рту — привкус крови и грязи. Язык выталкивает какой-то мягкий и сырой сгусток, типа изжеванной бумажной салфетки.

Небо над головой меняет цвет — уже не сплав олова со свинцом, а серебро. С востока на горизонте возникает розовое сияние. Рассвет над Сиэтлом.