Захар Петров - Чистилище

Оставалось только продолжать наблюдение. В любом случае Даша оставалась внутри Шлюзовой и рано или поздно должна оттуда выйти либо на Поверхность либо обратно в Улей, где за ней также должны были проследить. А впрочем, всё пока складывалось удачно. За ночь никто из ночных хищников не попытался напасть на шестерых двуногих, сбившихся в кучу на полу одной из сотворённых их предками пещер. Армейцы успокаивались - раз ничего не произошло за ночь, то днём тем более всё должно обойтись.

Но за час до рассвета что-то пошло не так. Какая-то иррациональная тревога внезапно хлынула в Верино нутро. Она прислушалась и поняла, что снаружи стало тише, намного тише. Издалека всё также доносились не предвещающие ничего хорошего звуки, но в радиусе трёх сотен метров всё затихло, как будто по команде. И тишина эта была тревожная, сродни той, которой всю эту ночь придерживался их маленький отряд. Вера напрягла весь свой слух, неморгающие глаза казалось вылезут из орбит. И она увидела это – едва видимая в сильно растворённом облачным покровом тусклом лунном свете фигура быстро и почти беззвучно пронеслась в метрах семидесяти от их наблюдательного пункта. И скрылась за ближайшими руинами. Для натренированной памяти следователя этих полутора секунд хватило, чтобы мысленно сфотографировать увиденное. А затем, сопоставляя расстояния, углы наблюдения и траекторию движения неизвестного объекта, время, которое он наблюдался Верой, её разум почти автоматически сделал расчёты и их результаты были пугающими: это был человек или человекообразное существо, передвигающееся на двух ногах, ростом более двух метров, двигалось со скоростью, значительно превышающей скорость быстрого бега тренированного человека. Учитывая, что исполин двигался с такой скоростью в кромешной темноте и при этом почти беззвучно, а также то, что армейцы его даже его не заметили, можно было счесть увиденное за порождённую усталостью и перенапряжением галлюцинацию. Но вот фигура появилась снова – на фоне светлой гермодвери Шлюзовой она была видна намного лучше. Теперь были различимы голова, плавно переходящая в массивную шею, органично сочетавшуюся с нереально широкими плечами. Вера ожидала, что это существо постучит в гермодверь - появилась необъяснимая уверенность в том, что этот гуманоид непременно разумен и пришёл он именно на зашифрованный вызов Архимеда. А потом Вере показалось, что гигант повернулся к ней и внимательно на неё посмотрел. Конечно же, этого нельзя было видеть – слишком далеко и слишком темно. И всё же Веру на мгновение посетило какое-то нездоровое чувство: как будто она стала слабеньким травоядным, прибитым спокойным взглядом загнавшего его в угол опасного хищника. А ещё спустя пол-секунды силуэт исчез, будто растворился в ночной тьме. Вера несколько раз зажмурила слезящиеся от долгого неморгания глаза, но это не помогло – на фоне гермодвери никого не было.

Прошло несколько секунд. Эта тишина не подкупала Веру – чувство надвигающейся опасности заставило ей напрячься. Только её чуткий слух уловил какое-то движение под оконным проёмом. Быстро выхватив секачи, она успела выкрикнуть:

- К бою!

Но гигантская тень уже заслонила оконный проём. А следующее мгновение вместило в себя крик перепуганных армейцев, арбалетные щелчки, хруст костей, прыжок Веры, совмещённый с мощным выбросом секачей, боль и забвение…

5.

- Здравствуй, Вера!

До боли знакомый мужской голос ворвался в Верино сознание, сдвинув с места и всё быстрее разгоняя застывшие мысли. Без сознания она пробыла долго и, как не странно, для неё это было не так уже плохо: она почти не спала уже много суток и её мозг давно требовал отдыха, хотя бы вот такого. Беспорядочная круговерть мыслей постепенно улеглась и теперь она вспомнила последние секунды в наблюдательном пункте возле Шлюзовой. В купе с раскалывающимся от нокдауна черепом, эти воспоминания подсказывали, что в схватке с чудовищем она явно не оказалась победителем. И этот голос, который она ожидала, но так не хотела услышать в конце своих поисков, свидетельствовал о том, что она находится в плену. Не открывая глаз, она ответила:

- Здравствуй, Соломон.

- Ха-ха… Не была б ты Стрелкой! Я всегда тебя считал одним из умнейших людей Муоса и, как всегда, не ошибся… Но Соломон это как-то… Предпочёл бы, чтобы ты меня называла, как раньше…

- Зозон умер в Госпитале. Для меня Зозон и Соломон – разные люди. Вернее человек из них только один – Зозон.

Вера наконец-то открыла глаза. В сидящем напротив неё одетом в бесформенную чёрную мантию худом мужчине с седой бородой и длинными волосами тяжело было узнать Зозона. Особенно изменились глаза: вместо доброй меланхолии ищущего смысла жизни вояки, эти глаза светились недоброй фанатичной целеустремлённостью. Впрочем, как не странно, улыбался Зозон также приятно, как когда-то во время их недолгих ужинов в столовке Урочища. Вера огляделась – небольшое, скорее всего, квадратное помещение пять-на-пять метров было порождением фантазии психопата: все стены, пол и потолок были неровно покрыты полупрозрачным серо-коричневым веществом, переливавшимся в свете единственного факела, торчащего из этой же массы под самым потолком. Несколько неровных перетяжек вещества плотно приковывали Веру к стене в сидячем положении, не давая возможности шевельнуть не руками не ногами. Тут и там стеклянистая масса была окрашена красно-бурыми пятнами, напоминающими застекленевшую кровь. Кое-где в ней виднелись обломки костей, скорее всего человеческих, фрагменты одёжной ткани, а в одном месте – верхняя часть человеческого черепа. В противоположном углу она увидела одного из армейцев, бывшего с ней в засаде возле Шлюзовой. Ему повезло меньше, чем Вере, - по какой-то прихоти устроителя этого сюрреалистического интерьера исполнители приклеили солдата к стене под самым потолком, так что он даже не доставал ногами до пола. Собственный вес тянул его вниз и из-за этого болели и отнимались руки, ноги и туловище в месте контакта с этими прозрачными перетяжками. Стоны вырывались через нос солдата, потому одна из перетяжек плотно заклеила его рот, растянув губы в нелепую улыбку. Вера понимала, что она с этим несчастными – единственные из выживших членов засады.

- Зачем вы его так мучаете, Соломон? Зозон был куда гуманнее, - съязвила Вера.

- Тебе так кажется, ты ведь всего не знаешь. Он куда удачливей тех, кто сейчас бесцельно слоняется по Муосу. Потому что впереди у него то, что сделает его действительно счастливым - ты ведь понимаешь, о чём я… Хотя следователям, насколько я знаю, глубоко наплевать на всё, что вокруг их происходит. Тебя ж не волнует этот вояка, как личность; для тебя он подзаконный объект. Тебе интересен лишь я, как нарушитель закона. Так ведь?