Захар Петров - Чистилище

Но вот, впереди, она увидела бешено крутящийся ветряк, а рядом с ним - небольшой навес над нарытым круговым песчаным бруствером. Такие брустверы и навесы строили над некоторыми входами с Поверхности в Муос, чтобы вниз не затекала вода, чтобы не падали осадки, не задувал ветер. Здесь же оставляли какие-то малоценные предметы, надобность в которых возникала только на Поверхности. До входа оставалось метров двесте и с тем темпом, которым она двигалась, пройдёт она их за минут десять. Внезапный порыв ветра совпал с очередным зацепом сапогом за какой-то камень под снегом. Вера не устояла на ногах и упала, Вячеслав от удара громко выдохнул, но смолчал.

Оценив расстояние до навеса, она сказала Вячеславу:

- Я скоро вернусь с помощью, ты только дождись.

Он слабо моргнул, дав понять, что понял. Вера поднялась – острая боль в ступне едва не заставила её снова упасть. Из-за вывиха скорость её движения уменьшилась ещё больше. Стараясь изгнать из себя парализующую боль, она заковыляла к выходу. Кода уже чётко был виден люк входа, какой-то внутренний сигнал заставил её обернуться назад.

К Вячеславу, всё также беспомощно лежавшему на снегу, приближались три фигуры. Псы! Бесшерстные мутировавшие потомки собак, отличавшиеся от своих прародителей более мощными челюстями и большей агрессивностью.

- Нет! Сюда! Я здесь! – бешено закричала Вера и поковыляла назад.

Псы повернули головы в сторону кричащего двуного, но с места не сдвинулись.

- Господи, нет! Господи нет! О, Боже, только не это…

Всуе помянув это имя, она решила, что больше ей, собственно, надеяться не на кого и не на что. Чтобы как-то унять охватившую её панику, она попыталась вспомнить одну из молитв, которым учила её мать:

- Отче наш… Да приидет… Хлеб наш насущный..

Как не пыталась, не могла. Потом вспомнила словосочетание, которое постоянно повторял Паук в своих вечерних молитвах:

- Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи…

Тут же ей пришло в голову, что у неё быстрее получиться двигаться на четвереньках по подобию того, как это делала делопроизводитель с каторги «Динамо». И действительно, она стала приближаться к окружённому хищниками Вячеславу в гораздо большем темпе. Один из псов стоял как раз на её следах, прямо у неё на пути. О том, чтобы воспользоваться секачами или бросить в пса нож, не могло быть и речи – она уже не чувствовала своих обмёрзших пальцев. Да и убить она смогла бы максимум одного, остальные бы тут же её загрызли. Вера так прямо и ползла по своим следам, и животное, подвигав челюстью, отошло в сторону. Почему они на них не напали сразу? Может быть, они хотели съесть только полуживого лежащего человека, а сытыми тратить свои силы на прыткую движущуюся цель им не хотелось? А может наоборот, они просто ждали пока подползёт второй кусок мяса, чтобы удвоить свой ужин. Пусть будет так, лишь бы Вячеслав не умирал в одиночестве – этого она точно не допустит!

Вячеслав был без сознания. Она схватила его под руки и полулёжа-полубоком поползла в сторону навеса. Псы постояли, а потом пошли следом за ними, как будто наблюдали, как долго двуногое существо сможет тащить своего умирающего собрата. Но потом они стали сокращать дистанцию и рычать. Вера судорожно отталкивалась ногами, но силы её покидали и быстрее ползти никак не получалось. Вдруг псы встрепенулись и стали убегать. Обернувшись, Вера увидела людей…

2.

- Места ампутации мы почистили и зашили по новому. – С профессиональным спокойствием докладывала Джессика Вере. - Он сильно истощён, потерял много крови, а из-за переохлаждения существует угроза воспаления лёгких. Мои запасы сильного противовоспалительного закончились, ведь сейчас многие болеют, а из лабораторий Улья их получить пока нет возможности – сама знаешь, что сейчас творится там. Поэтому лечу тем, что имею, а в остальном - надежда на Бога. Но сейчас меня больше волнуешь ты.

- Со мной уже всё нормально: нога почти не болит, голова почти не кружится, покашливаю немного – да это ведь мелочи - простыла слегка.

- Нет, это не мелочи, Вера. Ты провела три часа на Поверхности, дыша радиоактивным воздухом. И то, что я вижу по тебе, не укладывается в картину обычной простуды – это признаки радиоактивного отравления. И это очень опасно.

- Ты сгущаешь краски, Джессика. Всё нормально, я оклемаюсь, я сильная.

- В том то и дело, что сильная и не ощущаешь того, что происходит с твоим организмом. Тебе надо остаться, попить пэтэйтуин…

- Эту вонючую мерзость? По запаху, вернее вони, похожую на картофельную брагу? Да ещё с таким тошнотворным названием? - попробовала отшутиться Вера.

Но Джессика не поддерживала иронии, теперь даже её обычно смешливые глаза смотрели на Веру серьёзно и с нескрываемой тревогой. Зная, что повлиять на Веру можно было только посредством аргументированных доводов, она объяснила как первокурснице медфака:

- Старики у нас называют картошку «пэтэйту», поэтому я назвала и лекарство пэтэйтуин. Придумала его не я. Уже давно в Муосе подметили, что картошка, способная выводить сама из себя радионуклиды во время роста, обладает слабым очищающим воздействием на организм и после её употребления. В некоторых, расположенных близко к Поверхности поселениях пьют сок сырого картофеля. Я лишь предположила, что полезные в данном случае вещества находятся в кожуре или близко к ней. Поэтому прежде чем отдать на ферму картофельные лупины, из них у нас в Резервации выжимают сок, а делаю я из сока делаю экстракт, повышая концентрацию и улучшая усвояемость полезных веществ. Каждый в Резервации вышедший на Поверхность, после возвращения проглатывает ложку пэтэйтуина. Но дало ли это результата и продлит ли это жизни – я точно пока говорить не могу, прошло слишком мало времени. С тобой ещё сложнее, никто из тех, с кем я имела время, не проводил без маски на Поверхности столько времени. Поэтому я не уверена, что это панацея, но другого лечения я тебе предложить не могу.

- Хорошо, налей мне этой гадости с собой. Обещаю, буду принимать в точности с назначением.

- Проблема в том, что пэтэйтуин нужно принимать в течение нескольких часов после изготовления, потом он становится ядом. Поэтому с собой тебе я дать его не смогу. А сама ты его изготовить не сможешь, да и не будешь.

- Джессика, через пару дней я вернусь в Резервацию, распластаюсь на койке и делай со мной всё, что захочешь.

- Да как ты не понимаешь! – неожиданно повысила голос Джессика, совсем перестав быть похожей на саму себя. – Эта гадость, которой ты надышалась, убивает тебя изнутри. Её надо выводить немедленно. Какие пару дней? За эти пару дней ты можешь стать инвалидом: у тебя выпадут волосы, а может быть и зубы. Обнаружатся признаки малокровия. Куда ты вечно спешишь, носишься по Муосу? Он здесь, что тебе ещё надо? А если ты придёшь, а он уже будет мёртв?