Захар Петров - Чистилище

Они по-прежнему играли в наставника-обучаемого, почти в приятельниц, но испытывали всё нараставшую антипатию, скрывали эту антипатию, а также делали вид, что не замечают антипатии другого. И в этой игре, которая была не хуже самого обучения, против огромного опыта и беспредельного цинизма Жанны, выступал гибкий ум, холодное самообладание и раздвоенное сознание Веры. Однажды поздно вечером, когда психологический диспут почти перешёл в бабский трёп о человеческих пороках, Жанна снова попыталась отключить Веру. Вера вовремя поняла это и попыталась прикинуться загипнотизированной, но что-то сделала не так и Жанна обнаружила фальшь в её «оцепенении». Она, как ни в чём не бывало, посоветовала Вере идти отдохнуть, но на следующее же утро доложила куда-то о необходимости досрочного прекращения обучения кандидата в следователи Веры Пруднич в виду успешного овладения курсом психологических дисциплин.

7.

Вера находилась в одном из самых тайных мест Муоса - в СледОтделе. Так был назван маленький отсек бункера Штаба, в котором, кроме комнаты следователей с четырьмя полками для сна, было ещё два помещения – камера хранения инвентаря и кабинет начсота, единственным украшением интерьера которого, кроме стола, стула и такой же койки, был огромный сейф на всю стену.

Она помнила присягу в Урочище, ожидала нечто подобное и при посвящении в следователи. Однако посвящение, как и всё в жизни следователей, было напрочь лишено пафоса и внешнего действа. Единственной исключительной особенностью этого ритуала было обязательное участие всех следователей, - пока все следователи не явятся посвящение не проводилось. Следователи безучастно сидели на нижних полках для сна или стояли, опёршись о лишённую штукатурки стену, и без всякого интереса наблюдали за происходящим. Девять следователей, начсот и Вера. Убедившись, что собрались все, начсот монотонно сообщил:

- Это одиннадцатая, которая пришла вместо четвёртого. Её абсолютный номер – тридцать семь. Сегодня с пятого по десятый переходим на один счёт вперёд. Одиннадцатая становится десятой….

Вера не сразу разобралась в череде числительных. Следователь (её следователь) говорил, что одним из гарантов отказа от штатской жизни является отречение от своего имени. Следователи не называют себя по именам, а по числам – от одного до десяти: «первый следователь», «второй следователь» и т.д. Погиб четвёртый следователь, для восполнения десятки призвали Веру, после чего пятый следователь становится четвёртым, шестой – пятым…, а Вера соответственно становится десятой. Привлекший её следователь был одним из самых старых в СледОтделе – он был вторым следователем. Единственной новостью для Веры было то, что она ещё до посвящения значилась одиннадцатым следователем. А потом она узнает значение присвоенного ей абсолютного номера - она является тридцать седьмым человеком, прошедшим процедуру посвящения в следователи, и это же значит, что в замыкаемом ею ряду двадцать семь следователей числятся погибшими.

Всё также спокойно, как будто проверяя домашнее задание, начальник следотдела последовательно задал всем своим подчинённым вопрос:

- Первый, если десятая нарушит Закон, откажется быть следователем или не убьёт себя, когда не сможет быть следователем, что ты сделаешь?

- Ликвидирую её!

- Второй, что ты сделаешь?

- Ликвидирую.

- Третий?

- Убью её….

Всё это было записано в Уголовном Законе – обязанность каждого из следователей ликвидировать своего коллегу, если он не сможет или не захочет выполнять свою работу или преступит Закон. И всё же от этого зловеще спокойного, странного и страшного ритуала у Веры по спине прошёл холодок. Каждый из следователей сообщал о готовности убить её настолько безразлично и спокойно, что не оставлял сомнения в истинности своих слов.

- Десятая! Если один из следователей нарушит Закон, откажется быть следователем или не убьёт себя, когда не сможет быть следователем, что ты сделаешь?

С непривычки Вера не сразу сообразила, что обращаются к ней, но потом спохватилась и поспешно, но уверенно ответила:

- Я убью его.

Начальник следотдела, едва дослушав Веру, сообщил:

- Расходимся. Десятая и третий, зайдите ко мне.

И всё! Это и была процедура посвящения: никакой присяги, никаких торжественных клятв, никаких атрибутов – только пресное обещание о взаимном убиении. Но Веру интересовал ещё один вопрос. Она остановила, коснувшись рукой плеча, Второго следователя, который уже собирался уходить. За всё время посвящения он не обращал никакого внимания на Веру, как будто не он раскрывал убийство всей её семьи, не он отвёл её к диггерам, а потом – в спецназ, и не он её привёл в следователи. Вера спросила прямо:

- Скажите, когда я стала считаться одиннадцатым?

- Когда я тебя привёл в келью.

- И на одиннадцатого следователя распространяется сорок девятый параграф о ликвидации, если он не станет справляться или решит отказаться?

- Никто, кроме следователей, не должен обладать теми знаниями, которыми я с тобой делился.

- Но ведь вы говорили, что пути обратно не будет только после посвящения?

- Слово «только» я тебе не говорил. Я тебе сказал правду о том, что передумать после посвящения ты не сможешь. Сообщать одиннадцатому следователю о том, что он лишается права выбора уже после прихода в келью, не принято.

- И если бы я передумала или не потянула обучение, меня бы ликвидировали? Ты бы ликвидировал? – совершенно спокойно, перейдя на «ты» и глядя прямо в глаза своему наставнику, спросила Вера. Но ни одна чёрточка на лице этого человека не показала, что он растерян, смущён или о чём-то сожалеет.

- Я уже ответил на твой вопрос. Мне пора…

1.

Шестой следователь Республики (абсолютный номер – 37) капитан Сил Безопасности, называвшаяся когда-то Верой Пруднич, находилась в знакомом для неё кабинете штабного бункера. Здесь она была уже дважды и после каждого такого посещения линия её жизни закладывала лихие виражи. Последний раз - несколько лет тому, когда обсуждала с командованием план будущей войны с диггерами. Войны, которая так до сих пор и не окончена и поглощает все ресурсы Республики. Большую часть рабочих и ополченцев после первых месяцев войны вернули в поселения, но тех рабочих рук, которые были заняты на сапёрных работах, очень не хватало для уборки урожая и прочих работ в тылу. Из-за этого многие поселения не выполняли нормы по сбору урожая и отказывались платить налоги. Занятые на войну с диггерами войска образовали в безопасности слабеющей Республики брешь, которой не преминули воспользоваться бунтари и преступники. Значительно увеличилась статистика бунтов и неповиновений, убийств, краж, разбоев, и из-за этого работы у следователей только добавилось.