Захар Петров - Чистилище

Вера, ничего не понимая, подняла свой сапог. Жанна несколько секунд изучала Верину обувь, а потом, изобразив усталость, сообщила:

- Теперь остаётся узнать, кто из вас четверых, там топтавшихся, убийца. Отвечай: ты?!

Вера отшатнулась от внезапного выкрика Жанны, которая согнувшись и дыша ей прямо в лицо, кричала:

- Если ты шла позже убийцы, то должна была видеть труп! Если шла раньше, твои следы скорее всего были бы затоптаны убитым, убийцей и другими, кто шёл за тобой. Так, может быть, ты убила? Отвечай!

От былого добродушия на лице Жанны не осталось и следа, черты её были перекошены злобой, от чего Вера невольно съёжилась, стараясь вдавить себя в табуретку. Видя замешательство Веры, Жанна, как ни в чём не бывало, за мгновение сменила маску на лице, ангельски улыбнулась и спокойно спросила:

- Что ты ответишь?

- Что я там не шла.

- Правильно, потому что ты там действительно не шла. И этот ответ в такой ситуации можно считать истинным, потому что вступление к вопросу предполагает только правильный ответ. Ведь следователь «невзначай» проговорился о следах нескольких людей. Тот тестируемый, кто там не шёл, будет в недоумении отрицать оставленные следы, чтоб ты ему про них не говорила. А, что делать преступнику? Ведь любой дурак понимает: если подозреваемых несколько и только один из них упрямо отрицает очевидную вещь – наличие оставленных следов, значит скорее всего он и есть реальный преступник. Поэтому лучше признать то, что установлено – факт прохода по месту убийства, но отрицать причастность к убийству – подозреваемых ведь всё равно несколько. Так думает тестируемый, или, как говорят следователи, - допрашиваемый, вернее не думает, думать ты не должна ему давать – просто такая позиция в предложенной ситуации на первый взгляд кажется очевидной. И следователь сам предложил подозреваемому новую позицию к отступлению: «Я шёл, но я не убивал, убил кто-то другой из нас четверых». Но мы-то знаем, что эта новая позиция – мираж, следов никаких нет и других подозреваемых, следовательно, тоже нет. И если из десяти тестируемых, на эту утку поведётся один, значит это тот, с кем нужно работать дальше.

- Но ведь это как бы… не совсем честно…

- А где ты в моих словах увидела ложь? Следователь ведь не сказал, что он видел следы, не сказал, что увидел там твой след, - он просто посмотрел на сапог и бросил ничего не значащую фразу про «четверых топтавшихся». И кто знает, кого он имел в виду: может быть тех, кто забирал труп после твоего осмотра, а может быть тех, кто проходил там два года назад. Согласна?

Вера неуверенно кивнула.

Целыми днями Жанна посвящала Веру в секретные знания психологической службы Инспектората. Поначалу это было интересно и ненавязчиво. Они проигрывали разные ситуации, в ходе которых Вера узнавала всё больше о людях, о том, как устроено их мышление и как можно эффективно на них воздействовать.

- У древних были специальные машины, чтобы узнавать правду, - «детекторы лжи». Они отличали ложные ответы от ответов истинных по изменению давления, частоты пульса, потоотделения. К сожалению, у нас такой техники нет, но хорошая наблюдательность и знание некоторых особенностей человеческого подсознания даст тебе возможность самой стать детектором лжи. С младенчества у человека одни эмоции сменяются другими и организм реагирует на них конкретным образом. По выражению лица не так уж трудно определить крайние состояния человека: радость, страх, депрессию. На самом же деле человек заметно реагирует на всё, что касается его лично, в том числе на слова, произносимые им и другими. Вот тут-то и надо научиться читать мысли по мимике и жестам, а особенно – по зрачкам глаз. Проблема состоит лишь в том, что у каждого человека свой немой язык переживаний. И прежде, чем этим языком начать пользоваться, его каждый раз надо изучать, с каждым новым человеком – заново. Поэтому прежде, чем задавать интересующие тебя вопросы, сначала человека надо протестировать, вызывая у него соответствующие состояния страха, растерянности, заведомой лжи. Но и, когда изучишь человека, ты не должна ему давать расслабиться. Твоя беседа должна строиться иррационально, ты, также как в бою, должна постоянно тестируемого выводить из равновесия.

Вера часто присутствовала при реализации Жанной своих способностей. Вот приятного вида молодой администратор из какого-то недалёкого, но очень маленького поселения, был подвергнут аттестации, обязательной для инспекторов и администраторов каждые пять лет. Вера сидела в углу и чуть не заснула от довольно нудной беседы Жанны и администратора. Жанна выглядела дурочкой, постоянно перебирала какие-то сборники с визуальными тестами, роняла их перед администратором, говорила о всякой ерунде, постоянно меняя тему и даже заигрывала с молодым человеком. Лишь иногда она спохватывалась, и что-то спрашивала «по делу», но не дожидаясь скучного ответа на скучный вопрос, перебивала тестируемого и тут же выясняла какие-то глупые вопросы о нравах в поселении, несла какой-то бред о мечте жить «как все», подмигивая, спрашивала, возьмёт ли он её к себе. Администратор подыгрывал Жанне, улыбался, шутил и даже с толикой издёвки, как маленькой разъяснял ей какие-то очевидные вещи, наслаждаясь открытым любопытством в глазах явно запавшей на него девицы.

Когда Вера стала серьёзно подумывать, не уйти ли ей из этого кабинета, чтобы не мешать затянувшейся идиллии, Жанна встала из-за стула, потянулась и небрежно сообщила Вере:

- Скучный материал. Из отчётов курирующего инспектора его поселение относится к категории бедствующих. Регулярно недовыполняют план по сдаче картофеля. Им даже снизили налог почти вдвое на время стабилизации ситуации. Спроси я у такого, как им живётся, распустил бы нюни и рыдал бы мне в грудь о том, как они там все голодают. Но этого вопроса, к которому он наверняка готовился, не последовало. Вместо злого инспектора, его аттестует какая-то слабая до мужиков и к тому же недалёкая бабёнка. Так ведь ты думал, парень?

Администратор, раскрыв рот, удивлённо уставился на «недалёкую бабёнку», которая неожиданно трансформировалась в холодную канцелярскую стерву с властным голосом. Он не сразу понял, что «лёгкий материал» - это он. (Вера и раньше замечала, что Жанна тестируемых называла «материалом»). Естественно, он ничего не ответил, да Жанна и не ожидала от него никакого ответа. Она продолжала комментировать произошедшее, обращая внимание на администратора не более, чем на бездушный учебный инвентарь.

- Прежде чем начать обрабатывать материал, нужно знать, из чего он состоит. Я перечитала досье парня: так себе, ничего необычного. Рождён он на той же станции, где ныне владычествует. Для таких малых поселений администраторы не учатся в Университете полный срок, а проходят лишь двух месячные курсы. Насмотревшись на жизнь в метрополии, он вернулся в своё захолустье. И теперь он является правителем аж для двенадцати человек, из которых две – его жёны. Да и остальные – сватья-братья. Трудность в таких поселениях заключается в том, что почти всегда мини-администратор вступает в сговор со своими подчинёнными на то, чтобы дурить Инспекторат. Если заглянешь в досье нашего юноши, то увидишь пару «козявок» в его недлинной биографии, не настолько существенных, чтобы мешало его карьере, но достаточно неприятных, чтобы о них говорить вслух. Как я и предполагала, он даже не догадывался о нашей осведомлённости в этих его грешках, и как ожидалось, тестируемый несколько раз мне соврал – то, что мне и нужно. У нашего мальчика, впрочем как и у многих других людей, во время лжи зрачки дёргаются вниз-вправо и веки трогательно приопускаются. Такая вот бесполезная подсознательная реакция – как будто отведя или прикрыв глаза можно зашторить свои мысли. А получается всё наоборот. И ещё одна забавная привычка чуть поджимать губки во время тревоги. Есть много других сигнализаторов в этом симпатичном юном теле, но перегружать подробностями тебя не буду. Он и так колонётся, даже без гипноза.