Брайан Олдисс - Больше чем смерть: Сад времени. Неадертальская планета. На белой полосе

Я почувствовал некоторое беспокойство, когда он исчез, — он был той единственной тонкой ниточкой, которая связывала меня с моим миром.

Девушка провела меня по коридору, затем мы поднялись по лестнице на следующий этаж. Она открыла дверь какой-то комнаты, вошла в нее, а когда я вслед за ней переступил порог, закрыла дверь на ключ и отдала ключ мне. Ее рабская покорность обезоруживала меня, ослабляла мою волю, я не в силах был бороться с соблазнами, словно дьявол нашептывал мне на ухо, дьявол, как две капли воды похожий на Растела. Во мне рождался всевластный господин.

Девушка мне нравилась, хотя она и выглядела нелепо в своем ужасном балахоне и была очень бледна, но у нее было симпатичное лицо, а под платьем угадывалось чертовски соблазнительное юное тело.

— Как тебя зовут? — спросил я.

Она ткнула пальцем в металлическую бирку, прикрепленную на груди. На ней было выгравировано имя Анна.

— Так ты Анна. Разве ты не умеешь говорить? Она отрицательно помотала головой. У меня мурашки побежали по спине. Я вспомнил, что не слышал ни разу, чтобы Диббс издал какой-либо звук, и все рабы, с которыми я сталкивался, тоже были безмолвны.

— Открой рот, Анна.

Она покорно раздвинула челюсти. Розовый язык был на месте и зубы тоже, хотя пара-тройка зубов зияли дуплами и нуждались в немедленном лечении.

— Почему ты не можешь говорить, Анна?

Она откинула голову назад, и я увидел у нее на шее перерезавший ее безобразный шов. У нее были повреждены голосовые связки. Гнев закипел во мне.

— Это делается со всеми рабами?

— Нет, — помотала она головой.

— С некоторыми из них?

Она кивнула утвердительно.

— Это наказание?

— Да, — кивнула она.

— Тебе было больно?

Мука исказила ее лицо.

— Здесь есть еще люди, которые, как и я, прибыли из других миров?

Ответом на этот раз был пустой взгляд.

— Я говорю о чужестранцах. Они прибыли издалека и выглядят не так, как ваши люди.

Утвердительный кивок.

Я вернул ей ключ, она открыла дверь, и мы вышли в коридор. Она остановилась у дверей комнаты, расположенной напротив моей, вставила ключ в скважину — он подходил, очевидно, ко всем замкам на этом этаже. Дверь открылась.

Я увидел рыжеволосого парня, сидевшего за столом и орудовавшего ложкой. Он не перестал есть и тогда, когда, подняв глаза от миски, увидел нас с Анной. Ее, взяв за руку, я тоже затащил в комнату.

— Вы прибыли сюда из параллельной временной структуры? — спросил я.

Он пробурчал что-то неразборчиво — звуки вязли у него во рту, плотно набитом тушеной рыбой.

— Меня зовут Шеридан Мичер, — представился я. — Я историк. То, что я увидел в этой стране…

Подождав немного и не услышав ответа, я продолжал:

— Мы не можем поддерживать этот режим. Вся эта система, основанная на насилии, должна быть уничтожена. Я ищу людей, которые думают так же, как я.

Он привстал, нависая над столом тяжелой мясистой тушей, ложку он так и не выпустил из руки.

— Что это за система, основанная на насилии? — спросил он. — Ты о чем, парень?

Я показал ему шрам на шее Анны и объяснил, откуда он взялся. Выслушав меня, он рассмеялся.

— Тебе бы стоило побывать в моей стране. Не хочешь туда смотаться на денек? Берусь доставить. — Он похлопал меня тяжелой лапищей по плечу. — Как бы тебе понравилось, что вытворяют эти азиаты? Заполонили всю Европу — от них просто проходу нет. Скоро они нас совсем задушат.

— Азиаты? — изумился я. — Они-то тут при чем?

— Как это при чем? Вся эта красная сволочь, китаезы… Разве не они победили в Третьей мировой войне?

Теперь пируют, изгаляются над белым человеком — за людей нас не держат… А ты говоришь, рабство… Тут Церковь, культура, а у нас — узкоглазые…

— Коммунистический Китай?! Выиграл Третью мировую?! Но китайцы в ней даже не участвовали…

— Ну тогда вам здорово повезло, Джек…. На вашем месте я бы все-таки остерегался… Не особенно-то им доверяйте — с азиатами нужно держать ухо востро. — Он снова потянулся к миске.

Когда мы с Анной вошли в следующую комнату, мы сильно напугали краснолицего лысоватого человечка, занимающегося любовью с подаренной ему рабыней.

— Я из параллельного мира, — сказал я ему. — Я возмущен здешними порядками. Я надеюсь, что вы тоже отвергаете рабство.

— Пожалуй, то, что я видел здесь, не самый плохой вариант. А что, собственно, не устраивает вас?

— То, что они калечат своих рабов. Одного этого достаточно, чтобы начать борьбу с этой системой.

Он почесал свою лысую голову, оценивая сказанное мной.

— Ну, не знаю… Есть вещи похуже рабства… Это голод и нищета. Рабство по крайней мере гарантирует кусок хлеба. В нашей стране жизненный уровень упал настолько, что дальше падать просто некуда. Кое-кто начинает уже поговаривать, что коммунизм не решает всех проблем… Британия, говорят они, могла бы пойти своим особым путем и доказать всему миру, что альтернатива существует.

— Коммунизм в Британии? О Боги!

— Не понимаю, чему вы удивляетесь… В тысяча девятьсот двадцать девятом году к власти пришла коммунистическая партия под руководством мудрого вождя и учителя всех народов Гарри Поллита… Первая пятилетка…

— Прошу вас, не продолжайте — мне больно вас слушать. Вы станете участвовать в борьбе против рабства?

— Я не говорил, что отказываюсь от борьбы. Но я должен прежде созвать конференцию, обсудить с товарищами стратегию и тактику нашей борьбы, выбрать руководящие органы… Революционное движение масс и пролетарское самосознание…

Я опрометью выскочил из комнаты и столкнулся с каким-то человеком, бежавшим по коридору. Мы вели себя не слишком-то вежливо, бесцеремонно разглядывая друг друга. Он был молод, одного роста со мной, и, как я оценил на глаз, в нем было столько же фунтов костей, мышц и требухи, сколько и во мне. У него было смуглое лицо, сросшиеся на переносице брови и жгуче-черные глаза. Мне показалось, что я смогу найти с ним общий язык.

— Вы из параллельного мира?

— Ну да, — сказал он и крепко пожал мою руку. — Марк Клауд Гейл, к вашим услугам. Я участвовал во многих мятежах у себя на родине и могу постоять за себя и других. В вас чувствуется военная выправка. Побывали на войне? Я так и думал. Вряд ли кто-нибудь из этих слизняков, попрятавшихся в комнатах, присоединится ко мне, но я объявляю войну сутанам…

— Вы можете рассчитывать на меня. Меня зовут Шерри Мичер, я историк и по необходимости солдат. Нас уже двое, — обрадовался я. — Возможно, к нам присоединятся и другие… А если поднять рабов…

Мы услышали переливистую трель звонка, и разговор наш прервался.

— Брифинг начинается, — сказал Марк. — Нужно послушать, что они там будут молоть. Черт подери, жизнь становится интересной. Обожаю заварушки.