Иван Тяглов - Круги Магистра

Иван Тяглов

Круги Магистра

Иван Валерьевич Тяглов родился в 1963 году. По профессии инженер-электронщик, в 1986 году окончил Московский инженерно-физический институт. Живет в Свердловске, работает инструктором в юнкоровском отряде "Каравелла".

ВСТУПЛЕНИЕ. ГРАНИЦА

Закат полыхнул в последний раз. Бросил снизу пламя в темно-лиловые волны наступавших облаков. Потом угас до неяркой желтизны и зелени. Сумерки стиснули полоску чистого пространства над горизонтом, а за ними потянулась синяя ночь и задрожали первые звездные огни. От ручья всплыл над полем, над перелеском туман.

Они остановились. Тимка печально посмотрел в серебряную дорожную пыль.

- Ну, иди домой, - сказал Вадим, - проводил уже.

Он задрал голову, глядел в небо, держа вещмешок на согнутой руке.

- Пойми, Тим, не могу я тебя с собой тащить... У тебя папа и мама здесь. Друзья... Ты ведь их не бросишь?.. Ладно, пройдем еще немного.

Наступила темнота, но была она прозрачной, легкой, нестрашной. От звезд зажглись в траве капельки-искры, плыл светящимся облачком туман.

- Что делать будем? Как теперь тебе домой добираться?

И тут, осыпая росу, поднялась из высоких трав круглая мохнатая тень, глянула красными маленькими глазками. Тимка не испугался. Вадим стоял рядом и смотрел на странную тварь спокойно, только немного грустно.

- Вот и все... Здравствуй, старый.

- Здравствуй, бродяга, - проскрипел в ответ мохнатый комок. - Все никак успокоиться не можешь?

- Эх, сторож! Всякая дрянь через Границу лезет, а ты со мной разбираешься.

- Какая такая дрянь? - беспокойно заворочался сторож.

- В чудесном добром мире, - медленно сказал Вадим, - вдруг раздавили бульдозерами целый Детский город на Берегу. И все больше мелкой мерзости вокруг, вроде Марьниколавны из местной жилконторы.

- Ваши это дела, ваши, человеческие! Не лезу я в них, - забубнило страшилище так поспешно, что Тимка усмехнулся через все печали дня.

- Вадик, кто это? - прошептал он. Меж обычных слов разговора сквозила непонятная жуть. Нет, сторожа он не боялся. Дело в другом...

- Здесь горизонт мира, Тим. А это создание вроде охраны на Границе.

В сыром воздухе медленными волнами расходился плотный аромат ночных цветов. Где-то занудливо тянул трели сверчок. Только дорога светлела впереди. Тимка всмотрелся: призрачные тени ходили над нею, скручивались вихрем, как ветер в жаркий летний день. И еще услышал он, как громыхнуло где-то далеко и раз, и другой, а потом отозвалось тяжелым гулом.

- Слышишь? - мрачно сказал Вадим неизвестно кому.

Тимка стоял оглушенный. Мыслей не было, горечь одна. "Не уходи, ну пожалуйста..." Что-то невнятно проскрипел сторож.

- Отвел бы лучше человека домой, - попросил Вадим.

- Я-то отведу... - Сторож затрещал всеми суставами своих паучьих лапок, завозился в траве, задергался.

- Что, не одобряешь меня?

- И правильно, - сердито сказал Тимка. - Я ребят не брошу, родителей и Город не брошу, а ты нас...

- Ну что ты, ей-богу...

- И сказать тебе нечего, - прошуршал сторож.

- Тим, здесь Кашинцев остается, вы к нему в случае чего...

- Остается... Тебя они боялись, потому что ты их не боялся. А Кашинцев... он хороший, но... - Заледенело все у Тимки, как в тот догоревший день, и вновь блеснули в глаза отполированные жестким песчаником траки пяти громадных черно-желтых машин. Бульдозеры надвигались уверенно, с хрустом рассеялся, превратившись в мелкую труху, дом Хранителя ключей. Тогда Вадим сунул в рот кончик травинки, неторопливым шагом обогнал бульдозеры, встал перед головным, перед его сверкающим, отчищенным ножом. Потом глянул искоса в кабину и стал смотреть на озеро, как оно сверкает, подмигивает и синеет поодаль от берега.

Бульдозер ахнул, бросил в небо струю черного дыма, замер. К Вадиму бежали ребята, и остальные машины, обиженно посигналив, заглушили моторы...

А теперь он уходит, и путь его в дали не космические даже, а вовсе какие-то безнадежные. Там будет опасно, страшно, больно...

- Ты и впрямь думаешь, что они оттуда? - проскрипел сторож.

- Не знаю, нам не удалось отстоять Город, а настоящего врага вроде и не было... А еще, когда шли в первый раз эти дуры на гусеницах, мне почудилось за стеклом кабины знакомое лицо. Помнишь, старина, Великие равнины?

- Вадик, - позвал Тимка. - Давай все-таки вместе пойдем. Папе с мамой и ребятам письма напишем, они поймут. Ты ведь один уходишь!

- Тим, ты же помнишь Устав Ордена. Вас, Рыцарей Радуги, осталось всего пятеро. Но я знаю, вы и сейчас вместе, а на рассвете там, где был Город, звучит наш "Утренний горн". Теперь я, Магистр, прошу: не теряйте тех, кто остался верен нашему братству, бой еще не кончен... А я вернусь, честное слово.

- Но нас трое...

- Аль и Гранька, - виновато объяснил Вадим.

- Мы не успели их принять...

- Они уже давно в Ордене.

Вихорек прошел рядом, тронул холодком кожу, будто перебрал легкими пальчиками, отодвинулся. Мальчик покосился на дорогу. Вадим сказал:

- Гранька пришел с Великих равнин; Аль... Он вообще знает секреты Звездных Путей. Я встретился с ним в Песчаном лабиринте. Такое место... Не знаю, как объяснить...

- Где оно?

- Говорю - не объяснить. Везде.

- А потом? - шепотом спросил Тимка.

...Месяц назад. День был яркий, особенно солнечный, весь в золотых бликах и ниточках. А вокруг зеленой башни носилась Марьниколавна, потрясая грозной бумагой Приозерского Управления по Жилью и Быту.

Город, по ее словам, уводил не туда, работал неправильно, и вообще рыцари, оруженосцы, мастера и подмастерья только тем и занимались, что сбивали с толку детей добропорядочных граждан. Впрочем, в добропорядочности родителей, отпустивших детей на такое подозрительное дело, она сильно сомневалась.

Вот тогда стало ясно, что игра кончилась. Марьниколавна размахивала постановлением, как знаменем, и переступала пухлыми ногами, будто ей самой хотелось пойти на таран стен и башен. А через неделю пришли бульдозеры.

Теперь Город уходил, отодвигался в непонятные дали, соединялся с судьбами иных миров и людей...

Легкий звон прошел над травой.

- Магистр... Мы Город не забудем. Но Гранька и Аль, они останутся?

- Не знаю. Говорил им, но они сами рыцари. Устав...

- Я понимаю...

- Пора... - тихо скрипнул сторож, - Иди, если идешь.

Тимка не заметил, как растаял в призрачных вихрях человеческий силуэт. Темнота стала плотнее. А Тимка и Сторож все стояли, хотя уже никого не было на дороге.

ГРИФОН. ТИШИНА

Третий день над городом стояло жутковатое звенящее безмолвие. Только в траве на пустырях отчаянно верещали кузнечики, точно боялись, что вот-вот ударит вовсе не летней грозой и тогда никто уже не расслышит их трели.

Замолчали осадные восьмидюймовки за железнодорожной насыпью. Перестала грохотать Артиллерийская горка, в городе стих резкий штуцерный треск.