Виктор Глумов - Операция «Призрак»

– Впереди была ловушка! – прокричал он. – Видели вытоптанную площадку? Они явно что-то задумали.

Впереди замелькали факелы. Стрелы сыпались градом, чиркали о броню, но не причиняли вреда. Что было с катером, Снег не видел.

По боковой улице поехали на запад. В отличие от главной трассы, эта была захламлена, что замедляло движение броневика, но не тормозило. Учитель петлял по улицам, комментируя свои действия:

– Если у них есть что-то типа тарана, они могут нас остановить и тогда попросту шапками закидают.

Проклятое село все не заканчивалось. Зары не попадались на глаза, бежали следом, стреляли из укрытий. Пулеметная точка имелась в задней части броневика, но сейчас ее завалило коробками. Снег подумал, что лучше переместить часть груза в катер, чтоб хоть пугалка для заров была.

Самое отвратительное – нельзя никак поучаствовать в обороне. Бронированное только лобовое стекло, остальные разбиваются арбалетным болтом. А ведь достаточно пары очередей, и зары в ужасе разбегутся.

– Если верить карте, то скоро озеро! – прокричал Беркут. – Зары туда не пойдут.

– Хорошо бы, – проворчал Яр, сжимающий АК.

Беркут оказался правым: не прошло и пяти минут, как барабанная дробь стрел, бьющих о броню, стихла и зары отстали. Постепенно схлынуло возбуждение, и Снег зевнул, откинул спинку сиденья и только собрался заснуть, как о корпус снова что-то ударилось.

– Началось в колхозе утро, – проговорил Учитель. – Муты наступают.

Естественно, когда на лобовое бросается синяя от холода тварь и норовит выдавить стекло, не до сна. Но муты тупее заров и неприятностей доставляют меньше. Пара минут, и они остались позади, и снова – позолоченная светом дорога, снежинки, тающие на лобовом, и дворники – вверх, вниз, вверх, вниз.

Усталость взяла свое, и Снег задремал, не обращая внимания на тряску и голоса, а когда проснулся, было уже утро, Учитель спал, а его место занял Беркут. На улице свистело и завывало, и это не стая голодных мутов, а ветер. Снег открыл глаза.

– Поздравляю, только что мы пересекли границу Латвии.

Снег поднял сиденье и увидел ржавый терминал, свернутый шлагбаум. Стоило отдалиться на десяток метров, и пурга поглотила строения. Появился второй терминал, незнакомые буквы. Пара минут, и они сгинули в белом мареве.

– Ветер усиливается, мне это не нравится, – подал голос Рад им.

Снег повернул голову: Яр дрых, запрокинув голову; когда он храпел, его острый кадык, поросший сизой щетиной, дергался. Леший тоже спал – подложив руку под щеку, высунув длинные ноги в проход и прижав задом Радима к стенке. Учитель спал, скрестив руки на груди и накрыв лицо шляпой.

– К вечеру должны добраться до места. Лучше пусть метет, чем муты нападают.

Снег дохнул на стекло, где начал образовываться морозный узор, улыбнулся. Все хорошо. Значит, они вернутся скоро и он обнимет Жанну. При мысли о ней делалась тепло и солнечно.

К обеду снег прекратился, но ветер не ослаб, напротив, стал порывистым, хлестким. Когда остановились на заправку, Снег вышел и по бедра провалился в сугроб, запрокинул голову: по белесому небу плыло далекое холодное солнце. Значит, туч нет, это ветер поднимает снег и гонит над землей. Мороз пробирал до костей, Снег закрыл лицо воротником белого маскхалата и подал канистру спирта Лешему.

Интересно, при какой температуре замерзает спирт? Если при минус пяти, значит, Учитель добавил этот, как его… Антикриз.

Наполнив бензобаки, продолжили путь.

– Мы с дороги не собьемся? – поинтересовался Радим, провожая взглядом заснеженные дома.

– Нет, – ответил проснувшийся Учитель. – У меня компас, и я слежу за указателями.

Однако, похоже, с дороги все-таки сбились… Или не сбились – сказать было трудно, Учитель молчал. Видимость стремилась к нулю из-за пурги, и когда чуть не въехали в стену, Учитель сменил Беркута за рулем. Но все равно далеко не заехали, остановились возле трехэтажных домов с частично выбитыми стеклами.

– Обследуем объект, если он подходит, пережидаем непогоду здесь. Я и Беркут – первая пара, Снег и Яр – вторая. Леший и Радим – остаетесь здесь и ждете приказа.

Учитель надел перчатки и с видимым усилием открыл дверь – в салон ворвался ледяной порыв, заставил поежиться и закрыть лицо воротником. Он с Беркутом нырнули в снежное крошево и исчезли из виду. Снег, пригибаясь, скользнул в непогоду и побежал за тающем в буране силуэтом. Мир ревел, лязгал и клокотал. Снег позвал Беркута и услышал его голос, но слов было не разобрать. Вроде он говорил «чисто», автоматы не стреляли, значит, можно бежать.

Двухподъездный дом немного защищал от шквального западного ветра. Снег переступил порог и оказался на небольшой лестничной площадке. Вверх поднималась бетонная лестница с покосившимися деревянными перилами, через один пролет была лестничная клетка первого этажа и три двери. Дождавшись Яра, Учитель распорядился:

– Вы смотрите комнаты, я караулю вход. Вряд ли кто-то есть поблизости, но техникой безопасности пренебрегать не стоит: вдруг здесь укрылся заблудший мутант?

Деревянная дверь Снега была заперта на ключ, он выбил ее ногой и очутился в отлично сохранившейся квартире. Здесь не похозяйничали даже после заражения, и мебель в прихожей уцелела. Мало того, на вешалке имелось черное, поросшее плесенью пальто и красная женская куртка. В просторном зале тоже почти все сохранилось, кроме стены крайнего левого угла. Крыша дома протекала, и штукатурка отвалилась от почерневшей стены прямо на телевизор.

На втором и третьем этажах не оказалось ничего интересного, и в качестве убежища выбрали квартиру, которую осматривал Яр.

Когда с горем пополам перенесли вещи и заперли машину, собрались в сухой просторной комнате с отнюдь не декоративным камином. Выбросили одеревеневший от мороза, ломающийся в руках ковер. Леший поставил в середину комнаты небольшой коричневый стол, вскрытый потрескавшимся лаком, сел в кресло и с грохотом рухнул – оно развалилось под его весом.

– О, будет на дрова, – улыбнулся Яр и принялся ломать кресло.

Радим поставил у камина пакет с сухими дровами, хворостом и горючей смесью, распаковал его и принялся возиться с растопкой.

– Снег, – проговорил Леший, – скажи своим – хватит падать. – Он сделал паузу, надеясь, что кто-то рассмеется над его шуткой, но Березки с его гипертрофированным чувством юмора не было, и он сменил тему: – Идем мебель на дрова ломать, что ли. Все равно на кроватях не поспишь – они мышами провоняли, и рассыпаются.

Спустя полчаса в камине трещал огонь, прыгая с ветки на ветку, облизывая поленья покрупнее. Еще через час на окнах подтаяла изморозь. А через три Снег сделал вывод, что камин в отличие от печи – вещь бесполезная: в комнате температура вряд ли поднялась выше двенадцати градусов. Но в сравнении с тем, что на улице, – июль!