Юрген Кунов - Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга первая

– «Неимеющая имени» ступай спать, – громко произнесла Николь. – И не вздумай тревожить Оэра. Иначе поплатишься ушами.

Чуть свет Корин и Николь выехали за ворота замка. Насекомые Кастиса уже начали свой очередной рабочий день и веселая разноголосица цектов, зожей и мэхо висела над степью.

– Какие громкие здесь букашки, – заметил сержант. – Жаль, что бабочек на этой широте можно увидеть только сразу после Большого дождя, пока влаги вдоволь.

– Я смотрю, местные насекомые вызывают у вас более теплые чувства, чем кастисиане.

Корин хмыкнул.

– Ты перешла на вы, чтобы показать, как я тебе неприятен? Ночью надо было спать, а не анализировать то, что не имеет никакого отношения к нашему заданию. Не волнуйся, с дочерью Итса все будет нормально. Даже лучше. Ее будущему может позавидовать любая дочь любого управителя замка Страны Железа.

Николь в ответ сердито вскинула голову.

– Стажер, своими внутренними проблемами лучше заниматься дома. Здесь это непозволительная роскошь.

– Вовсе не роскошь. Нормальная потребность нормального человека.

– Мадемуазель, вы же не удовлетворяете свою потребность в дефикации там, где вас застал позыв? Когда-то люди оставляли свои кучки везде. Потом они стали это делать только в определенных местах. Разумеется, не все. Но подобные действия показывают либо невоспитанность, либо болезнь субъекта. Так и с демонстрацией чувств. Не время и не место.

– Чушь собачья.

– Возможно. Но советую, пока мы здесь, переключиться с внутреннего мира на внешний.

Наверное, в последнем Корин был прав, но Николь никак не могла справиться с теми переживаниями, что вызвал у нее поступок командира. Слишком горьким было разочарование в человеке, который казался ей сначала, чуть ли не сказочным героем. Она смогла понять его жестокость по отношению к себе, но простить его равнодушие к этой девочке, дочери Итса, было ей сейчас не под силу. Николь считала, что данную ситуацию нужно было разрешить каким-то иным образом. Правда, сама она за всю ночь так и не придумала, как в таких неоднозначных обстоятельствах следовало бы поступить ее командиру. И это злило ее больше всего.

Корин проводил взглядом пролетевшую над ними стаю птиц.

– К воде направились.

– Угу. Через часок доберутся. А нам еще пылить и пылить.

– Николь, день сегодня будет трудный, ты уж отбрось пока все свои претензии ко мне.

– Я постараюсь, сэр.

– Постарайся. Если ситуация сложится не в нашу пользу, найдешь Эдди. Порядок действий ты помнишь.

– Так точно, сэр.

Лесная дорога, ведущая к озеру, оказалась не наезженной. Ее и дорогой-то назвать было трудно – скорее, широкая тропа. По ней могли бы двигаться впритирку не более трех всадников. Плотно растущие высоченные деревья подступали к самому ее краю и делали путь весьма опасным. Через такую чащу верхом не пробраться, а, значит, если с двух сторон дорогу перекроют, убегать можно будет только на своих двоих.

«Если бы я захотел кого-нибудь повязать, то сделал бы это именно здесь, – подумал Корин. – А что у нас там такое?..»

Сержант выбрался из седла и внимательно осмотрел дорогу. Он нашел несколько сломанных и сильно примятых травяных стеблей. Было понятно, что тут недавно проезжали верховые. Лесные воины в этом лесу вряд ли обитают – не торговая дорога, а вот дружинники эрдена Отэу проскакать ночью по тропе могли.

– Гэра, следи за левой стороной.

– Так, Оэр.

– Знаешь, что-то мне подсказывает, что именно на этой дороге взяли экипаж Полански, – перешел на английский язык Корин.

– Так что, галопом вперед?

– А смысл?

Сержант задумался. Нужно было решить: продолжать ли путь верхом или спешиться и пробираться через лес. Второй вариант безопаснее. Но сколько на это уйдет времени? И еще придется бросить порхов…

– Сэр, я думаю, нужно рискнуть. Или вы за меня опасаетесь?

– Черт, время дорого… Ладно, поехали! – скомандовал Корин, садясь верхом. – Будем надеяться, что Бернини выслал против нас небольшой разъезд. Да помогут нам Аллах, Будда и Христос!

За одним из ближних поворотов, как и предполагал Корин, патрульных ждали. Перекрывали тропу шестеро всадников в белых плащах с вышитым на плече гербом эрдена Отэу.

– Поворачиваем назад, Оэр! – крикнула Николь.

– Гэра не слышит сзади стук копыт?

Девушка обернулась. Сзади появились еще шесть всадников.

– Черта с два, они получат жрицу живой, – процедила сквозь зубы Николь и потянула из-за спины оба меча.

– Не спеши. Сначала узнаем, что им нужно.

Корин натянул поводья, останавливая порха.

– Стражи замка, что свело нас вместе?

Один из воинов, с длинными волосами и страшно изуродованным лицом, подъехал к Николь и, вытащив меч, слегка ткнул им девушку в грудь:

– Моя.

– Назови свое имя и место поединка, страж замка!

Воин вложил меч в ножны и спрыгнул на дорогу.

– Сразимся здесь. Перед тобой Туир, храмовник. Туир – страж замка высокородного Отэу и сотник его ближней дружины, – придерживая порха за уздечку, произнес он с полнейшим равнодушием.

Николь сдернула с головы черный платок и кинула его под ноги дружиннику.

– Гэра, жрица храма Великого Нэка, дарит тебя Всемогущему!

– Да будет так, – спокйно сказал Туир, поднял платок и, аккуратно свернув, положил его за пазуху.

Корин понял, что схватки не избежать. Когда один из стражей замка подал Туиру щит, сержант, помня характеристику сотника ближней дружины данную Риром и желая облегчить Николь путь к победе, небрежно бросил:

– Зачем Туиру щит? Страх перед жрицей так велик?

– Страж храма не угадал. Нэк Всевидящий дал Туиру совет взять в руки щит. Не слушать богов глупо.

Сотник сделал несколько разминочных движений и, поправив на голове островерхий шлем, посмотрел Корину прямо в глаза.

– Туир просит стража храма начать поединок.

Корин выбрался из седла. Его беспокоило, что священный круг традиционного размера на узкой дороге не изобразить и пространства для маневра у Николь будет маловато. Он начертил мечом не круг, а скорее овал, чтобы дать стажеру, хотя бы лишний метр пространства.

Туир все старания стража храма увеличить площадь боевого поля воспринял без особых возражений. Он только сказал вполголоса:

– Жрице теперь сможет помочь только Нэк Триединый.

Сержант был готов с ним согласиться и, наверное, именно поэтому молитва Великому Нэку из его уст впервые за все время пребывания патрульных на Кастисе зазвучала так проникновенно.

Воины, глядя на молящегося храмовника, не проронили ни слова. Корин не стал напоминать им о руке Нэка Карающего, если перед поединком Триединый не услышит молитву и из их уст. Расклад был неподходящий для чтения нравоучений.