Амброз Бирс - Сборник фантастики. Золотой фонд

– Это нечистая сила, – говорила миссис Холл, – духи… Знаю… В ведомостях читала… Столы и стулья скачут и пляшут…

– Выпей еще немножко, Дженни, – сказал Холл, – это тебя успокоит.

– Запри дверь и не впускай его, – продолжала миссис Холл. – Не впускай, когда воротится. Мне и самой сдавалось… Могла бы, кажется, догадаться. И буркалы эти его вылупленные, и голова забинтованная, и в церковь никогда не ходит, и бутылок такая пропасть. Ну, какому порядочному человеку нужна такая пропасть бутылок? Вот и заворожил мою мебель и засадил в нее духов! Добрую мою старую мебель! В этом самом кресле сиживала, помню, моя бедная матушка, когда я была еще малюткой. Подумать только, что оно теперь пошло против меня…

– Выпей еще, Дженни, – сказал Холл. – Ты совсем расстроена.

Они послали Милли через улицу, залитую золотистым светом раннего утра, разбудить кузнеца мастера Санди Уоджерса и сообщить ему, что, дескать, мистер Холл ему кланяется, а мебель ведет себя удивительно странно. Не зайдет ли мистер Уоджерс?

Мистер Уоджерс был человек знающий и догадливый. Он отнесся к делу очень серьезно.

– Провались я на этом месте, – сказал он, – если тут не замешана нечистая сила. Уж куда ж вам справиться с таким народом!

Он пришел в гостиницу сильно озабоченный. Хозяева просили его пройти первым в комнату наверху, но он, по-видимому, с этим не спешил и предпочитал беседовать в коридоре. Из табачной лавочки напротив вышел приказчик мистера Хакстерса и начал отворять ставни. Его тотчас позвали на совет, и он, само собою разумеется, пришел. Способности англосаксов к конституционному правлению выразились тут вполне, говорили много, но не предпринимали ничего определенного.

– Установим сначала факты, – предлагал Санди Уоджерс. – Решим, правильно ли мы поступим, коли взломаем эту дверь? Коли дверь не взломана, ее всегда можно взломать, но коли дверь взломана, ее уж никак нельзя сделать невзломанной.

И вдруг совершенно неожиданно дверь распахнулась сама собой, и, ко всеобщему удивлению, на лестнице показалась закутанная фигура незнакомца, он спускался вниз, пристально глядя на присутствующих более чем когда-либо слепым и темным взором своих непомерно огромных стеклянных глаз. Медленно, как деревянный, сошел он с лестницы, все продолжая смотреть, прошел по коридору и остановился.

– Глядите! – сказал он, и, следуя указанию его обтянутого перчаткой пальца, они увидали бутылку сассапарели у самой двери потреба.

Незнакомец вошел в приемную, и быстро, внезапно, злобно захлопнул дверь перед самым их носом.

Никто не сказал ни слова, пока не замерли последние отголоски этого звука, все молча смотрели друг на друга.

– Ну, уж чуднее этого… – начал мистер Уоджерс и не окончил фразы.

– На вашем месте я бы пошел и порасспросил бы его, – продолжал он через минуту, обращаясь к мистеру Холлу, – потребовал бы объяснение.

Но не так-то легко было склонить хозяйкина мужа на это предприятие. Наконец, он все-таки постучался в дверь и отворил ее.

– Извините… – начал было он.

– Убирайся к черту! – в то же мгновение заревел незнакомец диким голосом, – убирайся и дверь затвори!

Так и покончилось это краткое объяснение.

Незнакомец ушел в маленькую приемную гостиницы около половины шестого утра и пробыл до полудня, опустив шторы и запершись. После приема, оказанного мистеру Холлу, никто не решался пойти.

Все это время незнакомец, по-видимому, ничего не ел. Три раза он звонил, в третий раз громко и отчаянно, но никто не явился на его звонок.

– Очень нужно! – говорила миссис Холл. – Ругатель этакий! Вот тебе и «Убирайся к черту»!

Вскоре пронеслась смутная молва о краже в доме священника, и оба происшествия были сопоставлены, Холл в сопровождении Уоджерса пошел к судье, мистеру Шатлькоку, за советом. Наверх никто не отваживался. Что делал в это время незнакомец – неизвестно. Иногда он начинал нетерпеливо бегать из угла в угол, раза два разражался громкими ругательствами, рвал какую-то бумагу, колотил бутылки.

Несмотря на всеобщий испуг, маленькая кучка любопытных постепенно росла. Явилась миссис Ройстер, несколько веселых парней, щеголявших черными куртками домашнего приготовления и белыми галстуками – в честь Духова дня, – присоединились к толпе, задавая сбивчивые и нелепые вопросы. Молодой Арчи Гарнер отличился: он зашел со двора и попытался заглянуть под опущенные шторы. Видеть он ничего не мог, но притворился, что видел. Вскоре присоединилась к нему и прочая айпингская молодежь.

День был великолепный, вдоль деревенской улицы уже стояло рядком около двенадцати балаганов и навес для стрельбы, а на лужайке у кузницы расположились три желтых с коричневым фургона, и живописные незнакомцы обоего пола устраивали приспособление для игры в кокосовые орехи. На джентльменах были синие свитера, на дамах – белые фартуки и очень модные шляпки с огромными перьями. Удьер из «Красного Оленя» и мистер Джаггерст, сапожник, торговавший, кроме того, дешевенькими велосипедами, развешивали поперек улицы ряд национальных флагов и королевских знамен, послуживших первоначально для прославления Виктории.

А между тем в искусственном полумраке гостиной, куда проникал только один тоненький луч солнечного света, незнакомец, голодный, по всей вероятности, и испуганный, прятался в свое чересчур теплое платье, напряженно читал что-то сквозь темные очки, позвякивал грязными пузырьками и разражался неистовыми ругательствами на мальчишек, которых было хотя и не видно, но слышно под окнами. В углу у камина лежали осколки от полдюжины разбитых бутылок, а в воздухе стоял острый запах хлора. Все это сделалось известным из того, что в то время слышали в комнате и увидели, когда вошли.

Около полудня незнакомец вдруг отворил дверь приемной и встал на пороге, мрачно озирая троих или четверых собравшихся в зале людей.

– Миссис Холл! – проговорил он.

Кто-то вышел не без опаски и робко позвал миссис Холл. Через некоторое время она появилась как бы запыхавшаяся немного, но вследствие этого еще более свирепая. Холла же еще не было дома. Миссис Холл обдумала предстоящую сцену и явилась теперь с маленьким подносиком, на котором лежал неоплаченный счет.

– Вы спрашиваете счет, сэр? – сказала она.

– Почему мне не подали завтрака? Почему вы не приготовили мне завтрака и не отвечаете на звонки? Что же, по-вашему, воздухом, что ли, я питаюсь?

– А почему, желала бы я знать, – сказала миссис Холл, – вы не платите мне по счету?

– Говорил же я вам три дня тому назад, что скоро получу с почты деньги?

– А я вам говорила три дня тому назад, что никакой вашей почты дожидаться не хочу. Велика беда, что вам пришлось подождать немного с завтраком, коли вот уже пять дней как я жду со счетом?