Лоис Буджолд - Танец отражений. Память

Майлз встал и потянулся. Он устал гораздо больше, чем можно было предположить.

«Кажется, это обещает быть несколько странным».

Новый распорядок — тихий и спокойный, установился быстро. Майлз с Иллианом вставали, когда хотели, и по утрам вполне могли и не встречаться за завтраком, но обедали и ужинали обязательно вместе. Каждый день Майлз ходил в госпиталь, огромный медицинский комплекс на другом берегу реки, разделявшей Старый город. Когда он пришел в первый раз, его заставили ждать в коридоре, как заставили бы ждать любого ветерана. Тогда он как бы случайно сообщил о своем новом статусе Имперского Аудитора. Больше ему уже ждать не приходилось. Что ж, хоть какой-то прок от шоколадной цепочки Грегора.

Дув Галени навестил их на следующий же вечер после переезда Иллиана. Новое обиталище шефа несказанно изумило капитана. Он попытался отказаться от ужина, но Майлз не позволил. Уроженец Комарры чувствовал себя не в своей тарелке, ужиная со своим бывшим начальником. Похоже, подумал Майлз, вся эта история его гнетет. Галени дипломатично делал вид, что не замечает странную забывчивость Саймона, и быстро подхватил отработанную Майлзом тактику ненавязчивых напоминаний в процессе разговора, помогающих не терять нить беседы. Или, во всяком случае, поддерживающих иллюзию.

Леди Элис, как и обещала, заглядывала очень часто, хоть и была чрезвычайно занята в связи с приближающейся помолвкой императора. Теперь она обзавелась двумя помощниками, постоянно дежурившими во дворце. Айвен тоже забегал, причем каждый раз так, чтобы попасть к обеду или ужину. Еще Иллиана навещали человек шесть старых знакомых — пожилых военных. Они тоже быстро освоили науку общения с Саймоном. У главы департамента по делам Комарры Гая Аллегре, к счастью, хватило ума не беспокоить Иллиана разговорами о конторе.

Охрана СБ, оставленная из вежливости у особняка отсутствующего вице-короля Зергияра, выросла от одного человека до трех, и несчастный капрал Кости лишился привычного домашнего завтрака. Впрочем, он по-прежнему забегал на кухню после дежурства, а потому Майлз решил, что голодная смерть капралу не грозит. Счета, присылаемые в особняк Форкосиганов, значительно возросли. Впрочем, им было еще далеко до счетов, приходивших при родителях Майлза.

Каждый день Майлз беседовал с адмиралом Авакли, интересуясь, как продвигается дело. Авакли имел привычку отвечать довольно уклончиво, но все же Майлз сумел понять, что постепенный прогресс имеется. Хотя бы — в области отсеивания предположений. Он не хотел давить на Авакли, требуя более конкретных ответов. Не тот случай, когда можно допустить даже малейшую ошибку. Да и торопиться особенно некуда. Максимальный ущерб, который можно было нанести, уже нанесен, и с этим ни Майлз, ни Авакли, ни кто бы то ни было другой ничего поделать не мог.

Прорыв, которого так ждал Майлз, произошел на шестой день, но не у группы адмирала Авакли. Криохирург и невропатолог Императорского госпиталя сумели записать показания, когда с Майлзом случился припадок прямо в лаборатории.

Он вышел из привычной темноты, пересыпаемой россыпью конфетти, и обнаружил, что лежит на столе. На голове у него датчики, и весь он опутан проводами. Вокруг копошились три возбужденных медтехника. Наверное, они держали его, чтобы не свалился на пол во время конвульсий. А может, следили за подключением мониторов. Полковник Ченко, невропатолог, и капитан де Гиз, криохирург, громко переговаривались и оживленно жестикулировали, показывая друг другу новые данные. Это было лучшее зрелище с тех пор, как на ярмарку в Хассадаре привезли на велосипеде медведя, который до смерти перепугал лошадей. Майлз застонал, но никто не обратил на него ни малейшего внимания. Мониторы, похоже, представляли куда больший интерес, чем сам пациент.

Врачи так и не заговорили с ним. Тогда он оделся и пошел дожидаться в кабинет Ченко. Даже его аудиторский статус не заставил их поторопиться. Ченко, энергичный подтянутый мужчина средних лет — ходячая реклама профессии медика, соизволил наконец вспомнить о Майлзе. Он зашел в кабинет с целой пачкой дискет в руках. Радостное возбуждение сменилось у него некоторым самодовольством.

— Нам известно, что с вами, лорд Форкосиган, — провозгласил Ченко, усевшись за комм-пульт. — Как мы и предполагали, механизм ваших припадков имеет идиосинкразическое происхождение. Но теперь мы точно знаем, что это такое!

— Превосходно, — холодно произнес Майлз. — И что же это такое?

Не обращая внимания на его тон, врач вставил диск в комм и включил изображение.

— Судя по всему, после криооживления ваш мозг начал работать с очень высокой скоростью функционирования нейронов. Это подняло их деятельность до чрезвычайно высокого уровня. Практически до предела, как вы видите вот тут. Вот обычный уровень, а вот — ваш. Видите разницу? Затем что-то провоцирует гиперактивную мозговую деятельность — стресс или какое-нибудь возбуждение, — и все нейронные связи начинают функционировать одновременно. Видите вот этот пик? Это временно парализует обычную нейронную деятельность вашего мозга, откуда и галлюцинации. Через несколько минут все нормализуется, и активность опускается до нормы — даже ниже нормы. От этого вы и теряете сознание. Затем равновесие восстанавливается, и вы приходите в себя, ощущая небольшую усталость. И весь цикл начинается заново. Это чисто биохимическая, а не фазовая форма эпилепсии. Весьма захватывающее и уникальное явление. Де Гиз хочет написать об этом статью — ваша анонимность, конечно, гарантируется.

Майлз молча пытался осознать свою роль в истории медицины.

— Итак, — сказал он наконец, — что вы можете с этим сделать?

— М-м-м… Случай не локальный, глобальный, захватывает большой участок мозга. Хотя, возможно, к счастью, это главным образом лобные доли, а не ствол, иначе припадок убил бы вас на месте. Это не обязательно требует хирургического вмешательства.

«Никто не коснется моего мозга, ты, придурок!»

— Рад слышать. Тогда какое же лечение необходимо?

— А! — Доктор Ченко несколько утратил апломб и замолчал. — А! Хм-м… — промычал он через некоторое время.

Майлз ждал, пытаясь сохранить остатки терпения. Медицинские познания и сообразительность доктора Ченко вряд ли улучшатся, если Имперский Аудитор прыгнет на него через комм-пульт и попытается удушить. К тому же Майлз не был уверен, распространяется ли неприкосновенность аудитора на случаи, когда тот сам на кого-то нападает.

— Одним из методов лечения фазовой эпилепсии, — родил наконец доктор Ченко, — является вживление в мозг стабилизирующего чипа. Когда начинается припадок, биочип перехватывает его противофазой. Своего рода система с отрицательной обратной связью. Это не вылечивает, но по крайней мере снимает основные симптомы.