Лоис Буджолд - Танец отражений. Память

— Не-а. — Айвен мрачно уставился на кузена. — Надо полагать, это означает, что я должен отменить свои планы на вечер?

— Да, и мои тоже. Свяжись с моей матерью и передай ей мои извинения, но сегодня вечером я домой не приду. А потом садись вот на этот стул. — Майлз указал на стул сержанта, который немедленно освободил место. — Я объявляю это хранилище опечатанным. Не пускай сюда никого, Айвен, ни единого человека, без моего личного разрешения. Вы двое, — обратился он к вздрогнувшим охранникам, — являетесь свидетелями, что я сегодня не входил в хранилище. — И спросил у лейтенанта: — Расскажите мне о процедуре инвентаризации.

С трудом сглотнув, офицер ответил:

— Сведения на комме постоянно обновляются, милорд Аудитор. А инвентаризацию как таковую мы производим раз в месяц. Это занимает неделю.

— Когда была последняя?

— Две недели назад.

— Все на месте?

— Да, милорд.

— И ничего не пропадало за последние три месяца?

— Нет, милорд.

— За год?

— Нет!

— Инвентаризацию проводят одни и те же лица?

— Нет, они меняются. Это… не самое интересное занятие.

— Не сомневаюсь. — Майлз глянул на Айвена. — Айвен, пока ты тут сидишь, свяжись с Генштабом и вызови четверых человек, имеющих самый высокий доступ, но которые никогда не работали на Имперскую безопасность или с ней. Это будет твоя команда.

На лице Айвена отразился испуг.

— О Боже! — простонал он. — Уж не хочешь ли ты заставить меня произвести инвентаризацию в этом чертовом хранилище, а?

— Именно. По вполне очевидным причинам я не могу этого сделать сам. Кто-то повесил здесь красный флажок с моим именем. Если таким образом хотели привлечь мое внимание, то это удалось блестяще.

— И биологическое тоже? И холодильник? — Айвена передернуло.

— Все, от и до.

— И что мне искать?

— Если бы я знал, нам не пришлось бы проводить инвентаризацию, верно?

— А что, если что-то не взято, а, наоборот, принесено? Что, если тебя поджидала не пуля, а бомба? — спросил Айвен, нервно потирая руки.

— Тогда я доверяю тебе ее разрядить. — Майлз жестом позвал охранников с собой. — Пойдемте, господа. Мы идем к генералу Гарошу.

Гарош тоже немедленно насторожился, увидев выражение лица Майлза, когда маленькая группа вошла к нему в кабинет. Закрыв за ними дверь и выключив комм, генерал спросил:

— Что вам удалось обнаружить, милорд?

— Приблизительно двадцать пять минут переделанной истории. Кто-то поработал с вашими коммами, в них «жучки».

По мере того как Майлз рассказывал, лицо Гароша все мрачнело, а при известии о пропаже картриджа потемнело совсем.

— Вы можете показать, где вы были? — спросил он, когда Майлз закончил рассказ. — Доказать, что вы шли пешком?

— Возможно, — пожал плечами Майлз. — На улице меня видели многие, а я — э-э-э — несколько более приметен, чем большинство людей. Поиск свидетелей по истечении такого времени с момента преступления — постоянное занятие муниципальной охраны. Если нужно, я дам им такое задание. Но мои слова как Имперского Аудитора не подлежат сомнению.

«Пока».

— Э-э-э… Совершенно верно.

Майлз бросил взгляд на охранников.

— Господа, будьте добры, подождите меня в приемной, пожалуйста. Никуда не уходите и ни с кем не разговаривайте.

Подождав, пока охранники выйдут, Майлз продолжил:

— Что совершенно очевидно, это что в вашей внутренней охране есть враг. Исходя из этого, я могу принять такое решение: запечатать всю Имперскую безопасность целиком до тех пор, пока не приведу нейтральных экспертов для проверки всего личного состава. У этого метода есть очевидные недостатки.

Гарош аж застонал:

— Не то слово, милорд!

— Да. Прекратить работу СБ на неделю, а может, и больше, — пока люди, не знакомые с вашей системой, будут пытаться ее изучить, а затем еще и проверять, — мне кажется, это чем-то напоминает стихийное бедствие. Но проводить внутреннюю проверку, используя внутренний же персонал, — в этом тоже… э-э-э… мало плюсов. Есть какие-нибудь идеи?

Гарош потер лоб.

— Понимаю, к чему вы ведете. Предположим… предположим, мы создадим группу для проверки. Подберем троих, которые будут постоянно работать вместе. Один враг — это я еще допускаю, но три, да еще выбранных наобум… Они смогут останавливать работу каждого отдела по очереди, таким образом, ущерб деятельности СБ будет минимальным. Если хотите, я могу предоставить вам список наиболее опытных сотрудников, и вы сами выберете, кого пожелаете.

— Да, — протянул Майлз. — Это может сработать. Отлично. Делайте.

Гарош облегченно вздохнул:

— Я… чрезвычайно вам благодарен, милорд, за благоразумный подход.

— Я всегда благоразумен.

Губы Гароша дрогнули, но спорить он не стал. Генерал вздохнул:

— Дело становится все хуже и хуже. Терпеть не могу внутренние расследования. Даже если выигрываешь, ты все равно в проигрыше. Но что… Должен признаться, я не совсем понимаю, при чем здесь хранилище. Что вы хотите там обнаружить?

Майлз покачал головой:

— Это похоже на рамку. Но в большинство рамок вставлены картины. А эта — пустая. Все это… очень задом наперед. Я имею в виду, что обычно начинают с преступления, а потом вычисляют подозреваемых. Я же вынужден начинать с подозреваемых и вычислять преступление.

— Да, но… Кто может оказаться настолько глуп, чтобы пытаться обложить Имперского Аудитора? Нужно быть сумасшедшим.

Майлз нахмурился и начал мерить шагами комнату. Сколько раз он вот так вышагивал перед Иллианом, когда они прорабатывали детали очередной операции?

— Это зависит… Я хочу, чтобы ваши аналитики именно это и выяснили. Это зависит от того, сколько времени эта информация сидела в комм-пульте хранилища. Это — бомба замедленного действия, которая срабатывает при касании. Когда были сделаны изменения в записи? Ведь это могло произойти в любое время с того дня, что я прилетел, вплоть до сегодняшнего утра. Но если это было сделано раньше, чем несколько недель назад, значит, тот, кто это сделал, и не подозревал, что подставляет Имперского Аудитора. Не вижу, как бы они могли предвидеть это мое назначение, когда я и сам о нем даже не подозревал. Они подставляли, причем подставляли нагло, младшего офицера, притом офицера — опального. Неизвестный сын знаменитого отца, да еще и какой-то полумутант в придачу. Должно быть, я представлялся легкой мишенью. — «Тогда». — Только я не люблю быть мишенью. С некоторых пор у меня на это аллергия.

Гарош недоуменно покачал головой:

— Вы меня поражаете, лорд Форкосиган. Кажется, я начинаю понимать, почему Иллиан всегда…

— Почему Иллиан что? — после долгой паузы спросил Майлз.

Грубое лицо Гароша осветила кривоватая ухмылка.