Лоис Буджолд - Танец отражений. Память

— Не думаю. По-моему, Саймон Иллиан ради тебя вывернется наизнанку, даже если ты будешь мертвый и в могиле, милый.

Когда граф наконец снова заговорил, голос у него был страшно усталый.

— Три года назад я был готов уйти от власти, передав ее Квинтиллиану.

— Да. Я была в восторге.

— Если бы только он не погиб в той глупой авиакатастрофе! Такая бессмысленная трагедия. Даже не убийство!

Графиня мрачно расхохоталась:

— По-настоящему бессмысленная гибель, по барраярским меркам. Но — я серьезно. Пора остановиться.

— Давно пора, — согласился граф.

— Отойди в сторону.

— Как только позволят обстоятельства.

Она помолчала.

— Ты все равно никогда не будешь достаточно толстым, милый. Лучше отойди.

Марк сидел, скрючившись, потеряв способность двигаться. Одна нога у него совершенно онемела. У него было такое чувство, будто его пропахали и проборонили, обработали почище, чем та троица в тупике. Да, графиня вести бой обучена.

Граф усмехнулся, но ничего не ответил. К громадному облегчению Марка, оба встали и вышли из библиотеки. Как только за ними закрылась дверь, он скатился на пол и принялся разминать затекшие ноги. Его трясло. Наконец он закашлял, блаженно восстанавливая дыхание. Марк не знал, плакать ему или смеяться, а потому просто хрипло дышал, глядя, как вздымается и опадает его живот. Он чувствовал себя жирным. Он чувствовал себя сумасшедшим.

Отдышавшись, Марк понял, что чего он не чувствует — так это страха. По крайней мере страха перед графом и графиней. Их поведение на людях и дома оказалось неожиданно одинаковым. Похоже, он может доверять им.

«Так вот как выглядит прямота. А я не знал».

Графиня сдержала обещание (или исполнила угрозу) — отправила Марка знакомиться с Барраяром в сопровождении Элен. Следующие недели были наполнены экскурсиями по Форбарр-Султану и окрестностям. Уклон у них был культурно-исторический. В программу вошел даже тур по императорскому дворцу. К глубочайшему облегчению Марка, Грегора в тот день дома не оказалось. Похоже, они побывали во всех музеях столицы. Элен протащила его по двум десяткам колледжей, академий и технических институтов. Марк облегченно вздохнул, убедившись, что не каждое учебное заведение на Барраяре готовит военных. Самыми крупными и популярными оказались Сельскохозяйственный и Технический институты округа Форбарра.

Элен держалась с Марком очень официально. Что бы она ни испытывала, впервые за десять лет оказавшись на родной планете, ее чувства надежно хранились под маской. Марк заподозрил, что напряженная программа экскурсий рассчитана специально на то, чтобы Элен не пришлось говорить. Паузы она заполняла лекциями. Он уже начал жалеть, что не попытался наладить отношения с Айвеном: может, кузен повел бы его по пивнушкам — ради разнообразия.

Но как-то вечером все переменилось: граф неожиданно вернулся в резиденцию и объявил, что они отправляются в Форкосиган-Сюрло. Уже через час Марк со всеми пожитками оказался в флайере вместе с Элен, графом и телохранителем Пимом — и они понеслись на юг, в загородное поместье Форкосиганов. Графиня осталась дома. Наконец вдали показались Дендарийские горы — темное пятно на фоне ночных облаков и звезд. Они облетели тускло поблескивающее озеро и приземлились на склоне холма, перед большим каменным домом. В окнах горели огни. Из второго флайера незаметно высадилась охрана.

Была почти полночь, и граф ограничился тем, что быстро провел Марка по дому, оставив его в комнате для гостей с видом на уходящую к озеру лужайку. Оставшись наконец в одиночестве, Марк облокотился на подоконник и устремил взгляд в темноту. На другом берегу озера мерцали огни деревни.

«Зачем вы меня сюда привезли?»

Форкосиган-Сюрло — самое уединенное поместье. Если его допустили сюда, значит ли это, что он успешно прошел какое-то испытание? Или Форкосиган-Сюрло и есть испытание?

Его разбудили косые лучи утреннего солнца. Вчера ночью слуги развесили в гардеробе его самую неофициальную одежду. Марк отыскал ванную, умылся, оделся и отправился на поиски живых. Домоправительница на кухне отправила его на улицу искать графа, даже не предложив завтрак.

Он пошел по вымощенной гравием дорожке к купе земных деревьев, чья характерная зеленая листва уже начала пестреть с приближением осени. Большие деревья, очень старые. Граф и Элен оказались неподалеку, в обнесенном стеной садике, который теперь служил семейным кладбищем Форкосиганов.

Брови Марка изумленно поползли вверх. Граф надел самый торжественный синий мундир. Элен была в дендарийском сером бархате с серебряными пуговицами и белыми лампасами. Она сидела на корточках у небольшой бронзовой курильницы. Горели бледно-оранжевые язычки пламени. В позолоченном солнцем утреннем тумане поднималась тонкая струйка дыма. Марк понял, что это — возжигание усопшему, и неуверенно остановился у чугунной калитки.

Элен поднялась. Они с графом негромко переговаривались, пока остатки возжигания не обратились в пепел. Спустя несколько секунд Элен сделала из ткани прихватку, сняла курильницу с треножника и вытряхнула на могилу серые и белесые хлопья. Протерев бронзовую чашу, она убрала ее в коричневый с серебром мешочек. Повернувшись к озеру, граф увидел стоящего у калитки Марка и приветственно кивнул, не приглашая зайти — но и не приказывая убираться прочь.

Еще что-то сказав графу, Элен вышла из обнесенного невысокой стеной сада. Граф отдал ей честь. Проходя мимо Марка, она любезно кивнула. Лицо у нее было очень серьезным, но Марку показалось, что теперь оно не такое напряженное и застывшее, как раньше. Граф поманил Марка к себе. Чувствуя одновременно любопытство и неловкость, Марк прошел через калитку, и под ногами захрустел гравий.

— Что… происходит? — наконец спросил он. Слова прозвучали довольно легкомысленно, но, кажется, графа это не задело.

Граф Форкосиган кивком указал на могильную плиту: «Сержант Константин Ботари». Даты. И еще одно слово: «Фиделис» — верный.

— Я выяснил, что Элен никогда не приносила возжигание отцу. Он восемнадцать лет был моим телохранителем, а до того служил под моим командованием в космических силах.

— Телохранитель Майлза. Это я знал. Но его убили раньше, чем Гален начал мое обучение. Гален на нем не останавливался.

— Напрасно. Сержант Ботари много значил для Майлза. И для всех нас. Ботари был… непростым человеком. По-моему, Элен так с этим и не смирилась. Ей нужно научиться как-то принимать его, чтобы жить в мире с самой собой.

— Непростым? Насколько мне известно, он был преступником.

— Это очень… — Граф помедлил. Марк ожидал услышать «несправедливо» или «неправильно», но в конце концов граф добавил: — Неполно.