Андрей Столяров - До света (сборник)

– Гони!..

Хорошо еще, что Мише, шоферу, не требовался перевод на русский. Миша, который работал у него уже третий год, вообще неплохо соображал, опыт вождения приобрел еще в армии, где намотал приличный километраж, видел всякое, попадал на своем драндулете в самые разные переделки, реакцию на такие дела имел просто отличную и поступил, вероятно, так, как и следовало в данной ситуации поступить: не погнал машину вверх по горбатой улице, где необходимую для отрыва скорость все равно развить было нельзя, и не притормозил, разумеется, что было бы для них и вовсе губительно, а мгновенно вывернул руль, проехав буквально на двух колесах, вдавил гудок, чтобы, по крайней мере, ударить нападавших по нервам, отжал газ, по-птичьи выставил локти и, едва не задев женщину, как раз в этот момент ступившую на мостовую, бросил машину в узкую щель между домами.

В заднее, чуть скошенное стекло, к счастью, недавно протертое, было видно, как из подворотни, взирающей им вдогонку недоброй приземистой чернотой, выскочили двое мужчин с головами как редька, туго обтянутыми материей, подняли было автоматы, прицеливаясь, в растерянности повели стволами, но потом, видимо сообразив, что стрелять с такого расстояния не имеет смысла, враскорячку присели и метнулись куда-то в сторону.

Машина еще дважды свернула, давя колесами цветы на газонах, вырвалась через сквер на проспект, включившись в нескончаемый и потому безопасный сейчас поток транспорта, проскочила под светофор, как раз сменившийся с красного на зеленый, и, проехав еще метров четыреста, затормозила у разноцветных витрин какого-то магазина.

Тогда он выпрямил спину, став деревянным, подобно мистеру Чену, напряг щеку, чтобы там перестала пульсировать какая-то сумасшедшая жилочка, и, ни на кого не глядя, вроде бы даже ни к кому и не обращаясь, сказал ровным голосом:

– Мне это не нравится.

– Да, – сейчас же ответил Касим, тоже выпрямившись. – Как-то это – того, многовато…

– Съездите, пожалуй, на фирму.

– Зачем?

– Проверьте подходы.

– Ну, вряд ли они нас до сих пор поджидают, – сказал Касим.

– Ничего-ничего, скатайтесь. Лучше подстраховаться.

– А ты как же?

– Я пока буду ждать вас – вон там.

Он ткнул пальцем в сторону синевато-горящей вывески «Салон Асаги».

– Судьбу хочешь узнать?

– Вреда не будет.

– Вреда не будет, пользы тоже не очень, – сказал Касим.

– Ты не разговаривай, ты – поезжай. – Он, немного привстав, перегнулся через сиденье водителя. – Миша!

– Да?

– Спасибо тебе, что выручил.

Шофер от неожиданной похвалы покраснел.

– Главное, все как-то внезапно…

– Молодец-молодец.

– Честно говоря, еле сообразил.

– В общем, за мной – должок.

– О!.. – подняв указательный палец, сказал Касим.

Шофер совсем засмущался.

– Да я – что? Да я – ничего, – ерзая на сиденье и от неловкости горбясь, сказал он.

Хрусталь слабо тенькнул и тонкий неземной звон поплыл по комнате. Подвески заколебались, словно от невидимого дуновения.

Он осторожно убрал со стола ладони.

– Так вы русская? – спросил он с некоторым разочарованием.

– Не отвлекайтесь, – строго сказала госпожа Асаги. – Предположим, русская. Ну и что? Вам это мешает? У меня мать – японка. Так что это вопрос спорный. Вообще – национальность здесь не имеет значения…

Длинными узловатыми пальцами, в которых чувствовалось нервное напряжение, она дотронулась до цветных бамбуковых палочек, образовывавших на столе сложное переплетение, и, мгновение подержав их над чем-то, напоминающим полураскрытый цветок, повела кончики вдоль двух расходящихся, а потом вновь сплетающихся дорожек.

– Долгий холод, – как-то неуверенно сказал она. – Ветер над дорогой… Снова холод… Освобождение… Вы будете умирать несколько раз. – Удивленно подняла брови, представляющие собой угольные тонкие ниточки. – Странно как-то у меня получается. Вы уже умирали?

– Сегодня, например, – вежливо сказал он.

– Да-да… Я чувствую… Это, вероятно, и соответствует освобождению… Впрочем, попробуем положить это немного иначе.

Она придвинула к себе толстую книгу с черными иероглифами на обложке, открыла примерно посередине, перелистнула несколько слабо шуршащих, нежных страничек, чуть подернула рукава синего кимоно, вышитого тремя сияющими драконами.

– Вот, кажется, есть соответствующая гексаграмма…

Он, не отрываясь, смотрел на ее кукольное лицо.

– Сколько вы стоите?

– Нисколько, – сразу же, точно выражая предчувствие, сказала она.

– Что так?

– Тот, кто занимается толкованием, не должен быть отягощен ничем конкретно-земным. Тем более, если это низкие биологические эмоции. Сферы открываются только абсолютно чистому человеку.

– Я не верю ни в какой астрал, – спокойно сказал он.

Госпожа Асаги прищурилась, вглядываясь в возникающую картину.

– Не верите? Да? Это не имеет никакого значения. Астрал существует, верите вы в него или не верите. Это как электричество, которое тоже никто никогда не видел. Вы же не видели электричество, так? Однако вы не сомневаетесь, что оно существует.

Она притронулась пальцами к иероглифам.

– Электричество, во всяком случае, можно измерить, – сказал он. – Есть приборы, которые показывают его наличие или отсутствие. Мы можем установить напряженность тока или его силу. По крайней мере, почувствовать – сунув пальцы в розетку. Вас хоть когда-нибудь в жизни током дергало?

– А вас когда-нибудь касался астрал? – держа на весу коричневую суставчатую соломинку, ответила госпожа Асаги. – Откуда вы знаете? Может быть, с рождения находитесь под его незримым воздействием.

Она вдруг уронила соломинку и замерла.

– Тень, – мертвящим шепотом сказала она. – Вы недавно сходили в Царство теней.

– Я же вам говорил, что уже умирал сегодня.

– Да, конечно, но я решила, что речь идет о метафорической смерти. – Госпожа Асаги как завороженная глядела на переплетение бамбуковых палочек. Веки ее трепетали, а на щеках появился легкий румянец. – Человек, спускавшийся в Царство теней, уже не принадлежит этому миру. Земные законы более не имеют над ним власти.

– Что это значит? – спросил он, скользя по ней откровенным взглядом.

– С точки зрения астральных энергий это означает полное изменение. В вас уже не должно оставаться ничего человеческого.

– Вот видите! И тем не менее я сейчас сижу перед вами. Вы можете дотронуться до меня, если хотите. Вы можете почувствовать мое существование любым иным способом. Вы, надеюсь, догадываетесь, что я имею в виду?

Ему хотелось коснуться порозовевших щек.

И, наверное, госпожа Асаги это почувствовала, потому что откинулась в кресле и посмотрела на него с некоторым испугом.