Евгений Белоглазов - Нуменал Анцельсы

Такая трактовка событий ошеломляла. Удивлению Шлейсера не было границ. Ход мыслей и действия организаторов этой затеи настолько не вязались со здравым смыслом, что он опять готов был взвыть от досады. Хороша парочка! Один рохля, другой доходяга. И кто из них протагонист?.. [155] Протагонист — в др. греческом театре — исполнитель главной роли. . Нет. Здесь что-то не так. И с этим надо разбираться.

Стараясь сдерживать эмоции, он раскрыл вакуоль. Облаченное в бриджи тело Тиба пребывало в ужасном состоянии. Нарывы оказались не просто гнойниками, а внедрившимися в эпидермис микрокапсулами неизвестной природы. Их было так много, что кожный покров выглядел как сплошной очаг поражения. От тела исходил едва уловимый запах. Он нагнулся и принюхался. Запах напоминал смесь нашатыря и битума. Такое, он был уверен, уже встречалось. Вот только когда и где?..

Взгляд скользнул по верхушкам напоминающих фригану [156] Фригана — разреженная растительность из низкорослых полукустарников. зарослей и остановился на шпиле инфортационного эмиттера. Связи нет. Рассчитывать на помощь не приходится. Если до этого в душе еще теплилась надежда на то, что есть выбор и есть возможность если не повернуть события вспять, то хотя бы развернуть их в другой плоскости, то теперь этого выбора уже не было. Шаг навстречу неизвестности сделан. И пути назад нет.

«Но где же Фил? — всколыхнулось зашкаленное сознание. — Тиб мертв. Где искать это многостворчатое исчадие? И что последует в ответ?»

Сумерки сгущались, а вместе с тем менялось и окружение. Из воды на отмели выступала скальная складка. В свете угасающего дня она все больше походила на пасть изготовившейся к броску пантеры. Там бились, пузырились и шипя пеной откатывались волны. Чуть дальше, где кропились острова-песчинки, дыбились нерукотворные, обращенные в сторону экватора дальмены, менгиры [157] Дальмен. Менгир — вертикально ориентированный длинный отдельно находящийся камень, скала. . Безотрадная картина дикого, неухоженного, не ведающего окраса цивилизации прибрежья.

Обследование близлежащих и примыкающих к главному корпусу станции комплексов ничего не дало. Основная и вспомогательная аппаратура бездействовала. Ультиматор Четвертой станции не отзывался. Датчики и регистраторы физических полей на окружение не реагировали. Нонсенс! Но так сложилось. И с этим надо было считаться.

У горизонта, в разливах чернил, куда недавно село солнце, высились две куполообразные горы — будто гигантские куличи, облитые сверху вулканическим варом. Какая из них изготовилась к взрыву? У каждой гигатонный заряд. А если обе ахнут?..

Линейные, перепончатые, стрельчатые энации, беспорядочно мотающиеся на стеблях выстилающихся под ветром низкорослых крон, уже вроде как смирились с уготованной им участью, и если не могли противостоять готовящемуся разразиться катаклизму, то по крайней мере имели шанс волей случая запечатлеться отпечатками в туфе, которые возможно когда-то будут обнаружены и отождествлены.

Оставаться здесь не имело смысла. Ситуация продолжала оставаться неясной. Но чтобы спасти себя, надо возвращаться на Четвертую. Бросив напоследок взгляд на застывший труп, он закрыл чехол. В таком состоянии, благодаря структуре гибернат-упаковки, тело продержится несколько суток. А там видно будет.

По пути к площадке, где стояли оба микролета, надо было обогнуть решетку вольера. У ближней стенки в луже бурого цвета жидкости лежал дохлый, покрытый струпьями и слизью стегоцефал. Он-то как сюда попал? Обычно тут содержались некриты, на которых Тиб ставил опыты. Теперь их нет. Даже останков не осталось. Вольер закрыт. Как пробралось за решетку это неуклюжее создание? Для такого действия даже у примата не хватит сноровки. Оставалось допустить одно: выпестка местной эволюции поместили сюда специально. А что было до этого? И что последовало дальше?..

Он не стал отвлекаться. Со временем всему найдется объяснение. Вот, только запах… От стегоцефала густо несло нашатырем и битумом. Сознание снова отметило схожесть этого запаха с тем, что когда-то уже имело место.

На отвороте выпуклого бока микролета, там где кабина соединяется с корпусом, смутно выделялось какое-то постороннее образование. В этот раз биочип координации мыслеформ отреагировал своевременно. Что это? Куст оторвавшегося от колонии псилофита? Ветка плауна?.. Но при посадке он действовал аккуратно, старался ничего не зацепить. Да и меток не оставлял. Откуда это взялось?..

Шлейсер подошел ближе, и глазам открылось то, что в данный момент меньше всего предполагалось увидеть.

Из приоткрытой прозрачной сферы, которая собственно и была кабиной, торчал ящик-этюдник с принадлежностями для рисования. Рядом с ним стоял подрамник с холстом. Здесь же лежала коробка с кистями и красками. Внутри ионофлайера кто-то находился.

«Черт возьми! Это же Фил! — У него перехватило дыхание. — Вот это да! Как он сюда попал?»

Объяснение последовало сразу. Оказывается сгоряча, не разобравшись, Шлейсер перепутал микролеты. Только сейчас вспомнилось, что при посадке он занял место, откуда не мог видеть Фила. А когда осматривал местность, на площадку заглянуть не догадался.

Нептунолог был жив, но находился в беспамятстве. Времени на раздумья не оставалось. Надо спасать Фила и убираться, пока не случилось еще что-нибудь из области сверхневозможного.

В том, что Фил собирался куда-то лететь, сомнений не было. Шлейсер был уверен — все прояснится, как только модификатор жуткой гризайли [158] Гризайль — живопись, выполненная оттенками одного цвета, преимущественно, серого. придет в чувство. Не теряя времени, он затолкал в кабину художественные принадлежности океанолога, которые тот по всей видимости хотел взять с собой. Хотел, но не успел, потому как, судя по активированному состоянию инсайд-кодификатора, этот инокрит [159] Инокрит — человек, притворяющийся доброжелательным; ханжа, лицемер. только перед взлетом потерял сознание.

Убедившись, что опасности нет, кампиор занял соседнее с пилотом кресло и, пользуясь дублирующей системой управления, поднял микролет в воздух.

На Четвертой было темно, как в чреве кита. Куда ни глянь — ни огонька. В окнах жилого корпуса тоже ни одного проблеска света. Даже навигационное обеспечение не работает.

Изготовленный Арни излучатель был примитивен. Но он был где-то рядом, и тот, в чьих руках он находился, мог в любой момент поразить микролет. Опасаясь подвоха, Шлейсер включил на максимум систему обзора и стал медленно, вглядываясь в детали, кружить над периметром.

Первый круг. Второй. Третий… Ничего подозрительного. На четвертом, неподалеку от транспортного ангара, куда давно никто не наведывался, в междурядье заброшенных куртин поляризованный луч выхватил из темноты распластавшееся лицом вниз тело.