Боб Шоу - В эпицентре взрыва

Выйдя из кафе, Хачмен сел в машину и направился в институтскую лабораторию. Шел дождь, поднимался туман, и никто, похоже, не заметил, как он остановился во внутреннем дворе большого каменного здания. Двадцать минут ушло на то, чтобы разобрать машину и перенести ее к автомобилю. Когда он закончил погрузку, руки болели от непривычной тяжелой работы. Так никого и не встретив при выезде, Хачмен погнал машину на юг к Хастингсу.

Дорога заняла больше полутора часов. Дом оказался вполне обычным, ничем не выделяющимся из ряда таких же зданий. В конце улицы было видно море.

Вставляя ключ в замочную скважину и открывая дверь незнакомого дома, Хачмен особо остро почувствовал, что входит в чужой дом, хотя только он имел на это все права. Он прошел по комнатам первого этажа, обратив внимание, что мебели в доме лишь необходимый для аренды минимум. Холодный, безжизненный дом. В спальне на втором этаже оказалось одно единственное зеленое кресло. Узкое оконце выходило на глухую стену соседнего дома.

“А ведь я могу умереть здесь…” Внезапно возникшая мысль принесла с собой ощущение подавленности, сменившее чуть приправленное виной возбуждение от всей этой секретности. Он спустился по лестнице и принялся выгружать разобранную машину. На этот раз детали казались гораздо тяжелее, но носить было недалеко, и меньше чем через десять минут части машины уже лежали на полу спальни Хачмен хотел было собрать ее, но потом решил, что сначала надо разделаться с письмами, а для этого лучше пораньше вернуться домой.

Проснувшись на следующий день, Хачмен с удовлетворением отметил особое, цвета меда, солнечное сияние, какое, он был уверен, можно увидеть только по утрам в выходной. Сегодня он наметил отправить письма, предназначенные для самых отдаленных уголков планеты. Он решил разделить их на небольшие стопки и опустить в разных почтовых ящиках, расположенных как можно дальше друг от друга. Сколько можно объехать за день? Почти всю юго-восточную часть страны.

Хачмен выбрался из постели и заглянул в смежную спальню. Викки спала под сплетением теней от задвинутых штор. Он быстро принял душ, оделся, сложил конверты в кейс и отнес его в машину. Перед уходом он заглянул в комнату Дэвида и, остановившись на пороге, долго вглядывался в спящего мальчишку.

С утра движение на дороге было не очень сильное, и Хачмен решил первую часть конвертов отправить в Бате. В том случае, если начнется подробное расследование, у спецслужб уже будет определенное начальное количество данных: место и время отправки писем, и меньше всего Хачмену хотелось оставить ясный след, начинающийся в Кримчерче. Он вел машину быстро, предельно сосредоточившись на дороге, и едва замечал звуки, доносящиеся из радиоприемника, пока не переда ли сообщение о сборе пожертвований для недавно учрежденной организации помощи пострадавшему от атомного взрыва городу. Председатель организации публично заявил о своих подозрениях относительно того, что часть пожертвований переводится различными правительственными ведомствами в другие фонды Хачмен решил, что председатель просто страдает от обычной для организаторов благотворительных сборов мнительности, но тут до него дошло, что и он для реализации своего замысла полагается на почтовое ведомство Ее Величества.

От тревожных мыслей у Хачмена выступил холодный пот на лбу. В его чемодане лежало несколько писем, адресованных в Советский Союз: государственным деятелям, ученым, редакторам научных журналов. Но что будет, если вся почта, адресованная в эту страну, подвергнется проверке? Все знают, что существуют способы, позволяющие делать это, даже не вскрывая конвертов. Он ослабил давление на педаль акселератора и попытался представить, к чему это приведет. Во-первых, охота на него начнется гораздо раньше, чем он предполагал. Во-вторых, и это гораздо важнее, ни одно письмо, направленное в Россию, не попадет к адресатам. А весь его план в том и заключался, чтобы все державы, имеющие ядерное оружие, были одновременно предупреждены о том, что случится 10 ноября.

Если лишь одна сторона получит известие, его “антиоружие” автоматически превратится в оружие.

Продолжая двигаться по шоссе, Хачмен вдруг неожиданно смутно вспомнил женское лицо. Кажется Эндри Найт… Несколько раз он видел ее издалека в институте. Так же неожиданно в памяти всплыл отрывок из “Университетского бюллетеня новостей”: она едет в Москву на семинар по ДНК.

Он попытался восстановить в памяти дату отъезда делегации, но вспомнил лишь, что группа отбывает буквально на днях. Или уже отбыла?

Хачмен прибавил скорость и через пять минут уже был на окраине Олдершота. Миновав аккуратные ряды армейских зданий, растянувшихся по обе стороны дороги на несколько миль, он остановился у телефонной будки и разыскал по справочнику адрес и телефонный номер Эндри Найт. Он записал их на листке бумаги, затем позвонил.

— Эндри Найт слушает. — Она сняла трубку быстро, еще до конца первого гудка, и Хачмен невольно вздрогнул.

— Добрый день, мисс Найт. — Он поискал нужные слова и продолжил: — Не уверен, что вы меня помните. Я Лукас Хачмен. Мы учились вместе…

— Лукас Хачмен! — Голос звучал удивленно, но в нем чувствовались какие-то сердечные нотки. — Конечно, помню. Я видела тебя несколько раз в университете, но ты не подошел.

— Я не был уверен, что меня помнят. — Хачмен почувствовал, как краснеет, и внезапно с удивлением осознал, что они разговаривают словно близко знакомые люди. — Я всегда теряюсь в таких случаях.

— В самом деле? Тогда зачем же ты звонишь?

— Я думал… — Хачмен замялся. — Я знаю, что на слишком многое рассчитываю так сразу, но не могла бы ты оказать мне небольшую услугу?

— Надеюсь, что смогу, но должна предупредить: завтра я улетаю в Москву и вернусь только через три недели.

— Именно поэтому я и позвонил. Мне надо отправить редактору “Советской науки” статью по микроволновым излучениям. Я мог бы послать ее почтой, но выглядит вся эта математика несколько жутко, и будет столько бюрократических задержек — цензура и все такое, — что потребуется, наверное, несколько месяцев…

— Ты хочешь, чтобы я доставила ее лично? Что-то вроде трансъевропейского курьера? — Эндри рассмеялась, и Хачмен понял, что главное сделано.

— Да нет, зачем же. Я подпишу конверт, и его просто нужно будет бросить там в почтовый ящик.

— Хорошо, но есть одна трудность.

— Какая? — Хачмен постарался не выдать волнения голосом.

— У меня нет этого конверта. Как я его получу?

— О, это несложно. Я могу подъехать сегодня.