Рэй Олдридж - Освободитель (сборник)

— Несомненно, — мрачно сказал Руиз.

Он стал собирать свой товар и заталкивать его в мешок. Ему казалось, что перед ним несколько возможностей. Он мог ударить человечка по голове и пропасть в пустыне, только для того, чтобы рискнуть быть выслеженным взбешенным от его непослушания Лордом. И его охотниками, которые верхом на животных и с помощью вынюхивающей своры могли без малейшего труда поймать его.

Он мог трахнуть посыльного по голове и украсть его паровую карету. Это могло бы дать ему возможность убежать от местного Лорда, но недостаток плана был в том, что это навсегда налагало бы на него пятно великого мошенника, поскольку только у Лордов были личные паровые экипажи, и они серьезно относились к этой привилегии. Каждый законопослушный человек на Фараоне будет против него.

Или же он мог спокойно пойти по вызову, понравиться Лорду и спокойно пойти дальше через несколько дней. Кто знает, может быть, он узнает что-нибудь полезное во владениях Лорда. В конце концов именно на деньги Лордов устраивались Искупления — магические представления — которые были главной формой искусства на планете.

Руиз вздохнул. Ему вспомнилось безумное лицо Лорда Бринслевоса… Воспоминание вряд ли располагало к тому, чтобы желать скорее познакомиться с Лордом.

И все же, был ли еще какой-то разумный выбор?

— Мне надо уплатить свой долг трактирщику, — сказал Руиз, когда закончил упаковывать свои флаконы.

Посыльный равнодушно кивнул.

Руиз нашел Денклара в кладовой, где он проверял счета.

— Меня вызывает Лорд, — сказал мрачным тоном Руиз.

Денклар не выказал удивления.

— Тогда придется тебе идти. Хочешь моего совета?

— Разумеется.

— Тогда слушай. Семейная линия Бринслевоса очень древняя. Первый Бринслевос был фокусником во Второй Эпохе, почти шестьсот лет назад. Его потомки становились с веками все страннее и страннее. Нынешний Бринслевос скор на обиду, а его каталог того, что может считаться оскорблением, постоянно пополняется и расширяется. Ну вот пример: не критикуй ничего, что ты увидишь во Владениях, ни слуг, ни живности, ни кухню. А она почти невыносима, должен предупредить тебя. Я думаю, что Бринслевос специально распаляет себя такой кухней, чтобы тем более наслаждаться своими приездами сюда. Не будь ни в коей мере дерзок. В то же самое время избегай даже дуновения неискренней покорности. У Бринслевоса нос замечательно тонкого нюха на неискренность, невзирая на то, что он сумасшедший. И прежде всего, не гляди с восхищением на его жен.

— Я постараюсь сохранить в памяти все это. Пока что не отдавай мою комнату никому другому. Я вернусь назад через день-другой. Вот, сохрани мой жезл, пока меня нет… Лорд, несомненно, не даст мне пронести в замок ничего, что напоминало бы оружие.

Денклар взял посох-ружье осторожно и аккуратно.

— Не даст, это точно.

Денклар ничего больше не сказал, но Руизу показалось, что он увидел проблеск жалости в жестких глазах Денклара, что показалось ему дурным предзнаменованием.

Снаружи немного ржавая паровая карета ждала его. Она была низкая, удлиненной формы, словно удлиненный пушечный снаряд на четырех унизанных спицами колесах, с небольшой кабиной спереди и прицепом-углевозом сзади. Посыльный жестом пригласил Руиза в кабину. Руиз уселся на вытертое сиденье и оглянулся вокруг с большим интересом, поскольку это должна была быть его первая поездка в фараонской машине. Инженерное решение казалось фундаментально разумным, пусть даже несколько пышным и своеобразным. Крепления были приукрашены изысканными резными узорами, главным образом, цветущими лозами с острыми шипами. Обивка некогда была роскошной красной ящеричьей кожи. Остались следы первоначального цвета. Даже головки болтов были выполнены в виде маленьких ехидно смеющихся лиц. Их широкие улыбки образовывали шлицы для отвертки. На петлях были стилизованные солнечные вспышки. Тысячи мелких деталей показывали, что машина была сделана с художественным вкусом и старанием, но уровень ее содержания оставлял желать лучшего.

Посыльный влез на водительское сиденье, которое было усеяно подушками, чтобы дать ему возможность видеть сквозь заматовевшее стекло. Он бросил пылающий взгляд на Руиза, словно желая посмотреть, осмелится ли он сделать какое-либо замечание насчет подушек. Руиз спокойно улыбнулся. Посыльный снял машину с тормоза и толкнул вперед рычаг включения, чтобы энергия передалась высоким железным колесам.

Машина слегка закачалась, издала протестующее шипенье, а потом зачухала прочь от «Приюта Денклара». Руиз оглянулся на выбеленное здание, чувствуя странное сожаление. Его пребывание тут было приятным и нетревожным, если принять во внимание все обстоятельства.

Крохотный человечек вел машину с небрежной грацией, медленно набирая скорость, пока их трясло на ухабах дороги и они выбирались на лучшие места. Когда они свернули на главную дорогу, он передвинул рычаг до упора, и карета, казалось, заскакала по дороге, больше напоминавшей стиральную доску. Амортизаторы-рессоры были не очень-то эффективны, и, прежде чем они проехали километр, у Руиза начали болеть почки. Он подумал, не занимал ли уж посыльный свою теперешнюю должность с самого раннего детства и уж не мучения ли, с ней связанные, замедлили его рост. Пятнадцать минут спустя, когда уже подножие плато, на котором стояло Владение Бринслевоса, было перед ними, Руизу представлялось, что он стал на несколько сантиметров короче, чем когда они выехали из Стегатума.

Посыльный резко замедлил ход, чтобы машина могла взобраться на холм. Дорога туда, казалось, была в еще худшем состоянии, чем та, что вела вниз, в Стегатум, и Руиз постоянно сидел в готовности немедленно выброситься из машины, если только осыпающаяся дорога начнет сползать под весом кареты. Но они благополучно добрались до бронированной подъемной решетки, которая была утоплена в скалу. Дорога вела сквозь двадцатиметровый тоннель, прорезанный сквозь скалу основания плато, а потом в главный двор, где карета остановилась среди выхлопов дыма, которые заслонили вид Владения Бринслевоса.

Когда пар и дым рассеялись, Руиз мрачно огляделся, не в силах устоять от приступа самого черного пессимизма. Множество железных клеток висели на крепостных стенах, а в них скрючились иссохшие трупы. В центре двора из маленькой часовенки торчали высокие острые колья. Самый их вид предполагал весьма скверное назначение их, что усугублялось их непосредственной близостью к виселице с тремя петлями. Руиза передернуло. Денклар претендовал на то, что ему удается усмирять поведение Лорда — интересно, как это, подумал Руиз…

— Приехали, — сказал посыльный с видом мрачной категоричности. Его маленькое личико не отражало никакой радости по случаю приезда, и Руиз догадался, что Бринслевоса не очень-то любили его верные слуги.