Филип Дик - Молот Вулкана. (Сборник)

Так он писал в течение нескольких часов, то и дело изумляясь эффективности нелегальных стимуляторов на основе гексаамфетаминов. Он не испытывал ни малейшей усталости — по сути, он работал куда быстрее, чем обычно. В пол-восьмого, когда улицу уже озарили золотые лучи утреннего солнца, он наконец поднялся и на негнущихся ногах направился в кухню, чтобы приготовить завтрак. Самое время браться за другую работу, напомнил он себе, начинавшуюся в восемь тридцать в здании филиала ЦРУ в Сан-Франциско. В качестве оператора Дэниела Мэйджбумf.

Держа в руке тост, он подошел к машинке и стал просматривать отпечатанные за ночь страницы. Они выглядели неплохо — ведь именно диалоги составляли суть его ремесла на протяжении многих лет. Теперь нужно отправить их пневмопочтой к Хентману в Нью-Йорк. Страницы окажутся в руках комика не позже, чем через час.

В двадцать минут девятого, бреясь в ванной, он услышал звонок видеофона. Первый вызов после установки аппарата.

— Алло, — произнес он в микрофон.

На крохотном экране появилось лицо девушки, поражающее красотой правильных ирландских черт. Он моргнул.

— Мистер Риттерсдорф? Звонит Патриция Уивер. Только что я узнала, что Банни Хентман хочет, чтобы я участвовала в сценарии, который вы составляете. Я хотела бы знать, могу ли я рассчитывать на экземплярчик, чтобы поглядеть, что от меня требуется. Мне смерть как не терпится. Я столько лет молилась, чтобы мне выпала возможность попасть в программу Банни. Я просто без ума от него.

У него, разумеется, есть копировальный аппарат. С его помощью можно сделать любое количество копий сценария.

— Я пошлю вам только то, чем располагаю в данный момент. Но работа не завершена. Банни еще не просматривал мои наброски и не дал «добро»; я не знаю, какой материал ему захочется сохранить. Может быть, и ничего.

— Судя по тому, как Банни о вас отзывается, — сказала Патриция Уивер, — я не сомневаюсь в том, что он пустит в дело все, написанное вами. Так что, я надеюсь, вы не откажете мне в просьбе. Фактически я не так уж далеко от вас. Вы сейчас в Северной Калифорнии, а я в пригороде Лос-Анджелеса, в Санта-Монике. Мы вполне могли бы встретиться; Как вы относитесь к такому предложению? И вы сможете послушать, как я читаю свою роль в вашем сценарии.

Ее роль! Черт побери! Только теперь до него дошло, что он еще не накропал ни одной строчки диалогов, в которых бы она участвовала, пышногрудая разведчица из ЦРУ с искусственно увеличенными сосками — он написал только те сцены, в которых ссорились между собой Зигги Тротс и его мегера жена.

Решение могло быть только одно. Взять пол-отгула в ЦРУ, забаррикадироваться в квартире и дописать диалоги.

— Вот что я вам скажу, — сказал Чак. — Я привезу один экземпляр сценария к вам домой. Потерпите до вечера. — Он отыскал ручку и бумагу. — Записываю ваш адрес. — Черт с ним, с этим симулакрумом Мэйджбумом, обстоятельства изменились. В жизни никогда не видел более привлекательной девушки. Все остальное как-то сразу потускнело перед столь захватывающей перспективой.

Он записывал адрес девушки. Когда он отключил видеофон, руки его тряслись. Не теряя больше ни секунды, он упаковал написанную часть сценария и по пути в сан-францисский филиал ЦРУ бросил бандероль для Банни в почтовый ящик экспресс-почты, испытывая немалое облегчение от того, что хотя бы с этим он уже разделался. Пока он будет работать в конторе ЦРУ, ему, может быть, удастся выкроить время и придумать диалоги с участием мисс Уивер; к обеду он сможет перенести их на бумагу, а к восьми часам у него уже будут готовы страницы, которые можно будет ей показать. Все складывается, решил он, в общем-то не так уж плохо. Безусловно такая жизнь гораздо лучше, чем тот кошмар, в который превратила его жизнь Мэри.

Уже у самой, ставшей для него такой привычной, просторной проходной в резиденцию ЦРУ в Сан-Франциско с ним встретился лицом к лицу сам Роджер Лондон.

— Риттерсдорф, пройдите, пожалуйста, вслед за мной ко мне в кабинет.

Глава сан-францисского филиала был ужасно мрачен и глядел на него явно недоброжелательно.

О чем это еще можно говорить, задумался Чак, следуя за Лондоном в его кабинет.

— Мистер Риттерсдорф, — сказал Лондон, как только дверь за ними закрылась, — вчера вечером мы установили в вашей квартире подслушивающую аппаратуру. Нам известно все, чем вы занимались после нашего ухода.

— Чем же особым я занимался? — Хоть убей, он никак не мог вспомнить, что же он такое сделал, что могло бы вызвать подозрения у руководства ЦРУ… Если только он не выболтал что-нибудь лишнее во время разговора со слизистым грибком. Записывающая аппаратура, разумеется, была невосприимчива к мыслям слизняка с Ганимеда. Все, что ему удалось вспомнить, свелось к мимолетному его замечанию в отношении того, насколько ему не повезло в том, что идея сценария, заказанного Хентманом, заключалась в том, что муж убивает жену, используя в качестве орудия убийства симулакрума. И, безусловно, в этом не было…

— Вы бодрствовали всю ночь напролет, — сказал Лондон. — Заработались. Такое возможно только в том случае, если у вас есть доступ к препаратам, в настоящее время запрещенным на территории Земли. Следовательно, вы обзавелись связями среди инопланетян, которые и снабжают вас ими… — Он изучающе поглядел на Чака. — Так вот, вы временно отстранены от работы. Как неблагонадежный.

Чак был совершенно ошарашен этим заявлением Лондона.

— Но для того, чтобы сохранить обе свои работы…

— Любой служащий ЦРУ, настолько безрассудный, чтобы прибегать к использованию незаконных стимулирующих препаратов внеземного происхождения, по всей вероятности, не в состоянии должным образом выполнять возлагаемые на него обязанности, — сказал Лондон. — Сегодня симулакрумом Мэйджбумом будет управлять бригада операторов, в состав которой входят Пит Петри и незнакомый вам специалист, Том Шнайдер. — Грубые черты лица Лондона исказились в насмешливой улыбке. — За вами все еще сохраняется ваша вторая работа, верно? Или это не так?

— Что вы хотите этим сказать? — удивился Чак. Разумеется, он все еще продолжает работать на Хентмана. Контракт подписан чин чинарем.

— Если верны догадки аналитиков ЦРУ, — сказал Лондон, — то вы станете ненужным Хентману, как только он узнает, что вам отказано в доступе к симулакруму Мэйджбуму. Так что я, скорее всего, не ошибусь, если скажу, что примерно через двенадцать часов… — Лондон глянул на часы, — ну, скажем, часам к девяти вечера вы обнаружите весьма неприятный для вас факт, что остаетесь вообще без работы. И тогда, как мне кажется, вы станете более уступчивым во взаимоотношениях с нами; с радостью ухватитесь за возможность обрести прежний статус, состоя только на одной работе — здесь. Вот и все. — Лондон открыл дверь кабинета, выпроваживая Чака. — Между прочим, не угодно ли вам назвать источник, поставляющий вам запрещенные препараты?