Филип Дик - Молот Вулкана. (Сборник)

Ум его был полон самых различных замыслов, непроизвольных и тщательно проработанных, направленных на то, чтобы обезопасить не только себя, но и своих коллег.

— Доктор Риттерсдорф, — вкрадчиво произнес он, — прежде, чем мы сможем разрешить вам посетить несколько наших поселков, делегация, составленная из представителей всех наших кланов, должна обязательно произвести инспекцию вашего корабля, чтобы выяснить, имеется ли вообше какое-либо вооружение на борту вашего корабля, а если имеется — то каковы его возможности и технические характеристики. В случае отказа переговоры теряют смысл.

— Мы невооружены, — ответила доктор Риттерсдорф.

— Тем не менее, — продолжал Габриель Бейнс, — я предлагаю вам, чтобы вы разрешили мне и, может быть, еще одному из членов нашего совета, сопровождать вас до самой вашей базы. У меня есть воззвание… — он зашуршал манифестом, — в котором вашему кораблю предлагается покинуть Гандитаун в ближайшие сорок восемь земных часов. Если вы на это не согласитесь… — тут он посмотрел на Строу, который удовлетворенно кивнул, — … мы начнем боевые операции против вас на том основании, что для нас вы непрошенные враждебно настроенные по отношению к нам пришельцы.

— Мне вполне понятно ваше мировосприятие, — тихим, хорошо поставленным голосом произнесла доктор Риттерсдорф. — Вы очень долго живете здесь в состоянии полной изоляции. Но… — она теперь обращалась непосредственно к нему; ее красивые, умные глаза многозначительно встретились с его глазами, — я опасаюсь того, что мне придется заострить ваше внимание на некотором факте, который все вы, возможно, найдете крайне для себя неприятным. Вы, каждый в отдельности и все вместе, безусловно являетесь душевнобольными.

Наступила долгая, гнетущая тишина.

— Черт возьми, — выругался Строу, не имея в виду кого-либо в особенности. — Мы, что зря разнесли вдребезги это гнусное место много лет тому назад? Эту так называемую «лечебницу», которая на самом деле была концентрационным лагерем. — Губы его искривились в язвительной усмешке. — В целях эксплуатации рабского труда.

— Должна, к сожалению, констатировать, — спокойно отпарировала доктор Риттерсдорф, — что вы ошибаетесь. Это был самый настоящий госпиталь, и вы просто обязаны принять это во внимание в качестве немаловажного фактора при рассмотрении любых своих планов, касающихся нас. Я не лгу вам. Я говорю вам голую, ничем не приукрашенную правду.

— Квид эст веритас? — пробормотал знаменитое древнеримское изречение Бейнс.

— Простите?

— «Что есть истина?» — повторил уже по-английски Бейнс. — Вам не приходило в голову, доктор, что за последнее десятилетие мы здесь смогли сами справиться с теми серьезными проблемами, с которыми сталкивались поначалу, в процессе групповой адаптации, и… — он сделал жест рукой, — … притереться друг к другу? Вы, как профессионал, можете дать этому более научный термин… В любом случае мы способны наладить адекватные межличностные взаимоотношения, такие, например, как вы в состоянии засвидетельствовать, установились хотя бы в этом зале заседаний. Если мы способны работать вместе, то мы, безусловно, уже не больны. Нет никакого иного метода, к которому вы могли бы прибегнуть, для выяснения того, больны мы или нет, кроме этой способности к групповому и межгрупповому сотрудничеству. — Он откинулся на спинку стула, явно довольный собой.

— Вы, — тщательно подбирая слова, заметила доктор Риттерсдорф, — насколько я поняла, объединились против общего врага… в данном случае, против нас. Но я готова биться об заклад, что до того, как мы сюда прибыли, и после того, как мы покинем этот спутник, все вы снова расколетесь на изолированных индивидуумов, подозревающих и боящихся друг друга, неспособных ни к какому сотрудничеству. — Она обезоруживающе улыбнулась, но улыбка эта была слишком покровительственной, чтобы он мог принять ее. Слишком уж подчеркивала эта улыбка, насколько ловко сделала она это умное заявление.

Она, конечно, была права. В данном случае попала в самую точку. Они не взаимодействовали между собой постоянно. Но — кое в чем и она глубоко заблуждалась.

Ошибка ее заключалась в следующем. Она предположила, по всей вероятности, в порядке естественного защитного самооправдания, что источником страха и враждебности к пришельцам является совет как таковой. Но ведь на самом деле к тактике угроз первой прибегла сама Земля. Даже сам по себе факт посадки земного корабля на территории спутника был явно враждебным актом по отношению к его населению. Если бы было иначе, то была бы предпринята попытка спросить разрешения на прибытие. Эти земляне с самого начала проявляли подозрительность; они, и только они, ответственны за нынешнее состояние взаимной подозрительности. Если бы они хотели, то вполне могли избежать этого.

— Доктор Риттерсдорф, — заявил он без обиняков, — альфианские торговцы всегда выходят на связь с нами, когда хотят получить разрешение на посадку. Мы заметили, что вы этого не удосужились сделать. И у нас нет проблем в наших взаимоотношениях с альфианами. Мы торгуем с ними на постоянной, обоюдовыгодной основе.

Очевидно, брошенная им перчатка пресекла словесную дуэль, направила разговор в благоприятную для кланов сторону. Женщина заколебалась, не зная, что ему ответить. Пока она размышляла над этим, все находившиеся в комнате удовлетворенно заерзали на своих местах, испытывая презрение, а в случае Говарда Строу, и безжалостную злобу.

— Мы полагаем, — сказала наконец доктор Риттерсдорф, — что, если бы мы произвели официальный запрос о разрешении на посадку, то вы отказали бы нам.

Чувствуя теперь себя в еще большей степени уверенным, Бейнс позволил себе улыбнуться.

— Но вы даже не попытались этого сделать. Вы только «полагали». А теперь, разумеется, вы так никогда и не узнаете со всей определенностью, каким был бы наш ответ, поскольку…

— Так вы бы дали нам такое разрешение? — ее голос, твердый и авторитетный, резко прервал плавное течение его речи; Бейнс заморгал и непроизвольно сделал паузу. — Нет, мы такого разрешения не получили бы, — продолжала она. — И все вы прекрасно это понимаете. Попытайтесь, пожалуйста, быть реалистами.

— Только попробуйте сунуться на Высоты Да-Винчи, — раздраженно бросил Говард Строу, — мы убьем вас. И вообще, если вы не покинете наш спутник, мы вас убьем. А следующий корабль, который попытается совершить посадку, никогда не коснется земли. Это наш мир, и мы намерены любой ценой сохранять его, пока будем живы. Мистер Бейнс может изложить подробности нашего первоначального заточения на этом спутнике. Они все перечислены в манифесте, который он и я — с помощью всех остальных, находящихся в этой комнате, — подготовили. Зачитайте, пожалуйста, манифест, мистер Бейнс.