Александр Шепиловский - Феномен

— Не специалист.

— Я тоже. Что ж, приступим к расследованию.

Умора этот Владимир!

Внутренняя полость камеры совершенно не оставляла никаких следов, к ней вообще ничего не приставало. На бриллианте тоже следов не было.

— Надо вытащить его, — сказал Владимир и схватился за кувалду.

— На ручке могут быть отпечатки пальцев, — напомнил я.

— Это не по нашей части.

Он размахнулся и ударил кувалдой по алмазу.

Бриллиант раскололся на две неравные половинки. Владимир торжественно поднял палец:

— Факт первый: преступник — так будем условно называть его — был слабосильный, не мог разбить.

— А, может, кувалда синтезировалась вместе с бриллиантом?

— Нет и нет. Этот инструмент из нашей мастерской. Но проверим.

Мы вынули из камеры половинки бриллианта и кувалду и унесли в свой шкаф. Владимир сказал, что нужно обследовать лабораторию и найти следы. Дал мне огромную лупу и сам тоже принялся за поиски. Где-то откопал два волоска. Завернул их в пленку и положил в карман. Задумался. А мне стало смешно:

— Расследование зашло в тупик?

— Ни в коем случае. И перестань смеяться! На наших у меня подозрений нет. Это был чужой. Будем караулить его по ночам, он обязательно еще придет.

— Надо собаку-ищейку, — осенило меня.

— Ищеек у нас нет, у нас просто собаки и собачки.

Дождавшись прихода в мастерскую людей, Владимир спросил, сколько у них кувалд?

— Две, — ответил мастер. — Но одна куда-то исчезла. И это очень престранно.

— Надо найти ее.

Весь штат мастерской добросовестно искал кувалду. Облазили все закутки и закоулки. Мне даже было стыдно, что кувалда лежит у нас в шкафу, а люди ищут ее. Ничего не найдя, они были в величайшем недоумении, куда она могла запропаститься. А Владимир был доволен:

Теперь ты убедился, что кувалду взял наш слабосильный преступник, чтобы разбить алмаз. То-то. Будем караулить и брать его.

Первую половину ночи, спрятавшись в приборном отсеке, дежурил я. Потом приходил на смену Владимир и сидел до утра. И так несколько ночей подряд. Преступник не появлялся. Всегда невыспавшийся, перестав делать гимнастику, я стал быстро утомляться, напала вялость. На тренировках по боксу это заметили, забеспокоились. Ко мне пришли медики и поставили своеобразный диагноз: бессонницей не страдаю, но по своей инициативе мало сплю. И сказали, чтобы я немедленно прекратил ночные бдения. А Владимир как всегда носился и был неутомим.

— Ты вообще когда-нибудь спишь? — спросил я его.

— А как же. Тут прикорну, там упаду, не очень часто, зато по системе йогов — мгновенно и намертво. Какое сегодня число и месяц?

— Представь себе, тоже не знаю. Не слежу за календарем.

— Тебе простительно, тебе можно и век забыть. А я-то!

Узнали число и месяц у Добрыни. Владимир покачал головой:

— Обалдеть! Но ничего, Шурка, скоро мы заживем нормальной жизнью, дай только с проблемами разделаться: для начала найдем преступника и разберемся с Бонифацием и бриллиантом, потом научимся управлять перемещением, обязательно спасем Потапова и Попова, выясним, почему бегемота тянет именно к тебе, и последнее, узнаем. Как ты появился у нас и почему я воскрес на Никишихе.

Мне было не до смеха, но я рассмеялся. Совсем немножко осталось.

— Ты же говорил, что чем больше проблем решаешь, тем больше их становится, значит, решим эти проблемы, а новых-то еще больше станет.

— Именно так, Шура!

— Когда же тогда отдыхать?

— А на самом деле, Шурка, когда?

И мне вдруг стало жалко Владимира. Ведь он работает на износ, гробит свое здоровье. Неужели никто не видит? Я высказал свое опасение за здоровье друга Добрыне. Тот успокоил меня, Владимиру ничто не угрожает, организм его давно приспособился к такому ритму, это работа не по принуждению, это его потребность и радость.

И все-таки я сказал Владимиру, что ночные дежурства пора прекращать, и что, в конце концов, это никакого отношения к спасению Потапова и Попова не имеет. Владимир, как ребенка, погладил меня по голове:

— Дорогая моя Сашенция, у нас все имеет значение, у нас нет мелочей, мы должны все знать и быть готовыми к тому, что в камере вдруг окажется инопланетянин.

Инопланетянин не объявился, но появилось нечто другое, продвинувшее наше следствие вперед. Трехкилограммовый камень превратился в длинную, толщиной с оглоблю змееподобную штуковину. Она была слегка шершавой, темно-каштанового цвета, упруга и эластична. Подумали, погадали, что это такое и отправили на экспертизу. Заключение экспертизы было интересным: штуковина состояла из кератина — белкового вещества, этой основной субстанции, из которой состоит волос. А по строению и по процентному составу азота, серы и других элементов это был волос с головы человека.

— Она действительно похожа на человеческий волос, — сказал Добрыня, — если его увеличить в тысячи раз. Очень странное совпадение!

Владимир молчал, но по глазам его я видел, что он чрезвычайно доволен и о чем-то догадывается. Было видно, что ему не терпится поделиться со мной своими соображениями. Когда представилась такая возможность, он горячо заговорил:

Никаких странных совпадений нет! Это самый настоящий человеческий волос. Улавливаешь закономерность? Живет на свете котенок Бонифаций — и вдруг появляется абсолютно точная, только более массивная его копия. И у бриллианта есть свой прародитель, оригинал — маленький бриллиантик, возможно, снятый с перстня. И у этого гигантского волоса обязательно есть обыкновенный маленький волосок такого же химического состава. Что можно предположить? А то, что наш славный башковитый преступник умеет каким-то образом посылать в камеру «Аленушки» информацию об атомарном и энергетическом устройстве организма или любого тела. И на основе этой информации из разрозненных частиц распавшегося вещества создается копия того же организма или тела. Ясно?

— Что-то фантастикой попахивает.

— О, боже! И кто это говорит! А как же в хромосомах на молекулярном уровне заключена вся информация о будущем организме. Тут тебе закодированы и рост, и цвет глаз, и характер, и все инстинкты. Хочешь ты или не хочешь, но будешь расти и развиваться согласно этой информации, и то нее зависит, быть тебе красавцем или уродом, человеком или страусом. Это, конечно, грубая аналогия. А преступник наш нашел способ передавать информацию на более высоком уровне, на уровне элементарных частиц. Но не могу понять: почему он утаивает свое открытие?

— А Добрыня, Юля и другие, думаешь, не возмущаются, когда скрываешь от них свои дела?

— Сашу-у-ля! — Владимир погрозил пальцем. — Не равняй меня с ними. Я просто не хочу, чтобы мне мешали и контролировали. Исправлюсь, Шурка.