Александр Шепиловский - Феномен

— Исправляйся прямо сейчас. Давай расскажем про алмаз.

— Так сразу, без подготовки, нельзя. Я еще самого главного не сказал. Этот большой волос знаешь чей? А? Не догадываешься? Ну? Нашего преступника, вот чей!

Он думал, что ошарашит меня. А мне опять стало смешно. До чего же забавный. Умница, такие сложнейшие научные проблемы решает, а ведет себя как мальчишка. Детективом заделался и рад радешенек.

— Преступника?! — деланно изумился я. — Так это какая же у него голова? С Титовскую сопку?

— Нарочно тупость свою показываешь? Не надо, не проймешь. Итак, мы знаем, что наш преступник слабосильный, из чего можно заключить: он маленького роста и веса.

— А может, он однорукий, ведь силенка тоже не та будет.

— Ох и язва ты! Но знай, что одноруких у нас нет. Оторванные в какой-нибудь аварии рука или нога за полгода отрастают вновь.

— А голова?

— Что голова? Послушай, Шурка, ну хватит тебе издеваться. Я же серьезно говорю. Так, идем дальше. Теперь мы знаем, что преступник рыжекаштановолосый. Может, он и не рыжий, но я уже определился. А ты обратил внимание на срез волоса? Он вроде как сломан, из чего можно заключить, что в организме преступника нарушен обмен веществ. Но поскольку нормальный человек до этого не допустит, значит, он не совсем нормальный или слишком молод в том смысле, что плюёт на свое здоровье, как ты, например, плевал, когда ночами дежурил в отсеке. Теперь мы подошли к главному.

Владимир развернул пленку с найденными им в лаборатории двумя волосками. Светлый волос он откинул, а второй стал внимательно разглядывать в сильную лупу. Лицо его засияло.

— А что вы на это, Лександра, скажете? На, посмотри.

Маленький волосок при разглядывании в лупу был похож на полученную в камере змееподобную штуковину, точно такого же цвета и также сломан у основания. Владимир смачно чмокнул губами и сам понес большой и маленький волосы на экспертизу. Через полчаса он вернулся.

— Пляши, Шурка! Оба волоса принадлежат одному человеку — мальчишке лет тринадцати — четырнадцати.

— И ты всерьез думаешь, что он сотворил Бонифация и алмаз?

— Он, Санек.

— Пацан?

— Да, пацан. Удивляться тут нечему. Наша шпана мозговитая, развитая. Мальчишки и девчонки…постой, ведь девчонки — не шпана?

— Володя, ну что ты к слову цепляешься.

— А то и цепляюсь, что узнать хочу. Тока! Где Тока? Когда надо, сроду его нет. Ладно. Так вот, Санечек, у детей не такое мышление, как у нас, у взрослых, они видят то, чего мы не замечаем, они заострят внимание на том, на что мы вообще внимания не обратим. Порой у нас не хватает нахальства и смелости, мы боимся показаться сами себе безумными, видим всякие нелепости, нас останавливают всякие условности, а для ребенка нет никаких условностей, он все видит четко и ясно. Поэтому изобретения его в виде игрушек бывают сногсшибательными, на что у нас, заумных, просто ума не хватит. В прошлом году, например, девятилетняя девочка сделала себе говорящую куклу, которая однажды заявила, что она тоже женщина, тоже хочет испытать счастье материнства и поэтому отправляется в страну маленьких человечков Глюйту, где-то в подземных лабиринтах Индии. И убежала. И уже семь месяцев ее найти не могут. Между прочим, следы ее обнаружены на южных острогах Гималаев. Сказка? Ничего подобного — факт. А девочка та была сильно расстроена уходом куклы и больше уже не могла сделать новую. Озарение ушло, ниточка потерялась. А вот классический случай. Тринадцатилетний Майкл из Австралии погиб при взрыве самодельной игрушки. И нашли у него еще одну игрушку: между стоек на воздушных подшипников крутится колесико, сто шесть оборотов в секунду. Ни двигателя, ничего. А крутится оно уже полсотни лет. Впору в вечный двигатель поверить. Машинка, несомненно, получает откуда-то приток энергии. Похоже, что Майкл, сам того не ведая, открыл неизвестный нам вид энергии. К чему я тебе все это толкую? А к тому, чтобы ты понял и поверил. Что наша любимая шпана все что угодно может сотворить и что этот рыжекаштановый пацан нашел гениально простой способ «лепить» из распавшегося вещества любые копии. Теперь вспомни, не видел ли ты где-нибудь его?

— Он же в лаборатории часто торчал. Неужели не замечал?

— Мне было не до разглядываний.

— в институте мы спрашивали всех подряд о мальчике с темнокаштановыми с рыжеватым отливом волосами. Многие его видели, но не знали, кто он и откуда. Каждый думал, что мальчик с кем-то пришел, он никому не мешал, в ногах не путался и под горячую руку не попадал. За что же гнать его? Владимир поручил мне обойти школы в Атамановке и поискать там. Потом вдруг спохватился:

— А где Тока? Товарищи! Граждане! Господа! Где Тока?

Тока иногда имел способность выныривать на свое имя из самых неожиданных мест.

— Я здесь! — крикнул он и свалился откуда-то сверху. Узнав, кого мы ищем, он просиял. — Знаю. Это Хавренок. Если он вам нужен, то идите на Заречную, там домик, похожий на колокольчик — увидите.

— Зачем Хавренок приходил сюда? — спросил Владимир.

— Смотреть, учиться. Любознательный мальчишечка, о ваших экспериментах расспрашивал. Я ему все без утайки объяснял и показывал.

— Молодец, Тока! Ты очень хороший и нужный человек!

Тока разомлел от похвалы, его, наверное, редко хвалили.

Положив бриллиант в забавную сумку с выстреливающими ручками и ножками, мы с Владимиром отправились на Заречную улицу искать домик колокольчиком. А Хавренок собственной персоной шел нам навстречу по другую сторону громадной клумбы. Я толкнул Владимира локтем и сказал, что это наш преступник.

— Так быстро? Никогда не поверю. Эй, Хавренок!

Мальчик остановился.

— У нас есть для тебя сюрприз, — улыбнулся Владимир. — Иди сюда.

Хавренок хотел дать стрекоча, но, поколебавшись, обогнул клумбу. Вблизи я разглядел его получше. Самый обыкновенный мальчишка, ничего гениального в нем не было, лицо круглое, нос вздернут, кончик его облуплен, глаза серые с чуть набухшими веками, на подбородке — царапина.

— Ты знаешь нас? — спросил Владимир.

— Ты — главный пространственник, а он дядя Саша из двадцатого века.

— Какой я главный. Пойдем в тот скверик, познакомимся.

Мы расположились в плетеных креслах вокруг овального столика. Владимир вынул их сумки половинки бриллианта и сложил их вместе.

— Узнаешь?

Хавренок кивнул головой и опустил её.

— Ты, конечно, прости нас, что мы раскололи его. Но ведь ты и сам хотел кувалдой разбить его. В люк-то не проходил, а? Малость не рассчитал? Бывает. Что ж, алмаз твой, можешь забрать.

Маленький экспериментатор с недоверием смотрел на нас.

— Почему вы не ругаете меня? Я тратил без спросу энергию.

— Что толку от ругани, — пожал плечами Владимир.