Далия Трускиновская - Как вы мне все надоели !

Дениза провела его через погребок и вверх по лесенке - в свои комнаты. А на постели у нее девица в три ручья рыдает.

- Не пойду! - причитает. - Ни за что не пойду!..

- Куда ты денешься! - отвечает Дениза. - Сейчас же снимешь нарядное платье и наденешь школьное. Ты что, с ума сошла?

- Не надену! - стонет девица. - Это же тряпка безобразная! Я в своем пойду!

- Поплачь, поплачь, авось поумнеешь... - зловеще бурчит Дениза. Это, братец Жилло, дочка моя. В лучшем думском пансионе учится. Одна беда - платья велено всем носить одинаковые. Когда она раз в неделю домой приходит, то, конечно, шелковое надевает. И не какое-нибудь, вкус-то у этой привереды - мой. День побегает, погордится, а потом опять в дерюгу влезать, потому что пансион - школа равноправия.

- У тебя дочка есть? - удивляется Жилло. - И сколько же ей?

- Сколько этой плаксе сопливой? - с воспитательным значением спрашивает Дениза. - Не поверишь - четырнадцать! Зовут - Эммелина.

- Когда же ты ее родила?

Смутилась Дениза.

- Мало ли какие глупости девчонки делают... - буркнула. - Когда девчонка одна на белом свете, некому мозги вправить, вовремя по заднице надавать... Вот и получаются сопливые плаксы!

Понял Жилло, что больше об этом говорить не стоит.

Дернула Дениза дочку за косы, подняла с постели и выслала в каморку переодеваться.

- Знаешь, чего стоило ее в пансион этот определить? - спросила. - Он же для равноправного народа, а я - женщина со средствами, хозяйка погребка. Но для нас, тех, кто побогаче, и вовсе все двери закрыты, хоть за рубеж отправляй детей учиться. А она еще слезы льет! Ладно, это не твоя печаль.

- У меня тоже сын растет, - признался Жилло. - Вот думаю лавку открыть и к себе его забрать. Пусть к торговому делу привыкает.

- Сам-то ты не ахти какой учитель, - скривила гримаску Дениза. - Ну, давай считать, сколько тебе нужно на обзаведение. Налог за наследство, полагаю, не очень велик - вот разве что ювелир тебе драгоценностей воз оставил... Хотя жил он небогато.

- Жил небогато, - согласился Жилло, - а оставил мне вот что...

И вынул из кожаного мешка ступку с пестиком.

- Фамильная реликвия, что ли? - поинтересовалась Дениза. - Не густо!

Сунул Жилло руку в мешок - а там ничего. Одна дырка - сделанный острым ножом разрез. И нетрудно догадаться, чья работа. Пошарил он в растерянности на всякий случай - и извлек грязный обруч.

- Тоже реликвия?

- Реликвия, - справившись с собственным изумлением и не желая признаваться, что и его братцы-воришки вниманием почтили, отвечал Жилло. Вот, погляди. Это - золото. Его только вычистить надо.

Показал он Денизе начищенный пятачок с розами.

- Да, - разглядев и прикинув на руке, согласилась она. - Если на вес продавать, и то - немало. Я так понимаю, что ты отдаешь мне эту штуку в заклад, а я тебя деньгами снабжаю на открытие лавки?

Жилло и понятия не имел, что сделал Денизе такое коммерческое предложение. Он не мог продать коллекцию, но отдать что-то в заклад?.. Об этом ювелир, кажется, ничего не говорил?

И тут Жилло вскочил на ноги. Всякое самолюбие из головы как ветром вымело!

- Я же слово дал! - воскликнул он. - Я же честью поклялся!

- Чем-чем? - спросила Дениза. - Ты это слово в Кульдиге позабудь. Не маленький!

- Не могу, - жалобно отвечал Жилло. - Меня ювелир потому и наследником сделал, чтобы я его коллекцию спас. А они, поганцы, ее утащили!.. Нет, я им шеи переломаю!

- Их сперва найти надо, - намекнула Дениза. - Давно мне эта парочка не нравилась! Ступай-ка ты к тетке Тиберии. Я ее на днях приютила, подвальчик ей сдала - не нарадуюсь! Она в блюдце с водой поглядела - и пропавшую серебряную ложку мне нашла, такую с носом, для соуса. Иди, иди! А я на кухне буду. Потом вызовешь меня - договоримся насчет процента.

Указала Дениза Жилло, где потайной ход начинается, чтобы время не тратить, кругом не бежать. Проскочил он, согнувшись, эти двадцать или сколько там футов - в конурке вынырнул. Открыл деревянную дверцу - а это, оказывается, с другой стороны - вроде как шкаф. Хитро оборудовала ход Дениза.

- Это еще что за явление? - воззрилась старуха на Жилло, который лез из шкафа. - Вроде я тебя туда, голубчик, от мужа не прятала!

- Тетка Тиберия, дело есть, важное! - обратился Жилло. - Доставай блюдце с водой, приглашай кота на стол!..

- А я думала, ты про приятеля своего спросишь, - нахмурилась старая ведьма. - Ну и досталось же парню! Сонным его держу, во сне все раны лучше заживают. Да ты куда?! Будить его не дам! Ишь, всполыхнулся!

Как-то хитро захватив руку Жилло, тетка Тиберия оттащила его от своей постели, где спал Мак, и поставила на приличном от нее расстоянии. Пристыженный Жилло даже не сильно сопротивлялся.

- Сам проснется! Я полотенца и рубашку его отстирала, за это с тебя особо возьму, - напомнила она. - Ну, что за печаль? Кто мальчика обидел?

- Да ребятки эти, которые со мной тогда были. Представляешь обокрали, негодяи... Мешок разрезали! Упустил я их!

Думал Жилло - сейчас и эта ведьма начнет, на манер Денизы, нотацию читать, однако ж нет, лишь усмехнулась старуха.

- Руки у них балуются, - загадочно сказала она. - Ну, садись и смотри внимательно.

Поставила тетка Тиберия на стол мисочку с водой, пошарила веником под кроватью и добыла оттуда кота своего.

- Полезай на стол, заспанная рожа, - сказала. - Опять твой хвост понадобился!

Нариан прыгнул и уселся задом к мисочке. Всем своим видом он говорил - ну, дался же вам мой хвост, свои бы отрастили!..

Опять старуха зеленую свечку зажгла, опять сушеной травы в воду покрошила. Провела над мисочкой кошачьим хвостом...

- Ну, гляди...

Склонился Жилло - и улицу увидел, и братцев-воришек, которые бодро топали в неизвестном направлении.

- Можешь им по шеям накостылять, только быстренько! - приказала старуха, вручая ему палочку. - А то магия много шуму поднимает, боюсь, услышит кто-то из нашей братии...

Схватил Жилло палочку. И - положил на стол.

Ведь дадут деру Дедуля с Малышом - тем все и кончится. А ему ювелирову коллекцию спасать надо. Что ему радости от того, что они неделю шеи почесывать будут?

- Дедуля! Малыш! - строго позвал он. - А ну, марш назад! Нечего коллекцию по городу таскать. Я кому говорю?

Там, в блюдце, смертельно перепуганные Дедуля с Малышом сперва обернулись на зов, потом друг на дружку вытаращились.

- Это ты дурачишься?! - свирепо спросил Дедуля, изготавливаясь к бою.

- Ну, мастер ты голоса передразнивать... - пятясь, но тоже подводя к груди кулаки, отвечал Малыш.

- Если сию же минуту не явитесь, пеняйте на себя! Ох, и достанется вам, клянусь честью! - предупредил Жилло и, не дожидаясь приказа старухи, замутил кошачьим хвостом воду.

- Разумно! - одобрила старуха.

- Послушай, тетка Тиберия, надо бы все-таки Мака разбудить, попросил Жилло. - Очень мне интересно знать, почему орифламма ко мне вернулась!