Далия Трускиновская - Жонглёр и мадонна

Он, как всегда, красиво выбежал на манеж и отработал номер с обычным блеском. Хотя делать уже хотелось совсем другое. Какие там блестки на будущем сером костюме? Какие вишневые завитки? А, главное, какая, ко всем чертям, победительно-разухабистая музыка? Темное трико, шнурованный короткий колет с прорехами под мышками, вокруг шеи - стянутый шнурком ворот грубой рубахи, а также полумрак и свет из высокого готического окна с витражем, вроде того, в башенке, и размеренные, ускоряющие ритм аккорды, и алые мячи...

Когда он приехал, Майя уже сняла свой пуленепробиваемый комбинезон, смыла боевую раскраску, а по количеству посуды в мойке он понял - только что выпроводила поздравителей.

- Я не ждала тебя так рано, - сказала она. - Видишь, ужин еще не готов.

- А чего слоняться без толку за кулисами? - обычным своим кисловатым тоном спросил Иван. - Да еще когда там клетки с тиграми возят? Я или удираю до тигров, или жду, пока они кончат, и тогда репетирую.

- Ты что, боишься тигров в клетках? - удивилась Майя.

- Их все боятся. Видела, какие у них когти? Во! - Иван показал согнутый указательный палец.

- Поужинаем на кухне, - предложила Майя. - Я из-за этой проклятой выставки совсем зашилась, дома раскардач, а послезавтра макет сдавать...

Инициатива наказуема - ей пришлось сходу объяснять Ивану, что такое макет книги и макет журнала, какие бывают шрифты и откуда берутся виньетки...

- А что такое виньетки? - естественно, спросил Иван.

Она со вздохом объяснила и для пущей наглядности сделала несколько набросков фломастером.

- Вот видишь, а я и не знал, - обычной своей формулировкой подвел итог Иван и спрятал к себе в сумку наброски.

- Чтобы не забыть, - сказал он. - Я ведь еще многого не знаю. Но буду знать.

Чтобы он угомонился, Майя молча согласилась.

Они поужинали, беседуя о цирке, о поворотах с семью мячами, а также о возможности поворота с ними же на триста шестьдесят градусов. Мэгги, забытый в сумке, молчал.

- А голова не закружится? - ехидно спросила Майя. - Движеньице-то довольно резкое!

- Не должна.

- А пробовал?

- Пока - ни разу.

- Тебе закон земного притяжения не позволит! - рассмеялась она. Хотя именно она и легкое головокружение этим вечером испытывала, и с законом земного притяжения поспорить пыталась. Не бывает, увы, безалкогольных вернисажей.

- Позволит! Я его обойду. Он ведь как столб - перепрыгнуть сложно, а обойти можно! - парировал Иван. Развеселившаяся Майя ему нравилась как-то больше.

Ведя такой беззлобно-колючий разговорчик, они прибрались на кухне, искупались, легли и потушили свет. Майя первой потянулась к Ивану. И тогда он решился.

- Знаешь, когда я впервые подумал про этот поворот на триста шестьдесят градусов?

- Ну? - недоуменно спросила Майя.

- После выставки, когда шел и вспоминал твою Мадонну.

Она онемела. Иван больше всего боялся, что Майя начнет перебивать и расспрашивать. Поэтому он даже не стал дожидаться ответа.

- Знаешь легенду? - спросил он и сразу же перешел к этой легенде. Мне ее еще в училище рассказали. В средние века один жонглер ушел в монастырь. Аллах его знает, почему... - Иван, разумеется, не знал подробностей, как не знал их и старый учитель, жестоко его школивший. Свои же сочинять не пробовал - они ему были ни к чему. - Ну, молиться, как полагается, он, конечно, не умел. Вообще ничего не умел, только кидать.

- Как ты, - буркнула Майя.

- Ну, как я. Видит, один монах поклоны бьет, другой по-латыни шпарит, третий там больных врачует, и все стараются перед статуей Мадонны. А что он может? Вот он взял свои шарики, выбрал время, когда никого поблизости не было, встал перед Мадонной и начал кидать. Час кидает, два кидает. Сделал все, что умел. И то, что раньше не умел, тоже получилось. Чувствует - все, сил нет! Свалился. Пот градом, в глазах зеленые звездочки... И тогда Мадонна встала, сошла с пьедестала и вытерла ему лоб своим покрывалом...

- Красиво, - признала Майя.

- Я когда увидел твою Мадонну, так и встал - она! Только ничего не объясняй. Я ее так понял - и точка. Она идет к тому, кто делает все возможное. Ты вот рисуешь, я кидаю, но цель-то одна - чтобы Мадонна сошла с пьедестала. И сойдет!

- Не сомневаюсь, - довольно жестко сказала Майя. - Если ничем другим в жизни заниматься не станешь. А я до такого великого служения искусству, наверно, еще не доросла.

И отодвинулась от Ивана.

Иван помолчал. Он решительно не понимал, зачем надо было говорить с ним таким голосом и отодвигаться.

- Я даже номер такой хотел поставить, с одними шариками, - признался он, потому что Майя молчала, а значит, слушала.

- По-моему, это не для цирка, - ответила она.

- Почему? Очень даже для цирка! Вообще эта легенда - про цирк. Ты прямо как мои соседки...

- При чем тут соседки? - Майя все еще дулась.

- Знаешь, как я в цирк попал? Я мальчишкой по деревьям лазить любил. Чуть что не по мне - я наверх. Так и жил на дереве. Соседки матери каждый день говорили - он у тебя лазает, как обезьяна, ему только в цирке место. Ну и уговорили - я поехал в Москву в цирковое училище поступать. До сих пор удивляюсь, что приняли.

- В цирке этот номер не пойдет, - уже задумчиво сказала Майя. - Не впишется...

- А концерты на что? А телевидение? Можно под музыку Фрескобальди. Я где-то читал, что он использовал уличные песенки, под которые выступали бродячие акробаты. Номерок будет - во! Я бы еще три года сомневался, спасибо - твою Мадонну увидел. Скажи, фантастика?

- Иван, а помнишь, как ты апельсины кидал? - вдруг спросила Майя.

Он удивился - какие апельсины? Но вспомнил.

- Ну?

- Ничего. Тоже - фантастика...

Ивану показалось, что он понял ход ее мыслей. Апельсины летали под потолком после их близости. Значит, Майя думала о близости. Ну что же, ради этого они сегодня и встретились.

Иван склонился над Майей, благодарно поцеловал ее несколько раз, и она выгнулась, помогая ему освободить себя от всего лишнего...

Когда Иван проснулся, Майя уже ушла. Записка на столе приказывала съесть оставленный завтрак и при уходе захлопнуть дверь.

Иван прикинул - он мог без большого ущерба для циркового искусства провести здесь еще часок и покопаться в книгах.

В результате он откопал-таки в в толстенной "Истории костюма" то, что не имело отношения к шестнадцатому веку и королеве Марго, а имело прямое отношение к нему самому.

Это были два отпечатанных на машинке листа - письмо какой-то женщины, адресованное Майе. Иван понимал, что поступает нехорошо, но начал читать и не смог остановиться.

"Ну, голубушка, наконец-то ты объявилась! - так сердито начиналось письмо. - Я уж собралась через Интерпол тебя разыскивать. Книгу получила, благодарствую. Очень удачны две первые иллюстрации, а обложка не тянет".