Стивен Бакстер - Эволюция

И неважно, насколько далеко люди ушли из этих мест, насколько сильно они погрузились в пучину времени — среди пейзажей всегда можно будет отыскать начало следа Времени Сновидений, ведущего с северо-запада, с того места, где Эйан и его сестра сделали свои первые шаги по этой земле

Но, даже владея всей мудростью, сохраняемой в устном фольклоре, Йоон не мог знать, что эта земля была беднее, намного беднее, чем в те времена, когда его далёкий предок впервые прибыл сюда.

После целого дня ходьбы он добрался до клочка леса; он знал, что найдёт его в этом месте. Здесь он намеревался поохотиться, пополнить свой обменный фонд мясом, прежде чем идти к побережью. Он тихо вошёл в лес.

Он быстро обнаружил лакомство: дикий мёд, находящийся в пчелином гнезде, висящем на эвкалипте. Пока он снимал гнездо, к нему подползла чёрная змея, но ему удалось схватить её за хвост и взмахнуть змеёй, как кнутом, с лёгкостью разбив ей голову об ветку.

В тот вечер самым большим триумфом для него было обнаружить гоанну — варана длиной в пару шагов. Заметив его, гоанна испугалась и скрылась в пустотелом бревне. Но Йоон был терпелив. Когда гоанна заметила его, он замер на половине шага. После этого он стоял, не мигая, пока солнце заходило на западе, а почва пылала ещё более яркими красными красками. Он видел, как гоанна по-змеиному высовывает язык, осторожно изучая обстановку вокруг бревна. Все знали, что гоанны любили пробовать на вкус воздух, чтобы узнать, были ли поблизости хищники или добыча. И Йоон по-прежнему стоял неподвижно, точно каменная глыба; ветра не было, и его запах не дойдёт до гоанны.

Наконец, как он и ожидал, медленно соображающий и терпеливый мозг гоанны забыл, что Йоон был рядом. Она выскочила из своего укрытия в бревне. Его копьё настигло её в один бросок, пригвоздив к земле.

Йоон развёл костёр у подножия эвкалипта, воспользовавшись палочками для добывания огня трением. Он ловко освежевал и выпотрошил гоанну, размягчил её мясо на огне и насладился обильной трапезой. Искры от костра поднимались над его головой в непроглядную тьму.

Когда он проснулся на рассвете, костёр почти погас, но угли ещё тлели. Он зевнул, потянулся, быстро облегчился и пожевал ещё немного мяса гоанны.

Потом он сделал из сухой древесины факел, зажёг его в костре и пошёл через лес, зажигая в разных местах огонь. Он особо высматривал дуплистые деревья, которые будут хорошо гореть, и поджигал мусор вблизи их корней.

На протяжении всего этого времени основная стратегия лесных охотников не изменилась: пользоваться пожаром, чтобы спугнуть дичь.

Вскоре дым выгнал из внутренней части ствола поссумов, ящериц и сумчатых крыс. Все они были мелкими существами, но ему удалось сбить некоторых из них дубинкой, и он подбрасывал их маленькие трупы в кучу, которая росла возле его первого костра. Но, чтобы произвести впечатление на народ рыбаков, живущий у моря, ему была нужна более крупная дичь, чем эта. Поэтому он начал заходить в лес ещё дальше, поджигая больше деревьев и подлеска.

Постепенно очаги огня распространились и слились, самоорганизуясь и питаясь энергией друг друга, создавая тягу и ветер, которые лишь помогали им, ещё больше усиливая огонь. Вскоре отдельные очаги горения слились в один лесной пожар, корчащуюся стену пламени, которая двигалась быстрее, чем мог бежать человек.

Но к тому времени Йоон благополучно выбрался из леса. А когда верхушки деревьев вспыхнули пламенем, словно они были сделаны из магния, он уже стоял, держа копьеметалку наготове.

Наконец, из охваченного пламенем леса стали выбегать животные. Здесь были кенгуру, поссумы, ящерицы и множество сумчатых крыс — все были объяты страхом. Они разбегались в разные стороны. Некоторые, ослеплённые, в замешательстве, бежали прямо на Йоона. Он не обращал внимания на мелких и быстроногих животных. Но здесь были и два крупных животных — пара рыжих кенгуру, скакавших на огромной скорости прямо на него. Он взял копьё и вставил его в копьеметалку своего деда. Он ждал: у него был только один шанс.

В последний момент кенгуру заметили его и свернули в сторону. Его копье бесполезно пронзило дымный воздух.

Вопя от расстройства, он бежал, чтобы забрать своё оружие. Проклиная упорство Леды и свою собственную глупость, он вставил копьё в копьеметалку и затаился, чтобы подождать ещё. Но он знал, что его лучший шанс уже был упущен. Ему придётся обойтись жалкой грудой поссумов и ящериц, потому что не осталось крупных животных, которых можно было убить.

Гоанна, которую убил Йоон, была родственницей гигантских плотоядных ящериц, которые когда-то бродили в красном сердце континента. Размер этого несчастного существа был лишь малой толикой размера тех огромных предков; все гиганты исчезли — на них охотились и их жгли, пока они не вымерли. Подобным же образом рыжие кенгуру, которых он пробовал добыть, были лишь жалким ростком некогда могучих ветвей родословного древа. Все большие существа были уничтожены. Те, кто выжил сейчас, были мелкими, быстроногими и быстро размножающимися существами, способными спастись бегством от пожаров и копий охотников.

Со времени прибытия Эйана тьма поглотила пятьдесят пять видов крупных позвоночных животных. Фактически, по всему континенту исчезли все существа крупнее человека.

В конце концов, Йоон дошёл до моря. Он пришёл на восточное побережье Австралии неподалёку от места, которое однажды будет называться Сиднеем. Здесь солнечный свет был намного ярче, чем в глубине суши, и он слепил ему глаза; вонь соли, морских водорослей и рыбы ворвалась к нему в нос, а беспокойный рокот моря заполнил уши. После похода из центральных районов континента, усыпанных красной пылью, он не привык к такой большой нагрузке на органы чувств.

Спустившись к берегу, он различил людей, плавающих по морю в каноэ и на плотах. На фоне яркого блеска моря они выглядели как стройные прямые силуэты, управляющиеся со снастями, сетями и копьями. Эти люди были привязаны к побережью, и их главным источником пищи была рыба — вот, почему они охотно торговали ради мяса из внутренних районов страны.

Йоон подходил ближе к людям, держа в руках только добытое мясо и вопя приветствия — это были те немногие слова местного языка, что он знал.

Первыми местными жителями, которых он встретил, были женщины с грудными младенцами. Они методично поедали устрицы, сваленные целой грудой. Они без интереса взглянули на него. Пока он шёл к ним, под его ногами хрустели ракушки устриц — все они были вскрытыми, и по мере того, как он приближался к женщинам, их слой становился всё толще. В конце концов, он с изумлением обнаружил, что шагал по вершине кухонной кучи из раковин, которая была выше его собственного роста: отложения, накопившиеся за долгие века непрерывного промысла. Кухонная куча находилась рядом с одной из многих пещер, выдолбленных в песчанике, которые вытянулись цепочкой вдоль берега этой бухты. Некоторые входы в пещеры были завешены грубыми холстами из волокна, полученного из коры. В тени ближайшей пещеры дети играли с кучами древних ракушек.