Грег Бир - За небесной рекой (сборник)

Они работали в течение всего вечера второго дня перемирия. Во время перерыва на кофе и обед в дверях кафетерия появился Киршнер вместе с гостем и двумя охранниками. Лэньер взглянул на вошедших и медленно опустил чашку с кофе.

— Похоже, вы не слишком нуждаетесь в помощи, — улыбнулась Джудит Хоффман.

Она была бледна, волосы находились в необычном для нее беспорядке. На ней был большой — не по размеру — комбинезон. Одна рука была забинтована, в другой она держала ящик для личных вещей с челнока. Не говоря ни слова, Лэньер оттолкнул кресло и, подойдя к Джудит, крепко обнял ее. Русские смотрели на них с легким удивлением; Велигорский что-то прошептал Мирскому, и тот кивнул, выпрямившись в кресле.

— Боже мой, — прошептал Лэньер. — Я был уверен, что вам это не удастся. Вы даже не представляете, как я рад вас видеть.

— Надеюсь. Президент уволил меня и весь департамент четыре дня назад… Я воспользовалась некоторыми прежними привилегиями и на следующий день внеочередным рейсом вылетела на Шестнадцатую станцию. Попасть на ОТМ было нелегко. Я стала персоной нон грата с точки зрения политиканов, и это беспокоило высшие чины, но в обслуге челнока нашлись два человека, которые согласились контрабандой доставить меня на борт. Мы уже заправились и готовились взлететь, когда… началась война. Нам удалось стартовать с шестью эвакуированными на борту за мгновение до того как… — Она судорожно сглотнула. — Я очень устала, Гарри, но я должна была увидеть вас и дать вам знать, что я здесь. Не как ваш начальник — просто я здесь. Со мной еще девять человек: шесть гражданских и три члена экипажа. Дайте мне поспать, а потом скажете, чем я могу помочь.

— Мы еще не разработали систему взаимоотношений. Мы даже не знаем, кто мы — застава, территория, нация? — сказал Лэньер. — Здесь у вас будет полно работы. — Глаза его увлажнились. Он вытер их тыльной стороной ладони и улыбнулся Хоффман, потом показал на стол переговоров. — Мы разговариваем. Военные действия закончены — пока и, возможно, окончательно.

— Я всегда знала, что вы хороший администратор, — заметила Хоффман. — Гарри, мне нужно поспать. Я по-настоящему не спала с тех пор, как мы покинули станцию. Но… я кое-что привезла с собой.

Джудит Хоффман поставила ящик на стол и открыла замки. Подняв крышку, она высыпала на стол пакеты с семенами. Некоторые из них скользнули на сторону русских. Мирский и Велигорский, казалось, были ошеломлены зрелищем. Мирский взял пакет с семенами ноготков.

— Пожалуйста, берите, что хотите, — предложила Хоффман. Она взглянула на Лэньера. — Теперь это для всех нас.

Киршнер взял ее за локоть и увел.

Лэньер вернулся к столу и сел, ощущая все значение только что случившегося. Белозерский, стоявший позади Велигорского и Мирского, с нескрываемым подозрением смотрел на кучу семян.

— Мой замполит хочет знать, получали ли вы какие-либо распоряжения от любых сохранившихся правительственных учреждений, — сказал Мирский. Егер перевел Герхардту.

— Нет, — ответил Лэньер. — Мы все еще действуем по собственному усмотрению.

— Мы знаем женщину, с которой вы разговаривали, — ровно сказал Велигорский. — Она — агент вашего правительства и проводник вашей политики на этом астероиде.

— Да, это так, — подтвердил Лэньер. — И когда она почувствует себя лучше, то присоединится к переговорам. Но она была… — он поискал подходящее слово, — освобождена от должности накануне Гибели.

Он подумал о том, как легко пришло ему на ум это название, обозначавшее прошлое — не будущее.

— Когда она прилетела? — спросил Мирский.

— Не знаю. Недавно.

— Мы настаиваем на том, — заявил Белозерский, — чтобы любой оставшийся в живых из стран Варшавского Договора был также принят на астероиде. Как военные, так и гражданские.

— Конечно, — сказал Лэньер. Герхардт согласно кивнул.

— А теперь, — продолжил Гарри, — приступим, возможно, к самому важному. Разоружение и территориальные права…

— Мы разработаем черновой вариант этих соглашений и ратифицируем документ позже, — предложил Мирский.

— Мы настаиваем на суверенитете всех стран Варшавского Договора на этом астероиде, — встрял Белозерский. Велигорский поджал губы. Мирский резко отодвинул стул от стола и повел Белозерского в угол. Там произошел обмен тихими, но возбужденными репликами, причем Белозерский бросал яростные взгляды на Лэньера и Герхардта.

Мирский вернулся один.

— Я командую советскими солдатами и гражданами, — подчеркнул он. — Я — главный участник переговоров.

Кабинет и спальня Лэньера были разграблены, но не слишком сильно повреждены за время оккупации. Он проспал пять часов, потом позавтракал в кафетерии.

Киршнер встретил его у главного входа в женский коттедж.

— Я отправляюсь в скважину, — сообщил он. — Там все та же жуткая картина. Мы сейчас спускаем вниз тела погибших — наших и их. Запланирована ли какая-либо похоронная церемония?

— Мне предложили организовать ее в течение ближайших суток. Впрочем, у нас значительно больше дел, чем оплакивать мертвых…

Киршнер поджал губы.

— Не так-то легко иметь дело с этими ублюдками.

— Надо же с чего-то начинать. Как Хоффман? Ей удалось поспать?

— Судя по тому, что я слышал, да. Два ваших астронома забрали ее к себе и выгнали вон меня и охрану. — Он сузил глаза и кивнул в сторону кафетерия. — Какова будет моя роль после того, как вы закончите?

— Полагаю, капитана ВМС США, — сказал Лэньер, — ответственного за внешнюю безопасность. Я не намерен преподнести им Камень на блюдечке.

— Они согласились разоружиться?

Лэньер покачал головой.

— Пока нет. Они хотят организовать лагерь в четвертой камере, а затем уже обсудить разоружение. Сегодня днем я беру Мирского с собой в поездку… в библиотеки, в города.

— Боже мой, я бы хотел поехать с вами.

— У вас скоро будет такая возможность. Что касается меня и Герхардта, мы не ставим никаких препятствий. Никакой монополии.

— Даже в седьмой камере?

— Со временем. Они об этом еще не спрашивали.

Киршнер приподнял брови.

— Им не говорили?

— Я понятия не имею, о чем говорили их военным. Конечно, очень скоро они обо всем узнают. Русская научная группа не вполне ассимилируется с солдатами — по-видимому, военные не пользуются уважением с их стороны. Но слухи распространяются быстро. — Он помолчал. — Есть что-нибудь с Земли?

— Ничего. Какая-то радарная активность в Северном Ледовитом океане — возможно, несколько надводных кораблей. Почти ничего не видно. Дым покрывает большую часть Европы, Азию, Соединенные Штаты. Им не до нас, Гарри.

Киршнер пересек комплекс и взобрался в машину, направлявшуюся ко входу в нулевой лифт. Лэньер постучал в дверь общежития. Ответила Дженис Полк.