Грег Бир - За небесной рекой (сборник)

Вернувшись разумом к смоделированной Ключом структуре пространства между вселенными, Инженер посмотрел на нее под множеством разных «углов зрения». Он выискивал уязвимое место (теоретически оно могло существовать), чтобы дестабилизировать канал и сплющить его вместе с тем, что в него забралось.

Но не успел. Пятно выбросило чудовищный поток энергии и угодило в колпак из силовых полей, прикрывавший выход из скважины. Колпак рассыпался на мириады искр, и в следующее мгновение все завертелось в урагане; замерцали силовые лучи, отчаянно пытаясь удержать воздух, который рвался в пустоту.

Фаррен Сайлиом ухватился за плащ Корженовского. Пламя хлестало, опаляя скалу астероида и металл обшивки скважины; вот оно изогнулось дугой над людьми, соединилось с передним щелелетом и вдребезги разнесло его нос. Корабль рывком развернулся у силового причала, ударился о сферическое жилище Корженовского и раздавил его о дымящуюся стену.

У Инженера парализовало легкие, но это было неважно. Он закрыл глаза и, пока длился растянутый имплантом миг, искал дефект, которого не могло быть (он это твердо знал), в конструкции канала.

Фаррен Сайлиом оторвался от Инженера и понесся прочь. Аварийная силовая сеть затягивала выход из скважины, лучи жарко сияли, пытаясь задержать воздух, уносящийся наружу вместе с обломками и людьми. Президент застрял в этой паутине, растопырив руки и ноги. Ольми ударился о пилон и вцепился в него изо всех сил; мимо него пролетали люди. В мерцающем коконе мчалась Джудит Хоффман, и Ольми поймал ее, хоть и обжег руку в неисправной аварийной среде, которая тотчас расширилась и обволокла его. Извиваясь, как флаг на ураганном ветру, Корженовский удерживался на месте лишь благодаря силовому полю, соединявшему Ключ с пультом. Естественное сознание угасало; он немедленно подключил вживленные процессоры и под новым «углом зрения» увидел мерцание погрешности, налет нестабильности на кривой черте канала. Имплант надрывался, интерпретируя поток данных с Ключа; дефект чадил и оставлял в мозгу острый «привкус» резиновой гари.

Ветер утихал, давление в скважине упало почти до уровня наружного вакуума, а потоки энергии, хлещущие из крошечного отверстия канала, сужались и, казалось, били прицельно. До сих пор они щадили людей, зато не давали спуску большим узлам механизмов. Но постепенно огненные извилины и петли подкрадывались к Инженеру.

Корженовский не видел, как тлеет и рассыпается край плаща, но зажмуренными глазами ощущал жар. В битву за скважину вступили новые силовые поля; устройства аварийной среды быстро образовали коконы вокруг оставшихся людей, но и их уже терзали лучи из канала. Скважина была переполнена вращающимися обломками, парализованными и мертвыми очевидцами эксперимента, агонизирующими дымовыми лентами и смерчами. Щелелет, сорванный со швартовых, кружился и медленно бился о стену, угрожая расплющить дублей, которые жались по сторонам в ожидании приказов и конца суматохи.

Корженовский пустил через Ключ всю доступную ему энергию Шестого Зала, пытаясь открыть в канале Врата, способные закрыть канал или вызвать неистовый катаклизм в самом Пути.

На мгновение возникла мысль, что угроза Мирского была не пустой, — они столкнулись с могуществом Финального Разума. Но интуиция говорила другое.

Канал расцвел красным, как распускающаяся роза; лепестки азартно хлестали и шлифовали открытый купол Седьмого Зала. Все это Инженер увидел через Ключ, а затем ощутил, что имплант перегружен: если его не изолировать, все содержимое, а заодно часть естественного разума, может стереться.

Корженовский разжал руки, но дело было уже сделано.

Роза внезапно скукожилась. Пламя угасло. Мигающее пятно света в туннеле быстро меркло. Утих яростный вой воздушной струи. Силовые поля выдержали, и где-то позади Инженера, в глубине скважины, огромные насосы уже нагнетали воздух взамен потерянного за последние несколько…

«Как долго это продолжалось?» — осведомился Корженовский у импланта.

Двадцать секунд. Всего-навсего двадцать секунд.

Ольми убедился, что Джудит Хоффман, потерявшая сознание в самом начале переполоха, не получила серьезных травм, и пиктом дал аварийной среде команду отделиться. Затем поплыл к пульту. Инженер окружился собственной аварийной средой и теперь болезненными глотками втягивал разреженный воздух.

— Что случилось? — спросил Ольми.

Ярт у него в голове предложил свою версию: «Автоматическая защита».

— Это тебя надо спросить, — сказал Корженовский. — Твой сигнал… — Он умолк и огляделся. — Сколько пропало людей? Где президент?

Ольми повернул голову к прозрачному полю, закупорившему северный выход из скважины. За ним, удаляясь от Седьмого Зала, мелькали яркие огни. Фаррена Сайлиома силовая паутина не удержала. Дистанционные уже летели на перехват.

— Он там, — сказал Ольми.

Корженовский съежился, как проколотый воздушный шар.

— Большинство погибших, наверное, неогешели, — успокаивающе произнес Ольми. — У них у всех импланты.

— Катастрофа. — Корженовский удрученно покачал головой. — Как думаешь, Мирский не об этом предупреждал?

— Думаю, нет.

— Значит, ярты постарались.

Ольми взял Корженовского за руку и мягко потянул прочь.

— Очень похоже, — тихо сказал он. — Пойдем со мной.

Ярт не пытался вмешиваться: Корженовский для него был не менее важен, чем Ольми.

— Они пытались открыть Путь целиком, — еле внятно бубнил Инженер. — Хотели застать нас врасплох. И уничтожить.

Ольми спросил у ярта, не этого ли он добивался.

«Безусловно, у командования может быть такое намерение, если оно не получило (моего) сигнала».

Из подсобных помещений, располагавшихся вдоль скважины, появились медицинские дистанционные; крики и стоны вскоре поутихли. Ольми увлекал своего наставника к люку одной из подсобок.

— Надо поговорить. Я должен кое-что объяснить.

Он не знал, по своей воле произнес эти слова или по приказу ярта. Но какая, собственно, разница?

Депеша ушла по Пути. И в канале что-то произошло, едва не уничтожив Седьмой Зал, а то и весь астероид. Можно ли делать из этого выводы? Если да, то один-единственный: авантюра Ольми принесла свой первый плод.

В зале Нексуса Инженер встал перед армиллярной сферой. Председательствующий министр Дрис Сэндис (по счастливой случайности избежавший серьезных травм) занял место рядом с пустующим креслом президента.

Джудит Хоффман, вся в ссадинах и еще не отошедшая от шока, сидела на специальной трибуне для свидетелей рядом с другими очевидцами пробного открытия, которым самочувствие позволило явиться на заседание. Почти все остальные кресла пустовали. По закону о чрезвычайном положении такие ситуации находились в ведении президента или лица, временно исполняющего его обязанности, в данном случае — ПМ.