Блейк Крауч - Сосны. Заплутавшие

Камеры не были выведены из строя. Если бы то был единичный случай в одном доме, я мог бы списать его со счета как случайность. Но целый ряд длительного бездействия камер, повторение таких случаев и тот факт, что это происходит одновременно во многих жилых домах, подводит меня к следующему умозаключению: за нашими спинами происходит нечто большое, тайное и скоординированное.

Я полагаю, что вышеназванные жители – и, возможно, не только они – не просто обнаружили свои микрочипы, но и нашли способ вынимать их в любое время чуть ли не в поле зрения камер. Очевидно, без микрочипов жители могут передвигаться незамеченными, без возможности их обнаружить, в своих домах, по городу, даже за оградой.

Возможность растущего контингента жителей, встречающихся друг с другом втайне, – это тревожное открытие, и я считаю, что требуется немедленно принять меры.

Итан осушил остатки кофе и вышел из кафе на улицу.

Колокольчики звякнули над дверью, когда он отворил ее и шагнул в магазин игрушек.

Бёрк глубоко дышал, переходя через Главную, и все равно сердце его билось, как безумное.

Кейт подняла глаза от потрепанной книги в бумажной обложке: последний роман Ли Чайлда о Джеке Ричере [23].

Это копна белых волос на расстоянии заставляла ее выглядеть старше. Вблизи она была молодой. Несколько морщинок смеха, но все еще чертовски хорошенькая. Не так давно (по крайней мере, с его точки зрения) он был влюблен в эту женщину. Их роман длился три самых напряженных, самых безрассудных, самых ужасающих, счастливых и живых месяца его жизни. Вот так – воображал он – и можно было бы чувствовать себя на наркотиках, если бы при этом эйфория никогда не кончалась, если бы каждый шприц не таил в себе возможность смерти.

В то время они были напарниками и одну неделю провели вместе в дороге в северной Калифорнии. Каждую ночь они брали два номера. Каждую ночь в течение пяти суток Итан оставался с нею. В ту неделю они почти не спали. Не могли держать свои руки подальше друг от друга. Не могли удержаться от разговоров, когда не занимались любовью; и в дневные часы, когда им приходилось притворяться профессионалами, это делало все еще более прекрасно-мучительным. Итан больше никогда и ни с кем не испытывал такого полного отсутствия смущения. Даже с Терезой. Такого безоговорочного принятия. Не только телом и умом, но и чем-то бо́льшим, чем-то не имеющим названия, но его .

Итан еще никогда ни с кем не вступал в связь на таком уровне. Самое щедрое благословение и разрушающее жизнь проклятие – все завязалось на этой женщине, и, несмотря на боль вины и осознание того, как это сокрушит его жену, которую он все еще любил, мысль о том, чтобы отказаться от Кейт, была сродни тому, чтобы предать собственную душу.

Поэтому она сделала это за него.

Холодной и дождливой ночью на Капитолийском холме.

В отдельной кабине за стаканами бельгийского пива в темном шумном баре под названием «Оступающийся монах».

Итан готов был оставить Терезу. Отбросить все прочь. Он попросил Кейт прийти сюда, чтобы сказать ей об этом, а она вместо этого протянула руку через обшарпанный деревянный стол, сглаженный десятью тысячами пинтовых стаканов, и разбила его сердце.

Кейт не была замужем, не имела детей. И она не готова была прыгнуть вместе с ним с обрыва, когда у него было столько всего, что оттаскивало его от края.

Две недели спустя она была уже в Бойсе – перевелась туда согласно личной просьбе.

Год спустя Кейт пропала в Айдахо, в захолустном городишке под названием Заплутавшие Сосны, и Итан отправился на ее поиски.

Восемнадцать столетий спустя, когда почти все, что они знали, превратилось в пыль, было разъедено эрозией и перестало существовать, они стояли друг перед другом здесь, в магазине игрушек в последнем городе на земле.

Когда Итан увидел ее лицо вблизи, все мысли на мгновение вылетели у него из головы.

Кейт заговорила первой.

– Я все гадала, заглянешь ли ты когда-нибудь.

– Я сам об этом гадал.

– Мои поздравления.

– По поводу?..

Она протянула руку через прилавок и постучала по его блестящей медной звезде.

– Твоего повышения. Приятно видеть, что шоу заправляет знакомый человек… Как привыкаешь к новой работе?

Она была асом. Во время этой короткой беседы стало ясно, что Кейт отлично овладела искусством поверхностной беседы, которую лучшие жители Заплутавших Сосен могли вести без напряжения.

– Все идет хорошо, – ответил он.

– Держу пари, приятно заниматься чем-то конкретным, требующим мобилизации твоих способностей.

Кейт улыбнулась, а Итан невольно услышал подтекст и подумал – слышат ли его остальные? Если эти слова вообще были подтекстом.

«Это не то, что бегать по городу полуголым, пока все мы пытаемся тебя убить».

– Эта работа хорошо мне подходит, – сказал он.

– Отлично. Искренне рада за тебя. Итак, чему обязана удовольствием?

– Я просто хотел заглянуть и поздороваться.

– Что ж, мило с твоей стороны. Как дела у твоего сына?

– С Беном все отлично, – сказал Итан.

– Наверняка быстро растет.

– Верно.

Господи, какой неестественный разговор! Словно скверный диалог из романа или реплики актеров.

Неподалеку начали стучать молотком – Гарольд что-то мастерил.

– Как твой муж? – спросил Итан.

Ему не нравилось это слово применительно к мужчине, трахавшему Кейт последние семь лет. Или… Возможно ли, что их брак фальшивка? Что она втайне ненавидит мужа, но продолжает «держать фасад»? Что Гарольд никогда к ней не прикасался?

– Он изумительный, – сказала Кейт, и искренность ее улыбки противоречила всему, что было раньше, объявляя это ложью.

Она любила Гарольда. Она светилась, произнося его имя. В этот миг и лишь на долю секунды Итан мельком увидел настоящую Кейт.

– Он в соседней комнате? – спросил Итан.

– Да. Это он что-то там приколачивает. Мы типа говорим, что он – мускулы, а я – мозг операции.

Итан вымученно рассмеялся.

– Я никогда не встречался с ним. Ну… По-настоящему не встречался.

Он думал, что Кейт угадает его намерения. Предложит представить их друг другу. Но она лишь сказала:

– Еще встретишься. Он сегодня слегка в запарке – выполняет заказ от школы. Почему бы тебе не выбрать что-нибудь для Бена? Что угодно, что есть в магазине. Или в доме.

– Я не могу.

– Я настаиваю.

Итан отошел от кассы. Магазин был небольшим, но полки – от пола до потолка – ломились от игрушек ручной работы. Он взял деревянную машинку. Ее колеса вертелись, дверцы, капот и багажник могли открываться и закрываться.

– Здорово сделано, – сказал он.

– Гарольд мастерит изумительные вещи.

Итан поставил машинку обратно на полку.