Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

Пока женщины тешили свое тщеславие, я и Толемей-хан за раскладным столиком на кормовой палубе обсуждали последние политические новости, услышанные от именитых купцов. Одна из новостей нас особенно встревожила. Именитый купец Баграт-хан из Айхеноя по секрету сообщил Толемей-хану о том, что, что, по слухам, император Агесилай-хан IV решил нынешним летом отправить военную экспедицию к Северному океану, с целью приведения в покорность монахов Высочайшего Храма Одина. Это было похоже на правду, но также не исключало того, что военному отряду, который погрузится на корабли, будет приказано заодно разобраться со мной и моими людьми.

Наступили самые шумные и суетливые ярмарочные дни. Вместе с супругой Ириской я ежедневно наносил официальные визиты к именитым купцам и вождям местных племен. Как правило, нас сопровождала охрана из пяти человек в полном вооружении гоплитов и Алексия с группой женщин из музыкально-танцевального коллектива. Нас неизменно радушно встречали и угощали самыми лучшими яствами и напитками. С собой, как и положено, мы приносили ценные подарки, но и обратно уходили не с пустыми руками. На 8-й день месяца луктор (июнь) летняя ярмарка на месте слияния рек Ипуть и Елены завершилась. Первый опыт ярмарочной торговли для колонистов Эльдорадо оказался очень удачным. Мы продали все, что с собой привезли, и купили то, что нам требовалось. Трижды наша плоскодонная купеческая ладья отправлялась в Эльдорадо и возвращалась обратно. Покупатели, не торгуясь, с удовольствием приобретали у нас за деньги и по бартеру наши гончарные изделия: изящные узкогорлые двуручные амфоры, кувшины и лекифы (вазы для хранения растительного масла). Очень выгодно была реализована опытная партия товаров из твердого фарфора: посуда, украшения и детские игрушки. Самую высокую цену за нее предложил именитый купец Баграт-хан из Айхеноя, надеясь с еще большей выгодой перепродать «белое золото» на торжках по реке Велге.

Он даже похвалил Толемей-хана за то, что тот сделал правильный маркетинговый ход: выдал на продажу редкий продукт в ограниченном количестве. Получить по три мешка длиннозернистого риса за каждый фарфоровый столовый сервиз из двадцати четырех предметов было совсем неплохо. Баграт-хан был немало удивлен, когда узнал, что роспись фарфоровых изделий была доверена не мастеровитым художникам, а детям в возрасте 9-12 лет, которым Толемей-хан предоставил полную свободу творчества. Дети переносили утвержденные Толемей-ханом эскизы на фактуру, и в результате он получил то, что хотел: понятные для наивных туземцев образы и символы: сцены охоты, фрагменты боевых действий, людей со звериными головами или животных с чертами людей, лодки с гребцами и т. д. В последний ярмарочный день никаких сделок не совершалось. Время было посвящено отдыху и подготовке к предстоящему отбытию ее участников в свои родные пенаты. Именитые купцы завершили пребывание на ярмарке днем раньше, отправившись на рассвете в составе большого каравана вниз по реке Велге к берегам Северного океана. Там им предстояло пробыть до зимы и затем на санях, запряженных в собачьи и оленьи упряжки, по замерзшим рекам вернуться в Прибайкалье. С утра небо было затянуто облаками, и накрапывал мелкий дождь, но к полудню небо прояснилось, выглянуло солнце. К этому времени на Журавлиной поляне, расположенной на опушке соснового бора на берегу реки Ипуть, был установлен длинный стол со скамейками, а над ним смонтирована крыша в виде шатра. Журавлиной поляна называлась потому, что весной на восходе солнца на нее слетались белые журавли и исполняли грациозные брачные танцы.

По давно установившейся традиции один раз в год в последний день летней ярмарки предводители племен Северного Забайкалья собирались на этом священном месте для того, чтобы совместной трапезой скрепить отношения добрососедства и взаимовыгодного обмена. Права хозяев застолья переходили от одного племени к другому в порядке очереди. В прошлом году ими были орланды, в нынешнем году — москиты. Я сидел за столом на почетном месте рядом с Верховным вождем Гонорием и стариком Бильдыевым. Мой «друг и брат» переводил мне речи присутствующих и помогал общению с тестем, которого я по понятным причинам не хотел раньше времени удивлять своим знанием орландского языка. Я уже договорился с Гонорием о том, что после завершения застолья мы вместе отправимся в Эльдорадо для продолжения свадебных торжеств. В эту поездку Гонорий планировал взять с собой двух жен с младшими сыновьями, сестру Гиту, двух старших сыновей с супругами и шесть охотников из старших родов. В самый разгар застолья на Журавлиной поляне появилась Сансара, и подала Гонорию условный знак. Гонорий поднялся из-за стола и подошел к ней. Выслушав ее, он вернулся к столу и объявил собравшимся о том, что у него есть очень важное сообщение. Все сразу смолкли и Гонорий, сопровождая свою речь выразительными жестами, сказал следующее: «По сведению наших дозорных по реке Елене следуют две огромные ладьи с высокими бортами и мачтами, набитые вооруженными людьми. Ладьи идут на веслах. Скоро они будут здесь». Сообщение Верховного вождя орландов вызвало тревогу и беспокойство. Все вышли из-за стола и окружили Гонория. Кое-кто сразу поспешил объявить своим людям боевую тревогу, и те побежали к реке, чтобы предупредить соплеменников о незамедлительном отбытии. Гонорий попросил Сансару повторить для всех то, что она рассказала ему, и по возможности уточнить: «Кто эти люди? Сколько их? Куда направляются? Каковы их намерения?» Сансара не знала, что ей ответить, и выглядела растерянной. В то же самое время на Журавлиной поляне появился молодой человек — соплеменник Бильдыева и, рыдая, упал перед ним на колени. Он что-то ему, всхлипывая и хватая его за руки, говорил, и, слушая его, Бильдыев менялся в лице. Я понял, что случилось какое-то несчастье, и подошел к старику, чтобы его поддержать. Бильдыев стоял, как вкопанный, и молчал, словно у него пропал дар речи. Наконец, он пришел в себя и, увидев меня, закричал: «Слуги царя-шайтана!

Много-много! Напали на мое самое большое стойбище! Мужиков убивать!

Всех оленей резать! Баб насиловать! Горе мне, горе!» Поведение Бильдыева спровоцировало панику. Каждый предводитель в первую очередь думал о своих сородичах и о сохранности приобретенных на ярмарке товаров. Напрасно Гонорий пытался их образумить, предлагая не суетиться, а организовать разведку, выяснить, какие у чужестранцев намерения, есть ли возможность от них откупиться, и при необходимости объединиться для отражения возможной агрессии. Его никто не слушал. Вскоре, кроме меня, Сансары и старика Бильдыева, возле Гонория никого не осталось. Верховный вождь впал в уныние. Я подошел к Центуриону и заговорил с ней на ломаном орландском языке с тунгусским акцентом: «Сансара! Дело нешуточное. Это — не разбойники, а войска императора джурджени. Что им здесь надо, мне пока не ясно. Но они по пути своего следования разорили стойбище Бильдыева — нашего друга и брата. Они, я полагаю, не упустят возможности силой отнять у нас наши товары и обратить в рабство наших жен и детей. Надо срочно отправлять орландов в плавни Голубого залива, послать гонцов на Красные Камни и готовиться к большой войне. Но прежде противника надо задержать. В моем распоряжении полсотни обученных бойцов. У тебя двадцать. Скажи об этом Гонорию». Сансара посмотрела на меня с удивлением, но к словам отнеслась с пониманием и затрубила в рог, созывая к себе своих подчиненных. Не прошло и получаса, как орландские амазонки в полной походной выкладке, доспехах и вооружении прибыли на Журавлиную поляну и построились в две шеренги. Паника нарастала. Десятки лодок, нагруженных людьми и товарами, отходили от причалов и весельным ходом, а иные — под парусами, двинулись по реке Елене и далее — к Голубому заливу, чтобы скрыться в зарослях тростника и камыша. На Журавлиную поляну, запыхаясь, прибежали Марина, Ириска, Толемей-хан и Следопыт. Я тут же сообщил им то, что знал.