Альфред Ван Вогт - Бесконечная битва. Планеты на продажу. Человек с тысячью имен. Рассказы

Модьун понимал, что люди-животные — мирные и глупые существа. Здесь их было так много, что их доброжелательство наполняло пустоту.

Люди-гиены вызывали беспорядок в представляемой им картине окружающего. Подавляющее большинство их было просто незнающими простофилями. Сияние, смешанное с темными прядями, мешало понять, как они стали правящей группой. Но, в этом не было никаких сомнений, они согласились на эту роль. И поэтому от них исходил постоянный поток слабой агрессии. И в результате они создали… строгость, да, жесткость. Но ничего на самом деле серьезного.

Однако вожди людей-гиен имели другую окраску. Они-то знали. Это знание окрыляло их. Их окружали облака, состоявшие из излучений и частичек восхищения собой. Ликование полной безопасности. Безопасности, которая происходила из осознания того, что Нунули были всемогущи, и что поэтому те, посредством которых Нунули правили, были совершенно неуязвимыми.

…Гордость занимаемым ими положением переплеталась с бесконечной эйфорией: структура пространства скручивалась в многочисленные особые формы. Их было больше тысячи, слишком много, чтобы сосчитать; целый высший класс людей-гиен. И вокруг каждого вырисовывалась угрожающая аура…

Однако настоящее беспокойство исходило от одного Нунули. Вокруг него образовалось огромное бесформенное черное облако. Непроницаемая пелена закрывала все это существо.

Темнота тянула энергию из какого-то находящегося неподалеку источника. Но этот источник не имел определенного местонахождения. Мощь, исходившая от него, немного удивляла даже Модьуна.

«Эм, да это же Йлем, первородная материя! Значит, я сделал основное открытие, касающееся врага».

Его разум обдумывал эту мысль. Он отталкивал идею врага, потому что… есть ли вообще на самом деле враг?

Все мировоззрение, основанное на миролюбивой философии, утверждало: «нет». Здесь нет врагов. Здесь есть только люди, которые своими действиями вызывают враждебное отношение к себе.

Не будет таких действий, не будет и врага.

«Итак, — решил Модьун, — я вернусь в свою маленькую квартирку и останусь там, чтобы не создавать проблем и не вызывать к себе враждебного отношения, до следующего вторника… когда пойду в суд. Что будет мирным ответом на повестку, которую мне вручили».

И так он и сделал… если не считать появлений в столовой.

У дверей стоял человек-гиена, спереди его одежды висела карточка: «СЛУЖАЩИЙ ПО СУДЕБНЫМ ПОВЕСТКАМ». Он изучил повестку Модьуна и просто сказал:

— Входите, сэр.

Модьун вошел в большую комнату и огляделся в замешательстве. Прямо перед ним стоял длинный стол. За ним за маленькими прозрачными окошками находилось около дюжины женщин-гиен. Перед каждым из этих окошек располагалась очередь из людей-животных. Очереди отличались численностью от шести до двадцати.

Никаких признаков комнаты судебного заседания. Модьун вернулся в коридор и поглядел на остальные двери. Потом медленно прошел к ближайшей. Мысль, что, возможно, на повестке был указан неправильный номер комнаты, исчезла. Тут также не было никаких признаков комнаты судебного заседания.

Модьун медленно вернулся в большую комнату, снова показав свою повестку служащему по судебным повесткам, который, похоже, и не помнил его: он вновь пригласил его войти. В этот раз, когда Модьун оказался внутри, он подошел к человеку-гиене в униформе, стоявшему отдельно у стены. На его табличке были слова: «СЛУЖАЩИЙ СУДА». Снова приемлемым средством для общения послужила его повестка — «служащий» бросил взгляд на нее и безразличным тоном сказал:

— Восьмое окно.

Модьун прошел туда и встал сзади. Это была самая короткая очередь, сейчас состоявшая из пяти человек. Модьун был шестым.

Едва он только встал в хвосте очереди, успев лишь заметить, что первым в очереди был человек-тигр, как тот из окошка получил какой-то листок бумаги. Человек-тигр посмотрел на него. Потом наклонился и сказал что-то в окошко. Модьун не расслышал слов, однако выражение его лица подсказало их смысл: ярость. Ответ женщины-гиены прозвучал удивительно четко.

— Простите, — вежливо сказала она, — не я пишу законы.

Человек-тигр медленно выпрямился. Потом постоял, нахмурившись, наверное, не меньше десяти секунд. Наконец он сжал челюсти и быстро пошел к двери.

Человек-крыса, стоявший прямо перед Модьуном, покачал головой и прошептал:

— Парень несомненно получил суровый приговор.

— А какое было преступление? — спросил Модьун.

Человек-крыса покачал головой.

— Не знаю, оно было указано в его повестке. — Потом добавил: — Вероятно, поколотил кого-то. За это строго наказывают.

— Гм-м! — пробормотал Модьун. Его охватило любопытство. — А какое у вас преступление?

Человек-крыса несколько секунд пребывал в нерешительности, потом ответил:

— Кража.

— Кража! В мире, где все можно свободно достать! — Модьун был искренне удивлен, и лишь после этого непроизвольно вырвавшегося замечания до него вдруг дошло, что в этом мире могут быть преступления.

И действительно, первым ответом человека-крысы было:

— Ради Бога, это не так уж страшно!

Сказав это, он расслабился, похоже, поняв, по крайней мере, частично удивление Модьуна. Потом продолжил более спокойным тоном:

— Это трудно себе представить, но я начал кое-что замечать. Вы и я, — вдруг возмущенно сказал он, — можем пользоваться этими общественными автомобилями на главных дорогах. Если же мы хотим добраться до небольшой улочки, то нам нужно выйти из машины и пойти по двигающему тротуару или же просто идти пешком.

— Что здесь не так? — поинтересовался Модьун нейтральным тоном. — Когда говорят о деталях, все кажется очень справедливым. Никому ведь и не приходится ходить пешком больше, чем на пятьдесят метров.

Продолговатое лицо существа перед ним, имевшее только намек на крысиную морду, скривилось в знакомой ухмылке.

— Когда я заметил, что у этих людей-гиен из числа официальных лиц есть свои специальные автомашины, на которых они раскатывают прямо по этим улочкам… ну, я понял, что должен просто назваться другим именем. Поэтому я сел в одну и поехал на ней домой. И теперь вот я здесь.

Пока он рассказывал свою историю, очередь медленно продвигалась вперед. Теперь у Модьуна появилось время рассмотреть лицо существа, которому вынесли приговор и который уходил, — лишенное всякого выражения лицо, напоминающее крокодила или, по крайней мере, какой-то рептилии, и это лицо ничего не говорило ему. Модьун обратил все свое внимание снова к человеку-крысе и сказал:

— Как они поймали вас?

— Частные автомобили связаны со специальным компьютером, — последовал гневный ответ. — Ну, а тот послал за мной патрульного. Вот так я получил свою повестку, в которой сообщалось, что на сегодня назначено судебное разбирательство. И вот я здесь.