Майк Гелприн - Лохи и каталы

C тех пор Жора нигде не работал и ничему не учился. Жора играл. Для него не существовало праздников и выходных, и у него не было никаких интересов кроме игры. Свой день рождения Игровой встречал на катране. Пасху и Новый Год проводил там же, доставая катранщика просьбами сыграть хотя бы в шашки и сетуя на неудачный день, в который он вынужден обходиться без партнёров.

В одежде Игровой был консервативен. Он вечно ходил в одних и тех же полосатых, подпоясанных верёвкой штанах и одной и той же линялой тельняшке. Летом поверх неё надевался видавший виды пиджак, а зимой – ватник. На голове у Жоры постоянно сидела бейсболка с нашитым на ней пиковым тузом и надписью «Монтана». Бейсболку Жора не снимал даже на ночь и носил козырьком назад. Довершали его облик роговые очки с перемотанной изолентой правой дужкой и треснувшим левым стеклом.

Через Жорины руки прошло больше игровых денег, чем через чьи бы то ни было. Играл он во все игры, играл высоким классом, знал шулерские методы и умел с ними бороться. Губило Игрового то, что он никогда не выбирал партнёров и никогда не отказывался ни от какой игры, лишь бы было покрупнее. Понятие «преимущество», к которому стремятся все игровые, для Жоры отсутствовало. Он нисколько не заботился о том, что садится, например, играть один на один в терц с партнёром, не знающим в этой игре равных. То же относилось и ко всем прочим карточным играм. Игровой катал, выигрывал, проигрывал, залезал по уши в долги, отбивался, снова тонул в долгах и вновь выныривал на поверхность.

Однажды я пришёл на катран, и мне еще с порога сообщили, что Игровому вот уже третьи сутки подряд валит масть. Жора сидел за столом, играя в общаковый фрапп, карманы его полосатых портков раздувались от денег, пухлая пачка сторублёвок лежала по левую руку, и не менее солидная пачка долларов – по правую. Игровой не спал уже два дня подряд, меняя игры, меняя партнёров и ставки, а масть продолжала валить и валить в одни ворота. Фрапп кончился в тот момент, когда Жора, забрав очередной внушительный банк, сгрёб его со стола на колени, обвёл компанию мутным взором и рухнул со стула на пол, огласив помещение мощным храпом прежде, чем коснулся пола.

Игрового перенесли на диван, где он и проспал больше суток. На этот момент на катране уже находилась приличная компания, ожидающая его пробуждения. Наконец, Жора зевнул, заворочался, очнулся и спросил, где он. Ему сообщили, что на катране и при больших деньгах.

– Это хорошо, – сказал Игровой, – ну, во что катать будем?

Когда на следующий день Жора, наконец, добрался до дома, у него уже не было ни копейки.

В отличие от предыдущих историй, этой всего два года. Однажды я поехал в Атлантик Сити и, прибыв в казино «Тадж Махал», обнаружил, что свободных мест за покерными столами нет.

Через некоторое время питбосс объявил, что открывается новый стол, я занял место, а по левую руку от меня немедленно уселся квадратный субъект с красной рожей, бычьей шеей и висящей на ней килограммовой золотой цепью. В этот момент я поздоровался со знакомым соотечественником и сделал это по-русски.

– О, братан, – обрадовано заорал краснорожий, – вот клёво, а то я ни хера не понимаю, о чём они здесь трендят. Ты переводить будешь. Слышишь, возьми мне пива.

– Хорошо, – сказал я, подзывая пробегающую мимо хостессу, – какое тебе?

– «Бочкарёв», – объявил он, – я пью только одно пиво «Бочкарёв», понял? А знаешь почему, гы-гы-гы?

– Почему? – заинтересовался я.

– А потому что, братан, я сам Бочкарёв, понял? – объяснил он и заржал на весь зал.

– Видишь ли, – сказал я, – ты ведь в Америке, здесь такого пива не пьют. По крайней мере, в этом казино его точно нет.

– Не п-зди, – не поверил собеседник, и, вылупившись на переминающуюся с ноги на ногу хостессу, заорал: – «Бочкарёв», б-дь, поняла, сука б-дь, «Бочкарёва» тащи, на х-й.

– Он спрашивает, не найдётся ли у вас пива «Бочкарёв», – перевёл я.

– К сожалению, нет, сэр, – ответила хостесса. – Есть «Амстел», «Хейнекен», «Будвайзер»…

Я перечислил названные бренды.

– Вот бл-ди, – обиделся Бочкарёв. – Ну, хер с ним, пусть «Будвайзер» тащит. Пять! – заорал он и растопырил клешню хостессе в лицо. – Пять «Будвайзеров» мне, поняла, прошмандовка?

К тому времени, как пиво было доставлено, стол уже заполнился игроками. Бочкарёв схватил бутылку, сорвал зубами пробку, в два глотка высосал содержимое и смачно рыгнул.

Под неодобрительные взгляды присутствующих он за три минуты расправился с оставшимися четырьмя бутылками, сопровождая свои действия обильной бранью.

Между тем игра началась. Как и ожидалось, Бочкарёв обнаружил полное её незнание. Рыгая, сморкаясь и сквернословя, он засадил пятьсот баксов и поменял ещё тысячу. К этому моменту он вызывал дружную ненависть всего стола, часть которой перепала и на мою долю, как переводчика.

Кульминация разразилась, когда Бочкарёв снял колоссальный банк, выиграв его у сидящего напротив афроамериканца. Бочкарёва устраивала единственная карта в колоде, в переводе на язык математики его шансы были около двух процентов против девяноста восьми у чернокожего.

Нечего говорить, что эта самая карта Бочкарёву пришла, и, он, едва дилер начал сдвигать банк к нему, радостно зареготал.

– Well done, sir (Хорошо сыграно, сэр), – сказал афроамериканец, выказав требуемую этикетом вежливость.

– Да ты, негр, козёл, – проявил ответную вежливость победитель, – ты же бык, понял? Бычара ты, негр, грёб я тебя, черножопый.

Слово «негр» интернационально, его понимают, и для американских чернокожих оно – тяжкое оскорбление. Пока я пытался втолковать это Бочкарёву, возмущённые игроки позвали питбосса, объяснили ему ситуацию, и тот потребовал извинений.

– Скажи «сорри», – обратился я к Бочкарёву, – ты должен сказать «сорри» или «экскьюз ми», понял?

– Пошли все на х-й, – понял Бочкарёв, – ты, ты и ты – все хором идёте на х-й! И ты, черножопый, тоже на х-й, грёб я вас всех, козлы.

– Что он сказал? – осведомился питбосс.

– Джентльмен сожалеет о случившемся, – перевёл я, – и приносит свои извинения.

– На х-й, – подтвердил Бочкарёв, – вонючие вы все педерасты.

Игра продолжилась. Через короткое время Бочкарёв, громко икнув, сообщил, что желает жрать.

– Иди жри, – напутствовал я его, – выйдешь отсюда, кругом полно ресторанов. Фишки оставь на столе, вернёшься – сядешь на своё место.

– Вот уж хер, – возмутился Бочкарёв, – я пойду, а эти скоты их спи-дят.

– Никто не тронет, – успокоил я его, – вот, накрой их крышкой и иди.

Уведомив собравшихся, что если фишки спи-дят, то он всех уроет, и послав на х-й компанию игроков оптом, а дилера персонально, Бочкарёв выбрался из-за стола и отчалил на поиски жратвы.