Пол Андерсон - Кокон [ Межавт. сборник]

— Это у меня с собой, — он положил руку на коробку.

Я удивленно посмотрел на нее. Коробка была в длину не более полуметра и в высоту сантиметров двадцать.

— Там? — Я взглянул на него, начав подозревать неладное. Наверное, мне следовало быть более осторожным. Но вы же знаете это ощущение — ожидание сюрприза, когда перед сами вдруг засверкает надежда первому открыть никому неизвестное произведение искусства.

— Расскажите мне, мистер Лонган, — попросил я, — откуда эти статуэтки?

Он посмотрел на меня немного с вызовом.

— Их сделал мой друг.

— Друг? — переспросил я. Должен признаться, история начинала меня злить. В таких ситуациях невольно чувствуешь себя идиотом.

— А позвольте спросить, этот ваш друг уже продавал что-нибудь из своих работ?

— Нет… — Лонган замялся. Было очевидно, что ему не по себе, но и меня не радовали мысли о потерянном времени.

— Понятно, — я встал. — Вы заставили меня свернуть с намеченного маршрута и проделать дорогостоящее путешествие, чтобы показать работу какого-то любителя. До свидания, мистер Лонган. И пожалуйста, не забудьте свою коробку.

— Вы никогда ничего подобного не видели! — он смотрел на меня с отчаянием.

— Не сомневаюсь, — отрезал я.

— Посмотрите. Я покажу… — дрожащими руками он попытался открыть замок. — Раз уж вы проделали этот путь, почему хотя бы не взглянуть?

Поскольку избавиться от него без помощи управляющего отелем было затруднительно, я угрюмо сел.

— Как зовут вашего друга?

Пальцы Лонгана замерли на замке.

— Черный Чарли, — ответил он, глядя в сторону.

Я вытаращил глаза.

— Извините, как? Блэк? Чарльз Блэк?

Лонган метнул в меня острый взгляд и покачал головой.

— Просто Черный Чарли. Это звучит именно так. Черный Чарли, — сказал он неожиданно спокойно и продолжил свою возню с замком.

Внутренне усмехнувшись, я смотрел, как он сдвигает в сторону неуклюжий, ручной работы засов. Он уже собрался поднять крышку, затем вдруг передумал. Повернув коробку, он подвинул ее ко мне.

Дерево было твердым и шероховатым на ощупь. Я поднял крышку. В пяти маленьких отделениях лежали куски серого мелкозернистого песчаника разной, но абсолютно непонятной формы.

Я внимательно рассмотрел их, затем перевел взгляд на Лонгана, чтобы убедиться не розыгрыш ли это. Но его глаза были необычайно серьезными. Я вынул камни и выстроил их в линию на столе. Я рассматривал их по очереди, стараясь разобраться в том, что это такое. Но в них ничего не было, совсем ничего. Один отдаленно напоминал правильную пирамиду, другой был слегка похож на скорчившуюся фигуру зверя, в остальных с трудом угадывалось сходство с пресс-папье, и все же было видно, что над ними работали. На каждом имелись следы резца, и они были отполированы, насколько это вообще возможно в работе с таким зернистым камнем.

Я посмотрел на Лонгана. В его глазах застыло напряженное ожидание. Но мне было совершенно ясно, что здесь нет ничего, кроме верности другу, который, вне всякого сомнения, также не имел ни малейшего представления об искусстве. Я постарался говорить как можно мягче.

— Что, по мнению вашего друга, я должен с этим сделать, мистер Лонган? — спросил я тихо.

— А вы разве не собираетесь купить это для музея на Земле? — спросил он в ответ.

Я покачал головой и взял камень, который был похож на скрюченную фигурку животного, повертел в руках. Ситуация была не из приятных.

— Мистер Лонган, я занимаюсь этим много лет…

— Знаю, — перебил он. — Я читал о вас в выпуске новостей, там сообщалось, что вы прибыли в нашу систему. Поэтому я написал вам.

— Понятно, — сказал я. — Повторяю, это мое ремесло, и могу смело похвастаться, что кое-что смыслю в искусстве. И если бы эти изделия представляли какую-нибудь художественную ценность, я наверняка ее увидел бы. Я ничего здесь не нахожу.

Он в упор смотрел на меня. В его зелено-карих глазах читалось изумление.

— Вы… — проговорил он наконец. — Не может быть, чтобы вы это всерьез! Вы обозлились, потому что я заставил вас летать на Элман.

— Мне очень жаль, — ответил я. — Я не обозлился и отвечаю за каждое слово. Эти штуки совершенно ничего не стоят! Ничего!

Кто-то обманул вашего друга, сказав, что у него есть талант. Вы окажете ему услугу, открыв правду.

Он долго смотрел на меня, как будто ждал, не добавлю ли я еще что-нибудь, чтобы смягчить приговор. Затем вскочил со стула, тремя огромными шагами пересек комнату и стал напряженно глядеть в окно. Его мозолистые руки нервно сжимались и разжимались.

Я дал ему время переварить мои слова. Затем начал укладывать камни обратно в коробку.

— Мне очень жаль, — сказал я.

Он резко повернулся, шагнул вперед и с высоты своего роста заглянул мне в лицо.

— Вам жаль? Вам в самом деле жаль?

— Поверьте, — ответил я искренне, — мне очень жаль.

— В таком случае, не сделаете ли вы еще кое-что? — он говорил очень быстро. — Не могли бы вы поехать со мной и сказать Чарли то, что вы сказали мне.

— Но… — я собирался вежливо отклонить просьбу, но когда в шести дюймах от своего лица увидел его измученные глаза, не смог отказать. — Ладно.

Он вздохнул с облегчением.

— Спасибо. Мы отправимся завтра. Вы даже не представляете, что это для меня значит. Спасибо.

У меня было достаточно времени, чтобы пожалеть о своем решении. На следующее утро Лонган разбудил меня ни свет ни заря, выдал комплект лесной одежды наподобие его собственной, включая высокие непромокаемые сапоги, и помчал меня в своем флайере, способном передвигаться по земле и по воздуху и набитом всякого рода оборудованием, необходимым для жителей лесного района. Но слово есть слово, и я был рад, что сдержал его.

Мы летели на юг вдоль горной гряды, пока не показался болотистый берег какой-то чудовищной реки. Здесь, к моему большому неудовольствию, мы начали снижаться. Я не питаю любви к жаркому влажному климату и совершенно не понимаю, как могут люди добровольно согласиться жить в таких условиях.

Мы легко сели на воду, и Лонган направил флайер к берегу, если можно так назвать кочки, поросшие длинными коричневыми водорослями и покрытые жидкой грязью.

Лично я ни за что не стал бы доверять этому чавкающему болоту, готовому поглотить человека в любой момент, но Лонган ступил на берег довольно-таки уверенно, и мне ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Грязь растекалась, и вокруг моих сапог образовались лужи. Нос и рот залепил горячий, отвратительный запах гниющих растений. Из-за тонкого равномерного облачного слоя небо казалось белесым и неприглядным.

— Сюда, — Лонган свернул направо.

Я двинулся по узкой тропинке к небольшой просеке на болоте, где стояли сплетенные из ветвей, скрепленных грязью, куполообразные хижины. И здесь мне впервые пришло в голову, что Черный Чарли может оказаться не человеком, а аборигеном этой планеты, хотя я и не слышал до сих пор ни о каких гуманоидных расах в других мирах. Чувствуя легкое головокружение, я подошел вслед за Лонганом к входу одной из хижин и остановился. Лонган коротко свистнул.