Владимир Гадзинский - Конец

Желенский встал из-за стола, глянул в зеркальный аппарат и вскрикнул.

На линии, где в зеркале темно-синяя поверхность вод переходила в ясную голубизну небосвода, чернела маленькая темная точка — будто вершина горы, высившейся на острове.

— Бено! Элли! — закричал он нечеловеческим голосом. — Не континент ли это?!

Бено и Элли стряхнули сон и, мгновенно пробудившись, уже глядели в ту сторону, куда указывала вытянутая рука Желенского.

— Не континент ли это?! — воскликнули все.

— Прямым ходом вперед, — отдал летчикам телефонный приказ Желенский.

Словно с новыми силами помчалась флотилия. Зазвучал новой песнью, новым ритмом гул пропеллера. А в зеркале аппарата, куда с неслыханным, напряженным ожиданием вглядывались три человека — маленькая черная точка росла — увеличивалась в размерах…

Был ли то континент?

Читатели! — Автор самым бессовестным образом солгал: Человечество будет жить еще тысячи, тысячи лет!

КОНЕЦ

Великому революционеру науки

А. Эйнштейну в пятый год

революции посвящаю.

В планетных, бескрайних просторах

Плывет земля…

В космических, эфирных безднах

Плывет солнце…

И нескончаемые, неисчислимые миллиарды

Разноцветных звезд…

Меж ними кометы и метеоры,

Злой доли или судьбы

Бессмысленный знак,

Друг за другом бегут

Наперегонки веками,

И — не достигают конца —

Бесконечности.

ПОЛЮСА КОСМОСА — где вы?!

Где вы — пределы беспредельности,

Каких не достигает мой взор,

А иные видит,

А другие различает,

Мой разум — дальнозоркий…

В планетных, бескрайних просторах

Плывет Земля…

А может, и не плывет?..

Быть может, ошибается

Мой разум — дальнозоркий…

Силой ее движенья плыву и я,

Я — атом,

Я — пылинка,

Прикованная к ней

Неведомым законом…

Я — плыву вместе с нею,

И потому не знаю, плывет ли она.

О, солнце!

Огненное, ясное СОЛНЦЕ!

На тебе кипят растопленные радий и гелий,

На тебе красные вулканы протуберанцев,

Ты веками греешь меня.

Я — пылинка,

Творение света и тепла твоего.

Ты летишь к вратам Геракла,

И я — Земля,

Меркурий, Марс, Венера,

Плывем с тобою.

Мы — связанные твоим могучим движеньем

Вихрем, что мчится:

В БЕСКОНЕЧНОСТЬ.

И мы плывем за тобой,

По твоему закону:

Огненной, животворящей и смертоносной волны.

И что моя мысль,

Мысль пылинки — в сравненьи

С вечным твоим законом?

Что бессильный протест массы

Земного шара?..

Она плывет за тобой

покорная,

как скованный раб.

В силе ли я познать

Солнечный твой закон?

Способен ли познать Закон,

Влекущий тебя веками,

К Геркулесовым вратам?

Я функция твоего движенья,

Я — раб твой, покорный невольник,

Я — плывущий твоим движеньем,

Мыслящий теплом твоим и светом,

Мечтающий синевой лучезарных твоих пространств.

Я знаю движенье — ибо это твое движенье.

Я знаю свет — это свет твой.

Это твой — ОГОНЬ, ОГОНЬ, ОГОНЬ!

И кровь моя,

Красная, лучезарная кровь,

Это:

ТВОЙ ВЕКОВЕЧНЫЙ ОГОНЬ.

Нет пространства — лишь Ты.

Не существует времени — лишь Ты,

Я и Земля, и вековечное наше движенье,

Лишь бег твоих лучей,

И все вокруг, весь космический водоворот,

Воздуха, воды, жизни, камня,

Ты — могучее, ты — неизвестное,

В цепи движенья вечно закованное,

Это ты — всесильное и пылающее

Кровавым светом, блеском огненным —

СОЛНЦЕ.

…Это ты направляешь мой путь,

В СУДЬБЫ ТЕМНОТУ — МЕНЯ ГОНИШЬ…

Средь пыли рассыпанных звезд

Удивительно быстро

Катилась планета.

Блестящая точка в пространстве.

На этой пылинке,

Веками крутившейся по орбите,

Неведомый процесс материи

Зажег мысль

В ничтожном, слабом создании.

И оно, затаившееся, связанное

С пылинкой-планетой

Линиями мыслей,

Прямыми и кривыми

Идей,

Связало ХАОС — КОСМОС

В систему.

Материя и движение, материя и движение!

Катилась система

В нервной системе человека.

Линии мыслей связали

Концы бесконечности.

Сплели рассыпанные цветы

Колдовских звезд

В космический венок миров.

В мертвой тиши, бесследно

Уходили они в пространство.

И человеческий крик,

И гул миллионов,

Грохот машин и моторов,

Рык одичавших пушек

Были ничем…

Меж полюсами бесконечности

Царит тишина…

Она одновременно:

Ритмичный рев машины космоса…

Беззвучная тишь…

Ярчайший свет —

Безнадежная тьма — темнота.

На планете,

Что с бешеной скоростью

Неслась по орбите,

Во мраке веков и тусклых просторах

Сидел человек.

Зубами вгрызался в тайну космоса.

Руками — молотом мысли

Дробил ее крепкую стену.

Кровь в мозгу

Неслась со скоростью планеты,

Рождала линии, окружности, эллипсы.

Гордиев узел пространства

ДЕТСКИМ БУБЛИКОМ СТАЛ!

СМЕХ ГЕНИЯ…

КОСМОС ДЕТСКАЯ ЛОЖЬ

БЕЗУМНЫХ ДУМ.

Потоки слез и крови,

Трагедии поколений,

Радости и безумства тысячелетий,

Пики сражений и горизонты фантазии,

Озера любви и океаны ненависти,

Следы культуры

На дорогах времени и пространства

Засыпал снег бесконечности.

Смолк крик рыдающих атомов…

СПАЗМ РОДИЛ ЧЕЛОВЕКА

ЗАМЕР В ВЕЧНОЙ ТИШИ.

Человек-атом

Сидел на пылинке-планете —

Зубами вгрызался в тайну космоса…

Теперь не кричал…

Простер руки мыслей И — поймал

КОНЦЫ — ПОЛЮСА КОСМОСА.

Придавил ногой разума

Уползающую гадюку времени…

Она свернулась

В МЕЛКОЕ КОЛЕСО СЕКУНДЫ.

Стеклянная банка

С ядом вечной тайны,

ТРАГЕДИИ,

Разлетелась на тысячу осколков.

И тайны не осталось,

ее никогда не было…

НАИВНАЯ ИГРУШКА -

БУБЛИК ДЕТСКИХ ЛЕТ!

Нет тайны.

Исчезла моя беспомощность

При встрече с космосом.

БЕСКОНЕЧНОСТЬ -

ОТКРЫТА ТВОЯ ВЕКОВАЯ ЛОЖЬ.

Я — МАТЕРИЯ И ДВИЖЕНИЕ,

Я — КОСМОС,

Я — БЕСКОНЕЧНОСТЬ

НИСХОДЯЩАЯ К ЗЕРО.

Я поймал полюса солнечных бездн

И бросил в тюрьму

Мною избранного места.

Вы там, где запер вас я,

А Я КОЧУЮ С ВАМИ

ПО СТЕПЯМ МАТЕРИИ.

И в степях вечное, радостное движенье!

Бабочки, цветы, радостный птичий лет,

Мой смех и слезы:

ЭТО ТЫ. -

Нет больше тайн!..

Москва, 8. XII 1922.

Владимир Антонович Гадзинский родился в семье служащего в Кракове в 1888 г.; в возрасте пяти лет переехал с семьей в Станиславов (ныне Ивано-Франковск). В 1906 году закончил реальную польскую школу, в 1907–1909 гг. учился в Львовской Высшей политехнической школе, публиковался в галицкой периодике. В 1909-м был призван на военную службу сроком на год, после чего продолжил учебу на физико-математическом факультете Венского университета (1910–1913). С началом Первой мировой войны, в августе 1914 г. вступил в ряды Украинских сечевых стрельцов (воинского формирования в составе армии Австро-Венгерской империи), в 1915-16 гг. воевал на Тернопольщине, попал в русский плен.