Михаил Тырин - Истукан

Дед уже опустился на колени без сил и теперь лазил у себя под рубашкой, что-то искал. Наконец нашел, вырвал, выставил в руке перед собой. Это оказался нательный крест довольно большого размера.

- Стой, адово отродье!!! - завопил дед, целясь в истукана своей святыней.

И идол действительно остановился...

Он просто замер на одном месте, словно божественная сила преградила ему путь.

- Ангеле божий, хранителю мой святый, - начал читать дед дрожащим, как у овцы, голосом, - прилежно молю тя: ты мя днесь просвяти и от всякаго зла сохрани...

Стало заметно, какой тяжелый запах принес с собой каменный болван. Тот самый запах, открытый еще в кабине с мертвым пассажиром.

Наконец Степан пропихнул свое громоздкое тело в жерло шахты. Вавила первым заметил это и поспешно скользнул вслед. Инженер хотел было последовать за ними, но ему совестно было оставлять слабонервного деда наедине с порождением мрачных снов.

Между тем с идолом начали происходить загадочные перемены - не иначе, как под влиянием дедова креста. Каменная твердь вдруг зашевелилась, сделавшись мягкой, а затем на том же месте отчетливо проступило изображение двух перекрещенных линий. В этой картинке дед явственно узнал свой нательный крест со всеми его завитушками.

- Ага! - вскрикнул дед, вскакивая на ноги. Крест пробыл на брюхе идола совсем недолго, а потом по неясной причине преобразовался в круг.

- Ну, что ж ты! - крикнул Меринов, высунувшись, и дернул старика за штанину. Тот сразу слетел в люк.

Идол остался наверху один. Еще долго, пробираясь по темной трубе, команда могла слышать, как он грохочет и топает. Меринов с ужасом представлял себе, как эта ходячая скала бродит, сокрушая дорогостоящие узлы и механизмы управления.

Труба вела то вниз, то вбок, то опять наверх, пока впереди кто-то не загремел железным засовом и мрак не рассеялся.

- Добрались, слава небесам, - протяжно вздохнул дед Андрей и первым вывалился в крохотную дверочку.

Труба вывела спасшуюся команду к грузовым кабинам. Отсюда была видна и выломанная дверь, за которой хранился мертвый пассажир.

- Так не годится, - угрюмо проговорил инженер.

- Конечно, - искренне согласился купец.

- Я говорю, мы не можем вечно от него прятаться, а он не должен постоянно находиться в зале. Если он там рычаги сейчас поломает, как будем править снарядом?

- И то правда, как? - присоединился Гаврюха.

- Его непременно нужно победить, - заявил Меринов.

- Слышь, Степа, - заговорил дед, - когда ты палкой идола бил, нанес ему хоть какой малый ущерб?

- Поди разберись, - развел руками Степан. - Молотил я его от души, сами видали, а от него даже крошка не летит. Прочный...

- Неверный это подход, не годный никуда. - Меринов нервно закружил по коридору. - Мы не сможем забить его дубинками, как кабана, поймите же!

- Разве огнем попробовать? - подумал вслух Гаврюха.

- Нам только еще пожара не хватало, - ответил Жбанков.

- Я полагаю... - Инженер застыл на месте, погрузившись в раздумья. - Да! Я полагаю, мы сможем его вытолкать.

- Верно! - неожиданно сказал Вавила, который до этого только помалкивал, чтоб не навлечь на себя гнев людей.

- Как же его вытолкнешь? - почесал затылок приказчик. - Такую махину попробуй толкни - костей не соберешь.

- С умом надо, - ответил ему инженер. - Идемте со мной.

Он решительно повернулся и отвел команду в самый дальний коридор, оканчивавшийся тяжелой заслонкой с замком и клепками.

- Это - запасной люк на случай чрезвычайных событий, - пояснил Меринов. Его особенность в том, что он открывается одним прикосновением к специальной пружине. Вот здесь, - он указал место на стене.

- И что же? - осторожно поинтересовался Жбанков. - Как мы уговорим идола подойти сюда и совершить прикосновение к пружине?

- Его не нужно уговаривать, - сказал инженер. - Если дверца откроется, он будет вытолкнут потоком воздуха.

- Эвон! - воскликнул дед Андрей. - Интересное дело, кто ж будет открывать? Его самого тогда выбросит этим воздухом.

- А для этого следует привязаться ремнем к чему-либо. Мой план таков: кто-то один должен вернуться в залу и выманить оттуда болвана. Как только оба окажутся здесь, человек должен быстро спрятаться, а второй, привязанный, нажать пружину.

Все молча смотрели на Меринова. У всех в голове сидел один вопрос: кто будет выманивать идола и кому придется открывать ему дверцу?

- Люк открывать буду я, - поспешил сказать инженер. - Потому что могу разобраться в механике и ничего не перепутаю. А выманивать...

- Рыжего послать! - заявил дед Андрей. - Он кашу заварил - ему и хлебать.

- Я не пойду! - вскрикнул Вавила, сделав испуганное лицо.

- А не пойдешь - тогда полетишь наружу вместе с чудищем.

- Перестаньте, - поморщился Жбанков. - Тут вопрос вот в чем: а пойдет ли истукан нa Вавилон? Насколько я сам видел, статуя в свое время проявила интерес к деду Андрею...

- Ох... - обронил дед и тут же умолк.

- Нам нужно торопиться с решением, - напомнил инженер.

- Да чего там! - махнул рукой Степан. - Придумано ловко, значит, должно сработать. Если дед боится я за него пойду.

- Ну нет! - неожиданно воспротивился дед Андрей. - Обчество решило, что я буду выманивать, поскольку мне сподручнее. А ты, Степа, обожди пока в сторонке.

- Значит, решили? - Инженер в упор поглядел на Жбанкова, прося последнего благословения.

Купец кивнул, испытывая какое-то непонятное беспокойство. И тут понял выручка! Она осталась в его нумере, в железном ящике! По своему опыту он знал, что, когда начинается такая круговерть, денежки лучше держать при себе. Надежнее.

- Обождите, - сказал он. - Я должен до своего нумера добежать. Деньги там остались, да и бумаги. Возьму на себя их, от греха... Мало ли, что будет.

- А может, не нужно сейчас? - разумно возразил инженер.

- Ничего. Тут совсем рядом по коридору. Я мигом обернусь.

Жбанков свернул в коридор и припустился со всех ног. Шаги гулко отражались от стен, страх нагнетал видения, и в каждой тени мерещилась опасность. Петр Алексеевич нашел свой нумер, захлопнул за собой дверь. Вещи, оставленные им, все так же пребывали на своих местах. Их не касались те страсти и ужасы, что происходили за стенами. Если раньше вещи дарили чувство успокоения и уюта, то теперь они пребывали совершенно безразличными к своему хозяину. И саквояж, и зеркало для бритья, и книги, и чернильный прибор в своем молчании как бы выражали: выпутывайся, дескать, сам, мы тебе теперь не помощники. Ты бегай, рискуй, пугайся, а мы уж здесь полежим, подождем, чем все кончится.

Жбанков, не обращая внимания на тихое предательство вещей, открыл железный ящик, сунул в один сапог пачку денег, в другой - тетрадь с записями. Теперь обратно.

Он уже не мог полагаться на свой слух, ибо отовсюду ему мерещились умопомрачительные звуки - тум! тум! тумммм! Страх бежал вслед, хватал за пятки, морозил спину ледяным дыханием. Пустой коридор растянулся на целую версту...