Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7

— Но, папа, зачем нам за это платить? Хоу не следовало его запирать.

— Я согласен с парнем, — сказал мистер Саттон. — Продукты — другое дело. Ребята их взяли, и мы за них заплатим.

— Вы правы, — согласился мистер Марло, — зато мы лишим почвы все эти смехотворные обвинения. А потом я возбужу иск против Хоу за попытку кражи или порабощения Виллиса. Как лучше назвать это, Пэт? Кража или порабощение?

— Назови кражей, чтобы не было лишних прений.

— Ладно. Потом буду настаивать на том, чтобы резидент связался с планетарными властями, прежде чем действовать. Тут уж, думаю, его часы станут.

— Папа, — вставил Джим, — ты ведь не скажешь резиденту, что мы знаем про заговор против миграции? А то он сразу позвонит Бичеру.

— Пока не скажу, все равно узнает на митинге. Только тогда он уже не сможет позвонить Бичеру: через два часа закатится Деймос. — Мистер Марло посмотрел на часы: — Ну, пока, ребята. У нас много дел.

Доктор, увидев ребят, закричал:

— Мэгги, запирай дверь! Тут два опасных уголовника.

— Здравствуйте, док.

— Входите, располагайтесь и рассказывайте.

Добрый час спустя доктор сказал:

— Ну, Фрэнк, надо тебя посмотреть. А потом, тебя, Джим.

— Со мной все в порядке, док.

— Поставь еще кофе, пока я буду заниматься Фрэнком.

Кабинет был оборудован новейшими средствами диагностики, но доктору они были ни к чему. Он задрал Фрэнку голову, заставил его сказать «а-а», выстукал его и послушал сердце.

— Будешь жить, — заключил доктор. — Мальчишка, способный проехать автостопом от Сирта до Харакса, будет жить долго.

— Автостопом? — спросил Фрэнк.

— Этого тебе не понять. Выражение давно вышло из употребления. Твоя очередь, Джим. — С Джимом доктор разделался еще быстрее, и трое друзей вернулись к разговору.

— Я хочу узнать подробней о той ночи, которую вы провели в капусте, — заявил доктор. — С Виллисом все ясно: любое марсианское существо способно залечь и жить без воздуха сколько угодно. Но вы двое по всем статьям должны были задохнуться. Растение до конца закрылось?

— Ну да, — заверил Джим и стал рассказывать подробно. Когда он дошел до фонарика, Макрей прервал его:

— Вот оно. Ты раньше об этом не говорил. Этот фонарик спас вам жизнь, сынок.

— Как так?

— Фотосинтез. Если осветить зеленый лист, он просто не может не поглощать углекислый газ и не выделять кислород, как ты не можешь не дышать. — Доктор зашевелил губами, глядя в потолок: — Все равно, наверное, душновато там было: поверхность зеленого листа недостаточна. Какой у тебя был фонарик?

— Дженерал Электрик, «Ночное солнце». А душно было ужасно.

— Да, в «Ночном солнце» достаточно свечей. Теперь буду брать его с собой, если мне вздумается отойти на двадцать футов от крыльца. Реклама что надо.

— Вот чего я никак не пойму, — сказал Джим. — Как я мог посмотреть кино о том, как у меня появился Виллис и как он жил потом, минута за минутой, без единого пропуска, всего за три часа?

— Это еще не такая большая тайна, — сказал медленно доктор, — тайна в другом: зачем тебе это показали.

— Как «зачем»?

— Вот и я удивляюсь, — вставил Фрэнк. — В конце концов, что из себя представляет Виллис? Спокойно, Джим. Зачем надо было прокручивать Джиму его биографию? Как вы думаете, док?

— Единственная гипотеза, которая приходит мне в голову, до того фантастична, что я ее, с вашего позволения, оставлю при себе. Но вот что, Джим: как, по-твоему, можно записать чьи-нибудь воспоминания на пленку?

— По-моему, нельзя.

— Я пойду дальше и прямо заявлю, что это невозможно. Однако ты говоришь, что видел то, что Виллис запомнил. Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Нет, — сознался Джим, — не понимаю я этого, хоть убейте. Но я это видел.

— Конечно, видел, видишь ведь мозгом, а не глазами. Вот я закрываю глаза и вижу, как светится Большая пирамида под солнцем пустыни. Я вижу осликов и слышу крики носильщиков, зазывающих туристов. Вижу? Да я даже запахи ощущаю, а это всего лишь воспоминания. А теперь вернемся к твоей истории. Если все факты объединяет только одна гипотеза, приходится ее принять. Ты видел то, что нужно было старому марсианину. Назовем это гипнозом.

— Но… но… — Джим вознегодовал, как будто покушались на его самое сокровенное. — Говорю зам, я это видел. Я был там.

— А я согласен с доком, — сказал Фрэнк. — Тебе и на обратном пути что-то чудилось.

— Старик с нами ехал: если б ты разул глаза, то увидел бы его.

— Полегче, — вмешался доктор. — Хотите драться, так выйдите вон. Вам не приходило в голову, что оба вы правы?

— Как это может быть? — возразил Фрэнк.

— Мне не хочется выражать это словами, но одно я вам скажу: за свою долгую жизнь я узнал, что человек жив не хлебом единым и что труп, на котором я произвожу вскрытие, это не человек. Самое безумное философское учение — это материализм. Остановимся пока на этом.

Фрэнк начал было опять спорить, но сигнал у двери возвестил о посетителях — вернулись отцы.

— Входите, входите, джентльмены, — загремел доктор, — вы как раз вовремя. Мы тут рассуждаем о солипсизме. Если хотите принять участие, мы предоставим вам трибуну. Кофе?

— Солипсизм, значит? — сказал мистер Саттон. — Фрэнк, не слушай этого старого язычника, слушай лучше, что говорит отец Клири.

— Он меня и так не слушает, — ответил доктор, — как и полагается здоровому ребенку. Ну, на чем вы порешили с его превосходительством?

Мистер Марло усмехнулся.

— Я уж думал, его придется связать.

Собрание колонистов состоялось вечером в муниципалитете — центральном здании поселка. Мистер Марло и мистер Саттон, инициаторы собрания, пришли пораньше и обнаружили, что конференц-зал закрыт, а у дверей стоят двое уполномоченных. Мистер Марло, несмотря на то что они несколько часов назад хотели арестовать Джима и Фрэнка, вежливо пожелал им доброго вечера и сказал:

— Давайте открывать. Люди начнут приходить с минуты на минуту.

Часовые не шевельнулись. Старший, по фамилии Дюмон, объявил:

— Сегодня собрания не будет.

— Почему это?

— Приказ мистера Крюгера.

— Он назвал причину?

— Нет.

— Собрание, — сказал мистер Марло, — созвано по всем правилам, и оно состоится. Отойдите.

— Мистер Марло, не надо обострять обстановку. У меня приказ и…

Вперед выступил мистер Саттон.

— Дай-ка я с ним поговорю, Джейми. — Он положил руку на пояс. За его спиной Фрэнк ухмыльнулся Джиму и тоже схватился за пояс. Все четверо были вооружены, как и уполномоченные: отцы не очень полагались на обещание Крюгера подождать инструкций из Малого Сирта.

Дюмон занервничал. В колонии не было настоящей полиции, эти двое были клерками Компании, а функции полицейских взяли на себя по распоряжению Крюгера.